Чтение 145–й страницы книги ~Время меча~

Элина в очередной раз напомнила о своей рукописи, благодаря которой память о
древнем народе не исчезнет -- а теперь она допишет и последнюю главу, в
которой будет описан подвиг последнего эльфа. Йолленгел грустно улыбнулся,
еще раз обвел всех взглядом, а затем быстро повернулся и скрылся во мраке
дома.

Шар уже совершенно наполнился и выглядел тугим и надутым; все же Артен,
на всякий случай, дожег топливо до конца. Беглецы поспешно заняли места в
кабине; вчетвером здесь было просторнее, хотя книги Артена мешались под
ногами. Пол кабины подрагивал; шар стремился в небо. Принц и граф перерезали
веревки, привязывавшие корзину к балюстраде, металл контейнера проскрежетал
по каменным перилам, и шар, поднявшись над балконом, торжественно поплыл
ввысь.

Лишь теперь стало ясно, что шар получился не таким совершенным, каким
представлялся своим создателям -- напротив, он вышел довольно-таки
кособоким, и корзина кренилась в воздухе. Но это уже были мелочи,
недостойные внимания. Несмотря на все печальные обстоятельства,
сопутствовавшие бегству, в первую минуту новоявленных аэронавтов охватило
чувство восторга, которое человек, никогда не летавший, может испытать разве
что во сне. Особенно счастлив был принц -- ведь это он придумал (ну и что,
что позже зурбестанцев) и спроектировал этот шар!

-- Господа, -- торжественно провозгласил Артен, -- за тысячи лет мы --
первые люди, поднявшиеся в воздух, и притом без всякой магии. Примите мои
поздравления!

-- Ну вы еще провозгласите небеса собственностью Тирлондской короны! --
не удержался Редрих.

Однако граф первый обратил внимание, что шар движется слишком уж
торжественно: он медленно поднялся над уровнем крыш и завис там, еле заметно
дрейфуя в западном направлении.

-- Принц, я не специалист по полетам, но, по-моему, такими темпами нам
никак не перебраться через горы, -- озабоченно заметил Айзендорг.

Артен, с недоумением оглянувшись по сторонам, вынужден был признать
очевидное. Торжествующее выражение на его лице сменилось растерянным.

-- Может, я недооценил массу оболочки и сетки... -- пробормотал он.

-- ... или массу собственной самоуверенности, -- в тон ему продолжил
герцог.

-- Редрих! -- возмутилась Элина. -- Вы что, не понимаете серьезности
положения?

-- Демоны! Я понял! -- воскликнул Артен. -- Плотность воздуха падает с
высотой! Это же прямо следует из закона плавающих тел!

-- Теория потом, -- перебил граф. -- Если я верно понял принцип, мы
должны облегчить шар. Увы, принц, часть ваших книг придется выбросить.

-- Нет! -- воскликнул Артен, однако и сам уже понимал, что другого
выхода нет. Присев на корточки, трясущимися руками он принялся копаться в
узлах, выбирая, какими же книгами пожертвовать. Сделать это было непросто --
ведь сами эти книги были отобраны им накануне из двух библиотек по принципу
"самое-самое"...

-- Быстрее, Артен, -- жестко сказал граф. -- Йолленгел, наверное, уже
на посту.

Принц понял, что ничего не остается, кроме как довериться случаю. Не
глядя, он отправил за борт один узел, потом второй. Шар быстро пошел вверх.
Бумажные и пергаментные страницы кружились над городом...

-- Выходит, впятером мы бы на вашем шаре никуда не улетели, --
обвиняющим тоном констатировала Элина.

-- Радуйтесь, что мы улетаем вчетвером, -- огрызнулся принц. --
Думаете, это легко -- делать то, о чем и помыслить не мог никто из
современников? И потом, на шар большего размера у нас не хватило бы ни
материала, ни топлива...

Шар, наконец, набрал достаточную высоту, чтобы поймать ветер, и теперь
довольно резво удалялся от оставшегося внизу города. Беглецы в последний раз
смотрели на Нан-Цор, на его громоздкие монументальные здания, казавшиеся
отсюда детскими игрушками, на грозную и величественную пирамиду, сделавшуюся
не больше муравейника...

Ральтиван Зендергаст и Шииз-Салемах-ир-Рандавани стояли возле окна на
четырнадцатом этаже пирамиды и смотрели на поднимавшуюся в небо перевернутую
каплю. Нан-Цор еще лежал в тени, но шар уже поднялся достаточно высоко и
ярко горел на солнце.

-- Вот ведь упрямая девчонка, -- проворчал Ральтиван. -- Все-таки
сбежала!

-- Мы можем повернуть ветер и вернуть их, -- напомнил Рандавани.

-- Не стоит, -- покачал головой Зендергаст. -- После боя мы ведь
держали их здесь главным образом ради их же собственной безопасности. Но мы
не можем нянчиться с ними бесконечно. На нас лежит ответственность за весь
мир, и мы должны забыть о личных симпатиях.

-- А как же твой план использовать Редриха, брат? Сдается мне, что
личными симпатиями там и не пахло, -- усмехнулся Рандавани.

-- Я отказался от этого плана. Да, я с самого начала говорил, что
такими, как он, легко управлять, дергая за ниточки страстей, но... сам
видишь, брат, -- Зендергаст указал в окно. -- Страстей там слишком много, а
мудрости -- слишком мало.

-- А как насчет этих летающих шаров? Ты не боишься, что они станут
достоянием профанов?

-- Мы же не боимся парусных кораблей, -- улыбнулся Ральтиван. -- Ты
ведь знаешь, брат, что в эпоху благого правления люди уже летали по воздуху,
и это ничуть не толкало их к бунту -- напротив, полеты на драконах целиком
зависели от воли магов. То же будет и здесь... летающий шар зависим от
ветра, а куда дуть ветру, укажем мы.

-- Но со временем наша сила вновь иссякнет, -- бесстрастно напомнил
Рандавани.

-- К тому времени у нас будут достаточно мощные светские институты,
чтобы уничтожить все летающие шары, если мы сочтем это нужным.

-- Ну как знаешь, брат. Раз уж после боя остальные согласились отдать
наших пленников тебе, тебе и решать. И все же, до чего глупо с их стороны
было подвергать себя опасностям бегства, если мы прямо говорили, что
отпустим их, когда придет время! И собирались сделать это уже на следующей
неделе.

-- Да, большинство кундийских князей уже присягнуло нам, и наследника
шаха Хурданистана вполне убедило то, что стало с дворцом его отца... Сегодня
истекает срок ультиматума, предъявленного тургунайскому хану и цаньскому
императору, а там дойдет черед и до Запада... Но ведь они, -- Зендергаст
снова указал в окно, -- не знают об этом, а если бы мы им и рассказали -- не
поверили бы.

-- Все профаны -- точно малые дети, -- сказал Рандавани. -- Капризные,
неразумные, жестокие. Но родители уже вернулись.

Подъем шара вновь замедлился, и принц, скрепя сердце, расстался с еще
одной порцией книг. Оставался последний узел плюс его собственные конспекты.

-- Я должен еще кое-что объяснить вам, -- мрачно сказал Артен.

-- Нам грозит не только жар и воздушная волна. В зурбестанских записях
указано, что реакция трансмутации порождает невидимые и неосязаемые лучи
смерти. Звучит, конечно, глупо и больше похоже на страшилку для неграмотных,
чем на описание научного факта... но последняя запись в книге, повествующая
о неудачном эксперименте, гласит, что двое, находившиеся поблизости от
пещеры маннорат сол, умерли мучительной смертью через несколько часов после
испытания. С остальными, однако, ничего не случилось -- видимо, лучи смерти
слабеют, проходя сквозь плотные преграды. И с расстоянием тоже -- будь это
не так, солнце и звезды убили бы все живое. Я полагаю, горы полностью
защитят нас. Но не стоит пренебрегать и дополнительной защитой стенок этой
кабины. Как только перевалим через горы, надо будет сесть на пол и не
высовываться.

-- Это все, или у вас в запасе еще сюрпризы? -- осведомился граф.

-- Больше нет. Я не хотел беспокоить вас раньше времени, ибо изменить
мы тут все равно ничего не можем.

У Артена вдруг неприятно и болезненно щелкнуло в ушах. С озабоченным
видом он потрогал собственное ухо.

-- Что-то похожее бывает, когда ныряешь на большую глубину, --
просветила его Элина. Она поняла, что его беспокоит, ибо сама чувствовала то
же самое.

-- Ясно, -- догадался принц. -- Вода более плотная, чем воздух, а
воздух здесь менее плотный, чем внизу.

-- А мы все еще не добрались до уровня гребня, -- напомнил граф. --
Боюсь, что и последние книги...

-- Позже, -- угрюмо ответил Артен. -- Если мы поднимемся выше сейчас,
шар быстрее остынет.

Они действительно чувствовали, что воздух вокруг стал заметно холоднее;
чего они не чувствовали, так это ветра, ибо двигались с его скоростью -- и
теперь, когда земля осталась далеко внизу, им казалось, что они висят в
воздухе почти неподвижно. Однако достаточно было взглянуть на приближавшуюся
с запада стену гор, чтобы развеять эту иллюзию. Нечасто человеку эпохи меча
случалось двигаться столь стремительно. Разве что самая быстроногая лошадь,
мчащаяся во весь опор, могла бы тягаться с ними -- если бы, конечно, лошади
умели скакать по воздуху.

Артен начал выкидывать книги по одной -- он еще надеялся сохранить хоть
что-то. Но в конце концов, видя, что траектория шара все равно неизбежно
упирается в горный склон, с обреченным видом выбросил все. Шар ненадолго