преодолев первое содрогание своего сердца, султанша уже не мешала евнухам
потешаться над ясновельможным пришельцем, давая тому возможность испить
всю чашу унижения и позора, которые ждут каждого предателя.
церемонией, которой был подвергнут, и как только оперся на колени, тотчас
же метнул взгляд своих черных блестящих, как у собаки, глаз и сочным
голосом промолвил:
уже раскрыла было уста, чтобы велеть ему подняться и чувствовать себя
свободно, однако сказала совсем другое:
от самого святого Владимира, окрестившего Русь, ваше величество.
корни в такую даль?
люди благородные смотрят назад сквозь целые века!
что ждет его завтра или даже и сегодня до захода солнца.
головы перед тем, как их отрубить, и плоский камень, на котором эти головы
выставляют, будто кувшины для просушки. Но султанша сразу же перевела речь
на другое, чтобы князь не уловил в ее словах никаких угроз, от которых она
всегда была безгранично далека.
изведал ласку и от хана крымского, ленника великого султана, и согрет
вниманием в вашей преславной столице, где имею свой двор, своих верных
людей и помощников и все необходимое для поддержания моего престижа.
московский Иван, ваше величество.
кунтуша унизан по краю крупными жемчугами, как у женщины.
должен был бы забрать всю украинскую землю в свое владение, чтобы не
лежала она пустошью, но не делает этого. Почему же? Все спрашивают, а
никто не может ответить. Тогда скажу я. Султан не берет мою землю потому,
что нет человека, который исполнял бы там его волю. А таким человеком могу
стать я, Димитр Корыбут, князь Вишневецкий. Dixi*!
образованность, словно бы кичась перед султаншей и намекая на ее слишком
уж простое для ее нынешнего, высокого положения происхождение. Разумеется,
она могла бы надлежащим образом ответить на эту жалкую княжескую
образованность, но не это занимало ее в данный момент - ужаснулась
совпадению мыслей своих и этого пришельца, почти повторенных им в словах,
которые еще недавно произнесены были во время ее беседы с Гасаном. Потому
она тут же одними глазами спросила верного своего Гасан-агу: неужели
передал князю ее мысли, призвал его в Стамбул? И Гасан точно так же
глазами безмолвно ответил: нет, не говорил никому ничего, а этого человека
никто не призывал, не приманивал - сам прибежал, как бездомный пес.
запрещено думать. Ибо подумаешь ты - подумает об этом и кто-нибудь другой.
Жестокая жизнь научила ее никому не верить. Даже богу, хотя к этому
приучена была от рождения. Люди гибнут чаще всего не от слабости, не от
недостатка сил, а из-за чрезмерной доверчивости. Она совершила
непростительный грех, доверив опасно-огнепальные мысли о своей земле даже
самой себе. И вот расплата! Они уже перестали быть ее собственностью,
право на них заявляет этот пришелец.
человеку, потому еле заметным жестом указала евнухам, чтобы подняли князя
с колен и поставили перед нею как равного.
пыжиться в пределах дозволенной сильными его стражами свободы, а Роксолана
с безнадежным любопытством, смешанным со страхом, рассматривала этот
угрожающий образчик человеческой породы, который внешне мог казаться чуть
ли не совершенным, хотя в душе у него клубилась тьма почти адская. Такими
проходимцами наполнены ныне, вероятно, все земли. Если у них есть к тому
же еще кое-какие способности, тогда они могут прославиться и даже посягают
на то, чтобы сравниться с гениями и титанами, но не поднимаясь до их
высот, а коварно стаскивая гениев к своей низости и ничтожности. Откуда
они берутся, какие матери их рождают и почему она должна стать жертвой
одного из таких проходимцев с темной душой?
улыбающаяся, сидела на пышном троне, почти ласково посматривала на
Вишневецкого, отчего тот бодрился больше и больше; немного подумав,
спросила, как же князь сможет выполнять султанскую волю в такой великой и,
насколько ей известно, непокорной земле. Князь с бодрым нахальством сразу
же заговорил о Днепре. Дескать, ко всему на свете есть ключ. Нужно только
его найти, подобрать. Ключ ко всей Украине - Днепр. По Днепру она вытекает
в широкий мир, а широкий мир ныне - это Османская империя. Стало быть, кто
станет на этой великой реке, тот будет иметь в руках всю землю, будет
надзирать за ней, словно сам господь бог. Какие у него мысли! Стать на
Днепре, укрепиться в низовье реки, схватить Украину за горло и вот так
защитить от казаков Крым и Стамбул.
и спросила, кого и от кого он хочет защитить.
османцев и на крымчаков? Может, князь еще не знает, что она, султанша,
тоже по происхождению с Украины? До сих пор у нее было несколько иное
представление о положении вещей. Теперь ясновельможный князь пробует
раскрыть ей глаза. Дескать, нападает ее народ, а не на него нападают
людоловы и грабители. А как же тогда быть с этой песней?
нее в родном Рогатине?
которой другой человек замолчал бы. Вишневецкий тотчас начал
оправдываться. Падал то на одно, то на другое колено перед великой
султаншей, просил милостиво извинить его за слишком горячие высказывания.
Он всегда становится жертвой своей натуры. Назвал казаков, а имел в виду
не этих рыцарей свободы, с которыми, собственно, и хотел бы послужить
великому султану, а тот людской сброд, который отравляет жизнь всем
достойным людям. Разве бы и он сам не сидел спокойно в своих имениях, если
бы этот сброд не баламутился непрестанно и, можно сказать,
возмутительно-преступно?
оберегать великого султана от сброда? - спросила она. Но как же может
сделать это тот, кто не умеет оберегать самого себя?
она утомленно сказала, что уже не хочет знать больше, чем знает. Пусть
князь спокойно ждет в их преславной столице, а она тем временем велит
написать о нем падишаху, которому, единственному, надлежат здесь все
решения.
когда-то делать валиде Хафса, поведя бровью, показала бостанджиям, чтобы
вывели этого человека. Вишневецкому едва кивнула головой, а может, только
сделала вид, что кивнула, а у того свет померк в глазах. Но он был слишком
самоуверен, чтобы ощутить свое поражение и угрозу в поведении султанши.
Угроза была разве лишь в том гигантском рубине, который висел над троном и
напоминал сгусток тигровой крови. Да и то неизвестно еще, кому угрожает
этот кровавый камень.
настроении: у него не было сомнения, что он пленил эту прославленную
султаншу, перед которой дрожит вся Европа. Вот так запросто отвернулся от
своего короля, порвал с ним, прибыл в эту чужую столицу, предстал перед
Свержин Владимир
Пехов Алексей
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Плотников Александр