холстяную накидку, лежавшую в ногах. Кожа, разогретая внутренним жаром,
пылающим в ее теле, легко отражала ночной холод. Она не замечала ничего вокруг,
ни настороженной тишины, окружившей ее убежище, ни громких воплей, доносящихся
из-за леса, ни низкого грудного пения, все громче поднимающегося над невысоким
холмом, выступающим посреди пустоши, блестевшей лужицами мертвой воды. Она
целиком отдалась покою и отрешенности, какие бывают лишь в шаге от цели, когда
самый последний миг таит в себе самое высшее наслаждение и желание тянуть его
до бесконечности становится сильнее, чем жажда, что толкала к цели. Она
достигла точки равноденствия, когда желаемое магическим образом превращается в
действительное, когда материализуется немыслимое, становится словом
неизречимое. Время остановилось, и она наслаждалась видом зависшей над головой
бездны.
чавкнула мокрая земля, прошелестели влажные стебли.
провела по обнаженному телу руками, стряхивая прилипшие соринки.- Подай мне
одежду.
понеслось над пустошью - в круг избранных вошла Великая Крыса.
пустошью нависла гнетущая предгрозовая тишина. А церемония вступила в тот этап,
что зовется мистиками "состояние вязкого воздуха". Собравшиеся действительно
дышали с трудом, словно под бременем невидимой тяжести, по щекам градом катился
пот. Глаза у тех, кто еще мог смотреть вокруг, горели лихорадочным нездоровым
огнем. Но большинство расширенными неподвижными глазами смотрели на слабые
языки пламени, лизавшие толстые поленья.
запричитал:
масло девяти цветов я пролью в него, пусть мой костер горит ярче звезд, освещая
путь тому, кого мы зовем.
Поленья затрещали, и вдруг в небо взлетел ослепительно яркий язык пламени.
земле выложили из белых камней звезду. С внешней стороны круга по четырем
углам, охраняя стороны света, неподвижно замерли четыре фигуры в островерхих
капюшонах, пламя костра играло на клинках их мечей. Максимов не смог оценить
боевые способности охраны, тела скрывались под свободными одеждами, но не стал
себя тешить иллюзиями, четверо с мечами против одного со стилетом - расклад не
самый удачный.
ритуального вина из чаши, которую пустили по кругу перед началом церемонии, как
учил, лишь пригубила вино, а сглотнула слюну, собранную во рту. Но, впуская в
круг, всех окурили подозрительно пахнущим дымом и смазали ладони, пятки и грудь
душистой мазью. Она холодила кожу, как мятное масло, но явно подмешали еще
что-то. Всё вместе плюс монотонное разноголосое пение и ритмичное уханье
барабана сделали свое дело: Вика то и дело закатывала глаза и безвольно
заваливала голову. Если бы не Максимов, время от времени сжимавший ее кисть
так, что похрустывали косточки, она уже давно погрузилась бы в транс, как и
большинство сидящих в круге.
круг света. Она замерла, вскинув полумесяцем руку. Гордая осанка
просматривалась даже сквозь свободный балахон с вышитым золотом орнаментом.
Голову ее украшал странный убор с серебристыми рогами в виде полумесяца,
плотная вуаль закрывала лицо.
дважды обошел круг и замер по другую сторону костра, напротив женщины. Он
запрокинул голову, скрестив руки на груди. Максимов знал, что сейчас поза
Магистра шабаша символизирует Смерть и ее безоговорочную власть, а женщина,
вскинувшая руки, - небо и Луну.
Могущественный Господин Света, Хранитель Неба, Солнце Полуночи, приди к нам. Я
зову тебя на Землю.
Рогатый бог, - затянул шабаш. Им вторило невнятное эхо голосов тех, кто остался
во внешнем круге, метрах в двадцати от костра.
барабан.
кулаком, словно пыталась достучаться в запертую дверь. Три удара, еще три, еще
три. Трижды три - число, вызывающее Великих.
именами. Приди к нам, Великая матерь, и соединись с Господином Света.
Разбуженные бешеным ритмом барабана сидящие в круге вскинули руки над головами,
сложили из пальцев рокеровскую "рогульку" и стали тыкать ею в небо, криками и
воем все больше вводя себя в экстаз. Максимову пришлось орать вместе со всеми,
на какое-то мгновение волна всеобщего безумия захватила и его, показалось, что
видит себя со стороны, потом вдруг сознание помутнело и ощущение собственного
тела исчезло...
изнутри, заставлял высоко подниматься грудь, трепетать тонкие крылья носа.
Сочные влажные губы дрожали в сладострастной улыбке. В ее взгляде было столько
необузданной силы, что он физически ощущал, как его засасывают, непоборимо
затягивают два клокочущих водоворота. Слабость растопила мышцы, он понял, еще
немного, и он уже не в силах будет противостоять ей. И тогда он, гортанно
вскрикнув, взмахнул мечом, прочертив серебряную дугу наискосок раз, потом еще
раз...
Долгими вдохами восстановил дыхание. Заставил себя ощутить прикосновения ветра
к коже, жар близкого костра, холод земли и покалывание травинок под босыми
ступнями. Помогло. Хмарь в голове постепенно исчезла.
человеческое. Максимов сквозь полуприкрытые веки следил, как все больше и
больше проступает в лицах, высвеченных огнем, безумие.
плеч накидку.
расплылось, но достаточно изношенное, чтобы ошибиться в возрасте. Госпожа
Великая Крыса оказалась старшей не только по званию, но и по возрасту. Все
шесть молодых ведьм вскочили на ноги, рванули с себя одежды и бросились на зов
своей госпожи. А она уже пошла в пляс вокруг костра, мелко притопывая пятками
по плотному ковру из сухой травы. Ведьмы пристроились вслед, и живая цепочка
стала змеиться между сидящими на коленях мужчинами. Они отрывисто выкрикивали
какие-то странные слова в такт все убыстряющемуся бою барабана.
не смог различить Вику. Все ведьмы были одинаковыми- молодыми, гибкими и дикими
от охватившего их первобытного безумия.
плотный пахучий дым, потом с треском ввысь взметнулось пламя. Горящие звездочки
подхватил, закружил ветер. Магистр проревел что-то нечленораздельное, эхом
отозвался дальний круг зрителей. Ведьмы как по команде ничком упали на землю.
Мужчины стали ритмично бить ладонями о землю.
раскинув руки, замерла напротив костра.
Арада! - низким голосом проревел Магистр, встав за спиной Великой Крысы.
заклинания:
Бачалуйяс, габахаги Сабалуйяс, Бабуолас! Лагос ата Габуолас, самахак ата
фемйолас, Харрахайя!
ни слова не понял.
захлебнулся, уткнулся лицом в землю. Максимов сначала подумал, что это часть
обряда, и уже было изготовился так же нырнуть носом в землю, но, увидев, как
забилось в судорогах тело соседа, остановился, до припадка ему еще было далеко.
Тренированная психика продолжала сопротивляться магии обряда, но Максимов
отлично сознавал, бесконечно длиться это не будет, рано или поздно общая
психопатия скажется и на нем.
"Харрахайя, Харрахайя", подстегиваемые ударами барабана.