луждалась на этот счет, у нее тоже был зоркий глаз. Они взялись за руки
и заговорили искренне, начистоту. Эрика не скрывала того, что видела в
своем женихе и что пугало ее, но она приняла твердое решение взять и
сберечь для себя эту обаятельную и изменчивую душу, к которой так жадно
тянулась. Она заранее принимала все тайные битвы, бессонные ночи, беспо-
койные дни - расплату за счастье, которое ей придется снова и снова за-
воевывать без всякой уверенности в его прочности.
влюбленная девушка минутой раньше собиралась направить против нее, стре-
мясь любой ценой отстоять свое ускользавшее счастье - счастье всей жиз-
ни, на которое эта раненая жизнь, эта больная уже не рассчитывала. Анне-
та думала:
как лед, глаз, почти лишенных ресниц, с бледными бровями на щеки, рот,
шею, грудь, руки Аннеты. И думала:
отречься было трудно и что это даже, пожалуй, несправедливо.
взглянула на соперницу, пристально смотревшую на нее. Она видела, что
Аннета требует полного доверия. Надо было поверить - или порвать. Она
поверила. И кротко сказала:
пороге обменялись поцелуем мира.
думывать о чувствах других; его поглощали свои чувства, а, они были из-
менчивы. Если бы он даже попытался заглянуть в душу обеим женщинам, то
признал бы вполне естественным, что его любят обе. Это не накладывало на
него никаких обязательств. Так он думал - и совершенно искренне! Он был
искренен в любую минуту. Ужасная искренность человека, у которого эти
минуты одна за другой бесследно испаряются!.. Но он от этого не страда-
ет.
объятие у дверей дома, под небом... Он пришел возбужденный, разгорячен-
ный, уверенный в победе. Он выказал и робость и простодушное тщеславие.
Но его сразу же сбила с толку холодность Аннеты.
небрежно пригладила волосы и сказала:
ли отличными ходоками и шли широким шагом. Аннета молчала. Франц сперва
было присмирел, но быстро оправился. Ему было легко и радостно. Он вос-
хищался новыми игрушками сердца - этими двумя женщинами (в их любви он
был уверен). Как примирить между собой две любви - это уже дело десятое;
оно ничуть не занимало его. Франц так мало сознавал свой эгоизм и так
был полон собой, что, нисколько не стремясь вызвать ревность в Аннете,
стал перебирать прекрасные качества Эрики и простодушно восторгаться
счастливым случаем, который занес его сюда, где он нашел свое счастье.
ла:
минуту не думать о Жермене. Но раз уж он вспомнил о друге, тень искрен-
ней печали скользнула по его лицу. И исчезла. Его ум, так искусно помо-
гавший ему увертываться от всего, что могло нарушить его спокойствие,
подхватил последнее слово Аннеты. Франц сказал:
ва, как уже осталась только радость. Имя друга не было произнесено.
ворил одной женщине о другой. Но присутствие Аннеты вдохновляло его го-
раздо больше, чем образ той, о которой он говорил. Он не спускал с Анне-
ты глаз, эти глаза ласкали ее, он пил воздух, струившийся вокруг нее. И
вдруг останавливался, пораженный видом, приковавшим к себе жадный взгляд
художника. Он восторгался линиями, оттенками, гармоническими сочетания-
ми. Но Аннета не останавливалась. Она шла вперед, высокомерная, рассеян-
ная, не поворачивая головы, насупившись. В ней закипало раздражение и
презрение к этим душам артистов, столь изменчивым, что каждое мгновение
вытесняет у них предыдущее: жизнь и смерть проходят сквозь них, как
сквозь сито...
ную седловину. Поднялась, не переводя духа. Там, в вышине, небо было
светлое и жесткое, как зрачки Эрики Винтергрюн. Обдувавший вершины ве-
сенний ветер, свежий и сильный, струился по склону, пригибая к земле
длинные стебли трав. Он обжигал лица Аннеты и ее спутника. Они уселись в
ложбинке под защитой купы искривленных, низкорослых деревьев. Пастбища
сбегали по круче в долину, где мчался поток. Вверху - круг белого, как
металл, неба, обведенный бахромой темных скучившихся облаков, которые
разбивались о горные вершины, как волны об утес.
согретой последними лучами заходящего солнца. От бурных порывов северно-
го ветра - и гнева, который разгорался в ее душе, - щеки ее раскрасне-
лись. Сидя рядом с Францем, она смотрела не на него, а вперед, высоко
подняв голову и презрительно улыбаясь. Она вся лучилась силой и гор-
достью. Франц смотрел на нее во все глаза - и прекратил болтовню. Молча-
ние жгло Аннету. Из своего презрительного далека она ощущала на своем
теле огонь взгляда, скользившего по ней. Она продолжала улыбаться. Но
последний порыв страсти налетел на нее, как вихрь на вершины деревьев,
распростерших над ней свои крылья. Она сказала про себя этим глазам, ко-
торые видела, не глядя в них:
ногами, той, чьи больные ноги не могли бы одолеть крутого склона:
безумие погасло, как солнце за горами. Она повела плечами, поднялась во
весь рост и, стоя на плато, на самом ветру, повернулась к Францу, кото-
рый шел за ней, как собака. Глаза юноши жадно ждали ее взгляда, молили о
нем. Но, встретив этот взгляд, он увидел в нем только холод, отчуждение.
Аннета заметила, что он разочарован, улыбнулась ему и, встряхнувшись,
посмотрела на него с выражением спокойной материнской доброты.
зла... Ты это знаешь? Пора знать, мой друг!.. Да не ты один. Хороша и
я... Все мы рождаем зло, как яблоня яблоки. Но этот плод нашего дерева
надо съедать самим. Уволим от него других!..
взгляда, насквозь пронзавшего его. Но взгляд упорно сверлил, а слова
впивались. Сильной руке легко было наложить отпечаток на его гибкую на-
туру. Надолго ли? Аннета себя не обманывала. Но сейчас он был у нее в
руках, и она формовала эту душу сурово и нежно. Ей доставляло удо-
вольствие чувствовать под своими пальцами эту мягкую, трепещущую, живую
глину.
берегись! Ты одарен опасным уменьем мучить тех, кого любишь, - о, в пол-
ной душевной простоте!.. Это и есть верх мастерства... Надо отучиться от
этого. Ты знаешь, как я привязана к тебе, слишком привязана... Я не умею
лгать. И зачем лгать? Ты ведь и так все знаешь... Я привязана к тебе,
как к сыну, а пожалуй, что и больше... И желаю тебе счастья. Но видеть,
как ты играешь любовью и по легкомыслию наносишь раны этой девочке, ко-
торая так предана тебе... Нет, я предпочитала бы видеть тебя всю жизнь
несчастным. Она приносит тебе в дар много больше, чем ты можешь дать ей.
Все, чем она владеет. Всю себя целиком. Ты же можешь отдать ей только
часть себя. Вы, мужчины, берете себе лучшее, львиную долю, - для вашего
мозга, этого чудовища в клетке, этого людоеда, для ваших мечтаний, мыс-
лей, искусства, честолюбия, для ваших дел. Я не корю вас и на вашем мес-
те поступала бы так же... Но эта частица, которую вы приносите нам в
дар, - пусть она будет чиста! Пусть она будет прочна! Не отбирайте ее
тотчас после того, как подарили! Не плутуйте в игре! От вас требуют нем-
ногого. Но уж этим немногим хотят владеть. Способен ли ты дать ей эту
малость? Спроси свое тело! Спроси свое сердце! Она твоя желанная? Она
твоя любимая? Так бери же ее? Но и будь взят! Дар за дар! Научись брать
и хранить навсегда, облачная душа, воплощенный ветер!..
огнем глаз, в которых теперь заискрился смех. Наконец Аннета выпустила
свою добычу. Она весело рассмеялась и сказала:
Корнев Павел
Максимов Альберт
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман
Лукин Евгений
Херберт Фрэнк