Чтение 143–й страницы книги ~Братья Гримм. Собрание сочинений (200 сказок)~

вать вперед шеи, и бежали к ней навстречу с веселым гоготаньем. Позади
стада с хворостиной в руках шагала какая-то пожилая и неуклюжая баба,
высокая и здоровенная, но безобразная, как ночь.

"Матушка, - обратилась она к старухе, - разве что с вами случилось,
что вы так запоздали?" - "Ничуть не бывало, доченька, - возразила ей
старуха, - со мною ничего дурного не случилось; напротив, вот этот милый
господин взялся даже тащить на себе мою ношу; мало того, когда я устала,
он еще и меня взвалил себе на спину. Притом же и дорога ничуть нам не
показалась длинной, всю дорогу мы смеялись и шутили".

Наконец, старуха сползла у него со спины, взяла и узел свой, и корзи-
ны, посмотрела на него весьма дружелюбно и сказала: "Вот теперь при-
сядьте здесь на скамейку у дверей и отдохните. Вы честно заработали наг-
раду за свой труд, и вы ее получите".

Потом обратилась к гусятнице и сказала: "Войди-ка в дом, доченька;
неприлично тебе здесь одной оставаться с молодым господином. Не надо
масла подливать в огонь... Пожалуй, еще влюбится в тебя".

Граф и сам не знал, что ему делать - плакать или смеяться? "Вот сок-
ровище-то, - подумал он, - да будь она даже и на тридцать лет моложе,
она бы не могла тронуть моего сердца". Между тем, старуха ласкала и гла-
дила своих гусей, как милых деток, и затем вошла в дом со своею дочерью;
а юноша растянулся на скамье под дикой яблоней.

В воздухе было тепло и приятно; кругом простиралась зеленая широкая
лужайка, усеянная синими и желтыми цветами, а посреди лужайки бежал
светлый ручей, сверкая на солнце; и белые гуси двигались тут же взад и
вперед либо полоскались в воде.

"Тут очень мило, - сказал граф, - но только я так устал, что глаз ра-
зомкнуть не могу: дай-ка я посплю немного. Лишь бы только не поднялся
ветер и не унес бы мои ноги - они у меня словно ватные..."

Поспав немного, он был разбужен старухою. "Вставай, - сказала она
ему, - ты здесь не можешь оставаться. Правда, тебе от меня таки солоно
пришлось, но все же ты жив остался... Теперь хочу тебе отдать награду:
ведь в деньгах и во всяком добре ты не нуждаешься, так вот тебе нечто
иное. - И сунула ему в руку кружечку, целиком вырезанную из изумруда. -
Храни это бережно, - добавила она, - в этом твое счастье".

Граф вскочил на ноги, чувствуя себя опять и сильным, и бодрым, побла-
годарил старуху за ее подарок и пустился в путь-дорогу, даже и не поду-
мав оглянуться на дочку старухи.

Уж он порядочный кусок пути прошел, а все еще издали доносился до не-
го веселый крик гусей.

Граф три дня блуждал по этой глуши, прежде чем из нее выбрался. Затем
пришел он в большой город, и так как никто его не знал там, то он и был
приведен в королевский замок, в зал, где король и королева сидели на
троне.

Граф опустился на колено, вынул изумрудный сосуд, подаренный ему ста-
рухою, и положил его к ногам королевы. Та приказала ему встать и подать
себе эту драгоценную безделушку. Но едва только она открыла этот сосуд и
в него заглянула, как упала на землю замертво.

Графа схватили королевские слуги и собирались вести в темницу; но ко-
ролева открыла глаза и приказала его освободить. "Все выйдите отсюда
вон, - сказала она, - я должна с ним переговорить наедине".

Оставшись наедине с графом, королева стала горько плакать и сказала:
"Что мне блеск и почести, меня окружающие, когда я каждое утро пробужда-
юсь с печалью и заботами! Три было у меня дочери, и младшая из них была
так прекрасна, что весь свет почитал ее за чудо. Бела, как снег, румяна,
как зорька, и волосы ее блистали, как лучи солнца. Когда она плакала, из
глаз ее не слезы капали, а жемчуг выкатывался и драгоценные камни.

Когда ей минуло пятнадцать лет, король призвал всех трех сестер к
своему трону. И посмотрели бы вы, как все были поражены, когда вошла моя
младшая дочь - словно солнышко на небо выкатилось!

Король же сказал им трем: "Дочери милые! Не знаю я, когда настанет
мой последний час, но я хочу сегодня же определить, что каждая из вас
должна будет получить по смерти моей. Знаю, что все вы меня любите; но
которая из вас более любит - той и достанется лучшая доля. - И потом до-
бавил: - Не можете ли вы мне выразить словами, насколько каждая из вас
меня любит? По вашим речам я ознакомлюсь и с тем, что вы думаете".

Тогда старшая сказала: "Люблю отца моего так же, как сладчайший са-
хар".

Другая сказала: "Люблю отца, как самое лучшее из моих платьев".

А младшая молчала.

Отец и спросил ее: "Ну, а ты, любимое мое дитятко, ты как меня лю-
бишь?" - "И сама не знаю, - отвечала она, - и даже не могу ни с чем
сравнить свою любовь".

Но отец настаивал, чтобы она выразилась определеннее.

Тогда она сказала наконец: "И самое лучшее блюдо мне без соли не
вкусно - вот и отца я тоже люблю, как соль!"

Услышав это, король пришел в ярость и сказал: "Если ты любишь меня
настолько лишь, насколько любишь соль, так и за любовь твою я награжу
тебя одною солью".

И разделил королевство пополам между двумя старшими дочерьми, а млад-
шей приказал навязать на спину мешок с солью, и двое слуг должны были
вывести ее в дремучий лес.

Мы все за нее просили и молили, - сказала королева, - но гнев короля
нельзя было ничем смягчить. Как она, бедняжка, плакала, когда должна бы-
ла покинуть дом! Вся дорога ее была усеяна тем жемчугом, который у ней
из глаз выкатился.

Вскоре после того король раскаялся в своем жестокосердии, приказал
разыскивать свою дочь во всем лесу; но никто не мог ее найти.

Как я подумаю, что ее, может быть, растерзали дикие звери, то не
знаю, куда деваться от печали; иногда, впрочем, я утешала себя надеждой,
что она еще жива и укрылась где-нибудь в пещере или нашла себе приют у
сострадательных людей.

Но представьте себе, что, когда я вскрыла ваш изумрудный сосудец, в
нем я увидела жемчужину, такую же точно, какие вместо слез падали из
глаз моей дочери, и потому вы можете себе вообразить, как сжалось при
этом мое сердце! Скажите, как эта жемчужина попала в ваши руки?"

Граф рассказал королеве, что сосудец он получил от старухи в лесу,
которая показалась ему ведьмой; но младшей королевны ему не приходилось
видеть, и ничего о ней он не слышал.

Король и королева решились тогда посетить старуху; они предполагали,
что там, где оказалась жемчужина, они должны будут получить сведения и о
своей дочери.

Старуха сидела в своей глуши за прялкою и пряла. Становилось уже тем-
но, и лучина, горевшая у очага, проливала свет очень скупо. Вдруг послы-
шались крики гусей, возвращавшихся с пастбища, и вскоре в избу старухи
вошла и ее дочка. Старуха почти не обратила на нее внимания и едва кив-
нула головой в ее сторону.

Присела дочь на лавку, взяла свою прялку и так проворно стала сучить
свою нитку, словно молоденькая девушка. Так сидели мать с дочкою дома,
не говоря ни слова.

Наконец, что-то зашуршало за окном, и два огненных глаза глянули в
избу. То была старая ночная сова, которая трижды крикнула: "Угу!" - и
исчезла. Старуха только повела глазами вверх, потом проговорила: "Пора
тебе дочка, выйти... Ступай на свою работу".

Та поднялась и вышла, и пошла по лугам далее и далее в самую долину.
Наконец подошла она к колодцу, у которого росли три старых дуба. Между
тем месяц поднялся из-за горы, большой и круглый, и было так светло, что
иголку на земле сыскать было нетрудно.

Она скинула кожу, прикрывавшую ее лицо, нагнулась к колодцу и стала
из него умываться. Умывшись, она и кожу с лица окунула в воду и потом
разложила ее на лугу, чтобы она опять могла высохнуть и побелеть при
лунном свете.

Но как же она изменилась! Надивиться на нее было невозможно! Как ски-
нула с головы беспорядочную копну накладных волос, пряди ее собственных
золотистых волос, блиставших, как солнечные лучи, рассыпались и покрыли
ее всю, словно плащом. Только очи ее, что звездочки, мерцали из-под это-
го покрова волос, да щечки горели ярким румянцем. Но красавица была пе-
чальна. Присела она у колодца и стала плакать: одна слеза за другою вы-
катывались из глаз ее и среди золотистых прядей падали на землю. Так си-
дела она и, вероятно, еще долго так просидела бы, если бы не заслышала
шороха и треска в ветвях ближайшего дерева.

Она вскочила тотчас, как серна, заслышав выстрел охотника. Месяц как
раз в это время затянуло черным облаком, и в то же мгновенье красавица
снова скользнула в свою старую кожу и исчезла бесследно.

Дрожа, как осиновый лист, побежала она обратно к дому. Старуха стояла
на пороге, и когда девушка хотела ей рассказать о случившемся, та только
ласково посмеялась и сказала: "Я уже все знаю".

Повела она девушку в избу и вставила новую лучину в светец. Но уже не
села за свою самопрялку, а вытащила метлу и стала подметать и убирать.
"Все должно быть здесь чисто и опрятно", - сказала старуха девушке. "Но
зачем же вы, матушка, вздумали убираться в такое позднее время? - спро-
сила девушка. - Что у вас на уме?" - "А знаешь ли ты, какой час наступа-
ет?" - спросила старуха. "Да еще полночи нет; но уже близко..." - "А ты
о том не вспомнила, что три года тому назад в этот самый день ты ко мне
пришла? Теперь твое время минуло, и ты не можешь долее у меня оста-
ваться".

Девушка перепугалась и сказала: "Ах, милая матушка, неужели вы меня
хотите отвергнуть? Куда же я денусь? У меня ни друзей, ни родни; куда я
голову приклоню? Я все то исполнила, что вы от меня требовали, и вы
всегда были мною довольны, не отвергайте меня".

Старуха не хотела высказать девушке, что ее ожидает, и только прого-