пес оказались самым любопытным спектаклем за много, много воскресений.
Девица с мороженым спросила, не они ли организуют для телевидения
телеконкурс Мисс Лигурийские Апеннины. Бельбо попросил ее отойти, не то он
сделает с нею то же, что сделал с собакой. Девчонка заголосила, из-за ее
спины выступил участковый врач со словами, что в дело замешана его дочь и
что Бельбо не знает, с кем имеет дело. Блиц-обмен извинениями, знакомство,
выясняется, что медик опубликовал "Дневник провинциального врача" у
знаменитого "Мануция" в Милане. Тут Бельбо раскололся и дал понять, что
занимает изрядный пост в "Мануции", теперь доктор требовал, чтобы Бельбо и
Лоренца у него отужинали, Лоренца вне себя от ярости вонзала острый локоть
ему под ребра, не хватало нам попасть в газеты, любовники-собакоубийцы,
нельзя было трепать языком поменьше?
(очевидно, мы в Последней Туле, комментировал Бельбо сквозь зубы, солнце
шесть месяцев подряд от полуночи до полуночи, а сигареты закончились), пес
добросовестно дох, никто им не интересовался, Лоренца откуда-то извлекла
предчувствие приступа астмы, Бельбо окончательно уверился, что космос был
ошибкой Создателя. Неизвестно как попала в мозг и затрепетала спасительная
идея. Они поедут просить о помощи в ближайший районный центр. Зоофилка была
"за" руками и ногами, езжайте быстрее, возвращайтесь поскорее, господину,
который работает у поэтического издателя, она не может не доверять, ей тоже
больше нравится реклама, если она в рифму.
остановки, Лоренца продолжала проклинать любых тварей, которыми Господь
испакостил землю, начав в первый день и закончив в пятый, Бельбо был
согласен, но шел еще дальше, активно критикуя также и результаты шестого
дня, а заодно - в увлечении - ругнул и седьмой, день отдыха, сказав, что
более кошмарного дня, чем воскресенье - сегодняшнее, к примеру, - не было,
не будет и не может быть.
практике путь занял множество часов, в Боббио они не стали останавливаться,
вечером добрались до Пьяченцы. Бельбо совсем выдохся, он очень надеялся на
ужин с Лоренцей и поскорее снял большой номер в единственной свободной
гостинице напротив вокзала. Они поднялись в комнату и Лоренца заявила, что в
подобной обстановке она ни за что не уснет. Бельбо ответил, что пойдет
искать другой отель, пусть дадут ему только пять минут, чтобы сойти в бар и
принять дозу мартини. В баре не было мартини, был только итальянский коньяк.
Бельбо поднялся в комнату, Лоренцы не было. На стойке портье его дожидалась
записка: "Милый, я обнаружила чудесный поезд в Милан. Бегу.
Ночь он провел в Пьяченце. Думал купить детектив, но даже станционный
газетный киоск и тот был заперт. В гостинице нашелся только журнал Туринг
Клуба.
самой апеннинской трассе, которую они только что промахали. В воспоминаниях
Бельбо - уже успевших пожухнуть, как мемуар многолетней давности - вставала
сухая, солнцем съеденная почва, пыльная, закиданная мусором. На глянце
туристского журнала развесистые райские сады манили под свою сень, стоило бы
пройти сто верст в железных ботинках, только бы попасть в подобную сказку,
напоминающую Самоа Лимонадного Джо.
что они наехали на собаку? А вышло именно так. Бельбо решил той ночью в
Пьяченце, что уйдя обратно с головою в План, как в убежище, он будет
гарантирован от провалов. Внутри Плана никто другой - только он будет иметь
право распоряжаться, кто, с кем, когда и как.
за какие преступления. Он решил заманить Алье в План, не ставя его о том в
известность. С другой стороны, для Бельбо было очень типично искать
отыгрышей, единственным свидетелем которых мог быть только он сам - не из
застенчивости, а из недоверия к тем свидетелям, которые не являлись им
самим. Заманенный в План Алье мог бы считаться уничтоженным, он стал бы
дымом, изошел бы, как огонь свечи, сделался нереальным, как тамплиеры,
розенкрейцеры и сам Бельбо.
масштабу Бэкона и Наполеона, мы ли не усмирим Алье? Отправим и его на поиски
Карты. От Арденти и постыдного воспоминания, с Арденти связанного, я уже
сумел отделаться, поселивши его в вымысел лучший, чем был его. Так же
рассчитаемся и с Алье.
желание.
цитатой, объединяющей всех тех, кого жизнь победила: Bin ich ein Gott? -
Какой я бог?2
посредство прессы, и что стоит за подрывными группи - ровками, окружающими
нас?
руководящая остальными, узкий круг истинных посвященных?
Societies and Subversive Movements, London, Boswell, 1924, p. 348
на бумаге. Может, достаточно было бы немедленно увидеться с Лоренцей, им
снова овладело бы желание, а желание заставило бы пойти на перемирие с
жизнью. Вместо этого как назло в понедельник утром к нему в офис ввалился
Алье в облаке колониальных одеколонов, с улыбками и зарезанными рукописями и
со словами, что прочитал он эти бумаги во время прелестного уик-энда на
Ривьере. Бельбо был отброшен в объятия давешнего бешенства. Тогда-то он
окончательно решился выставить Алье дураком, заставить его пойти поискать
молочные реки, кисельные берега да камень бел-горюч.
охраняет мучительную тайну, тайну секретного ордена. Рукопись была доверена
ему одним полковником, Арденти, которому удалось разгадать секрет плана
тамплиеров... Полковник был похищен или убит кем-то, кому удалось завладеть
и его бумагами, но - вообразите себе! - в тот день из "Гарамона" полковник
выходил, унося под мышкой фиктивный текст, намеренно запутанный, полный
ошибок, фантастический и инфантильный, который был годен только чтобы
показать, что полковник в течение своей жизни имел отношение к прованскому
документу и к расшифровкам Ингольфа; именно это, по-видимому, усиленно
искали похитители. А другая-то папочка, гораздо более тонкая, где лежал
всего десяток страниц, обнаруженных в бумагах покойного Ингольфа, -
оставалась во владении Бельбо.
поподробнее.
в каком мы его изобрели, и выдал за вычитанный в той мифической рукописи. Он
даже добавил, еще более таинственным и конфиденциальным шепотом, что некий
полицейский, по имени Де Анджелис, действуя самостоятельно, почти нашарил
ключ к разгадке, но дело было спасено герметическим запирательством его,
Бельбо... можно сказать... пожалуй, действительно можно так сказать...
в конечном развитии равняется секрету Карты мирового господства.
паузы.
проиллюстрировать неподдельность предыдущих признаний. Бельбо исходил из
посылки, что для любого, кто действительно исповедует тайную традицию,
оглушительнее всего - молчание.
табакерку и показывая, что занят совсем не тем. - А... эта карта?
надо с твоим сенжерменским шармом, мало тебе хваленых трех крапленых карт!
перепрощелыжил тебя! Сейчас-то я тебя отправлю на три карты, на поиски
Карты, к черту в зубы, ты у меня улетишь далеко и надолго, и очень надеюсь,
Николаев Андрей
Шилова Юлия
Ильин Андрей
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Елманов Валерий