как полосатые свиньи. Вся домашняя скотина пропала, да и ни одной
проклятой телеги или фургона не осталось. В половине домов все ободрано
до половиц. Готов жалованье за следующий месяц поставить в заклад, что
запросто их можно выследить по проклятой мебели, которую они
повыкидывают на обочины, когда до них допрет, что она только лишний груз
на их треклятых подводах!
выкинуть не жаль.
получится - местными жителями, чтобы вы в глаза не бросались. Я хочу,
чтобы вы прошли широкой дугой к северу и к югу, пока не нападете на
след.
выслушивая командира.
напомнили ему о глазах Ба'алзамона.
меня в Фалме, и времени не много. - Он заметил, что Верин смотрит на
него, и резко добавил: - Не это. Мне нужно Фейна найти. Никакого
отношения он не имеет к... к этому.
оказался здесь за недели до нас, если не за месяцы. Несколько дней мало
повлияют на то, что скоро случится.
вьюки. - Не унесли же они все кровати.
матрасами, да и те такие бугристые, что юноша всерьез задумался, не
удобнее ли будет спать на полу. Под конец он все-таки выбрал матрас,
просто промятый в середине, и, соответственно, кровать с ним. Больше в
этой комнате ничего не было, кроме деревянного стула и колченогого
стола.
одежду, натянул сухие рубашку и штаны и потом только, прислонив к
изголовью меч, улегся. Криво усмехнувшись про себя, он подумал, что
единственная у него сухая вещь, которой можно укрыться, это стяг
Дракона; знамя по-прежнему покоилось в сохранности в застегнутых
седельных сумках.
вспыхивали молнии. Дрожа, Ранд ворочался на матрасе с боку на бок,
выискивая положение поудобней, гадая, не сгодится ли все-таки знамя на
одеяло, гадая, должен ли он отправиться в Фалме.
белым полотнищем Драконова стяга в руках. В комнате как будто потемнело,
а Ба'алзамон стоял словно на краю облака маслянисто-черного дыма. Почти
зажившие ожоги пересекали лицо, и, пока Ранд смотрел, черные как смоль
глаза на миг исчезли, сменившись бездонными кавернами огня. У ног
Ба'алзамона валялись Рандовы переметные сумы - пряжки расстегнуты,
клапан кармана, где было спрятано знамя, откинут.
будешь связан и пленен, наставлен на путь, с которого тебе не сойти.
Безумие. Смерть. Не хочешь ли перед тем, как погибнуть, еще раз убить
всех, кого любишь?
выпрямившись, сел на краю кровати. Что проку пытаться убежать от
Темного? В горле будто кто песка насыпал.
всколыхнулась, и взревели горнила, когда он рассмеялся.
знаю. Тысячу раз встречался с тобой. Тысячу тысяч раз. Я знаю тебя
вплоть до твоей жалкой душонки, Льюс Тэрин Убийца Родичей. - Он опять
засмеялся; Ранд заслонил лицо ладонью от жара пылающего рта.
что ты хочешь. Лучше умру!
и спасала ли тебя смерть? В могиле холодно и одиноко, там лишь черви. А
сама могила принадлежит мне. На сей раз для тебя возрождения не будет.
На сей раз Колесо Времени будет сломано, а мир переделан по образу и
подобию Тени. На сей раз смерть твоя будет навеки! Что ты выбираешь?
Смерть навсегда? Или жизнь вечную - и власть!
был саидин, и Единая Сила втекала в него. Последнее чуть не нарушило
опустошенность разума. Это реальность? Это сон? Может ли он направлять
во сне? Но хлынувший в него поток смел сомнения прочь. Ранд метнул поток
в Ба'алзамона, швырнул чистую Единую Силу, ту силу, которая вращает
Колесо Времени, ту силу, от которой горят моря и рушатся горы.
стиснув его пальцами. Языки пламени вырвались из его глаз и рта, и тьма
будто облекла его в тень. В самую Тень. В этом черном тумане Сила
утонула и сгинула, впитавшись, точно вода в иссушенный песок.
казалась такой холодной, что должна была разлететься вдребезги от
прикосновения; она горела, словно бы вот-вот должна испариться. Если
верить ощущениям, кости его были на грани того, чтобы хрустнуть,
рассыпаться холодными кристалликами пепла. Ему было безразлично; он все
равно что пил самую жизнь.
потопа. Кинжал. Рог. Фейн. Эмондов Луг. Мне еще нельзя умирать.
пропала, пропали и саидин, и пустота. Неудержимо содрогаясь. Ранд пал на
колени подле кровати, обхватив себя руками, в тщетной попытке остановить
их судорожное подергивание.
положил ладони на спинку стула; из-под пальцев завились струйки дыма.
Тень более не окутывала его. - Это твое знамя, Убийца Родичей. В нем для
тебя больше смысла. Протянутые за тысячу лет тысяча нитей вытянули тебя
сюда. Десять тысяч, вплетенные в Эпохи, обвязали тебя, будто овцу на
бойне. Само Колесо Эпоху за Эпохой держит тебя узником твоей судьбы. Но
я могу дать тебе свободу. Ты, ежащаяся от страха дворняжка, один я во
всем мире могу научить тебя владеть Силой. Один я могу остановить ее, не
дать убить тебя раньше, чем ты получишь шанс сойти с ума. Один я могу
остановить твое безумие! Раньше ты служил мне. Служи мне опять, Льюс
Тэрин, или будешь уничтожен навсегда!
в комнате один.
к стулу, пряжки застегнуты, а один бок раздут от свертка со знаменем
Дракона, - все так, как он и оставил. Но над спинкой стула все еще
поднимались от обугленных отпечатков пальцев дымные усики.
Глава 42
ФАЛМЕ
торговца тканями и гончарной мастерской, когда мимо, направляясь по
мощенной булыжником улице в сторону гавани Фалме, прошла пара женщин,
соединенных серебристым шнуром. Найнив не рискнула подпустить эту
парочку поближе. Перед ними народ на улице расступался еще быстрее, чем
перед шончанскими солдатами или перед редким паланкином, которые теперь,
когда дни стали холоднее, были плотно занавешены. Даже уличные художники
не приставали к этим женщинам с предложениями нарисовать их цветными
мелками или карандашом, хотя всем прочим они надоедали. Найнив, поджав
губы, следила, как через толпу идут сул'дам и дамани. Даже после
нескольких недель, проведенных в городе, вид их вызывал у Найнив
тошноту. Теперь, наверное, на душе у нее становилось даже еще хуже. Она
не в силах была думать о том, чтобы учинить такое с любой женщиной, даже
с Морейн или с Лиандрин.
по ночам в тесной вонючей комнатушке, снятой подругами над рыбной
лавкой, она придумывала, что сделает с Лиандрин, когда доберется до нее.
Расправиться с Лиандрин хотелось больше, чем с Сюрот. Не раз Найнив
поражалась собственной жестокости, в то же время радуясь своей
изобретательности.
взглядом по костлявому мужчине, проходившему невдалеке по улице, и тут
сутолока толпы скрыла его с глаз. Найнив запомнился лишь большой нос на
узком лице. Поверх своих одежд на нем было богатое облачение из бархата
бронзового цвета, шончанского покроя, но ей показалось, что он не из
Шончан, хотя его и сопровождал по пятам слуга, причем слуга высокого
ранга, судя по выбритому виску. Местный люд шончанских одежд не нашивал,
тем более таких. Похож с виду на Подана Фейна, недоверчиво подумала она.
Быть не может! Не здесь!
торгующий яблоками, смотрит на свой прилавок так, словно думает, что
пару мгновений назад у него яблок было больше, и мне не хочется, чтобы
Доставалов Александр
Свержин Владимир
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Андреев Николай
Ибсен Генрик