Чтение 146–й страницы книги ~Призвание варяга~

Немецкая народная музыка, жаренные колбаски (иль, ежели по заказу --
мамина "курочка"), девушки, разносящие пиво, и в то же время -- ласковый
полумрак привлекали людей и давали хоть какую-то возможность расслабиться.

Маргит в тот день сидела, спиной прижавшись ко мне, а я капельку
обнимал ее и тайком целовал, то -- ушко, то -- локоны на виске. Я целиком
был занят суженой, а она смотрела на прочие пары за столиками.

Потом она вдруг спросила:

- "Скажи, а ты... кого-нибудь любил до меня?"

- "Ну... Да. Конечно. Я -- влюбчивый. Только мне -- не везло".

Маргит поуютнее устроилась предо мной, двинув ближе свой табурет, и
просила:

- "Расскажи мне, пожалуйста!"

- "Первой у меня была - Матушка. Увы, она -- мне никогда не отвечала
взаимностью, да и не могла отвечать...

Второй -- литовская девочка, - мать моей Катинки. Я ужасно любил ее, но
потом... Однажды мне доказали, что она мне -- не ровня. Ну, то есть -- не
доказали, а я сам долго боялся признать сам себе, что мне с нею -- не о чем
разговаривать.

Третьей была моя родная сестра. Ее я люблю по сей день. У нее, правда,
есть один недостаток -- она слишком хорошо понимает меня и мы от того
раздражаемся. Никто не умеет так быстро вывести меня из себя, как... сия
стерва. Я часто думал с нее пылинки сдувать, а потом -- убить ее и все
тут...

Четвертой... Во Франции я встретил женщину, с коей я мог бы наделать
детей и -- встретить старость... Мы даже -- преодолели бы то, что наши семьи
враждуют между собой. Но...

Она любила другого. Она по сей день его Любит... А я -- чересчур Ревнив
для нее".

Маргит долго думала над сей фразой, а потом с изумленьем спросила меня:

- "Неужто может быть человек, у коего ты не сумел бы отбить твою
женщину?! Это не похоже на тебя -- Бенкендорф!"

- "Понимаешь ли... Тот человек давно Умер.

Он -- погиб, как Герой.

Я могу соблазнить женщину, положить ее со мною в постель, но в ее
голове она будет спать не со мной, но -- тем, кого нет среди нас. Иль, -
верней есть, но...

В нашем с нею союзе я не смог бы быть -- третьим. Видишь ли... Она его
Ждет.

Это нечто -- Мистическое, - она видела его труп, она хоронила его и в
то же время -- она все равно его Ждет. Это -- как половинки одного "Я", -
кто бы ни был другой, он все равно не заменит того -- Первого!"

Маргит обернулась ко мне, посмотрела мне прямо в глаза и сказала тихо и
веско:

- "Я Тебя буду Ждать. Я знаю, - Ты уйдешь на Войну и с тобой там может
быть всякое. Так вот знай -- Я Тебя буду Ждать.

И еще, - Я Хочу Родить от Тебя. Если Ты не Против -- Наследника. Иль --
Наследницу.

Я не напрашиваюсь за тебя замуж, я просто Хочу, чтоб Дети Твои не были
потом -- кем-то обижены".

Я поцеловал тогда Маргит и обещал ей:

- "В день, когда тебе исполнится семнадцать лет и по законам Ганновера
ты станешь взрослой, я попрошу у родителей твоих -- Благословения. Кстати,
когда у тебя День Рождения?"

Жена моя рассмеялась, стала похожа на "лисичку фон Шеллинг", и
прохихикала:

- "Пусть это будет -- сюрприз для тебя! А вообще-то -- зимой!"

Мы еще раз обнялись и поцеловались.

Потом Маргит, зализывая прокушенную губу, вдруг сказала:

- "Не понимаю, - как люди могут так целоваться и -- не любить друг
друга при этом!"

Я сначала обиделся:

- "Зачем ты так?"

- "Да я не про тебя! Наш сосед -- вон тот, справа, давно уже лобызается
со своей пассией, а -- нисколько ее не любит!"

- "Почему ты так думаешь?"

- "А у них -- глаза не горят!"

Я с интересом уставился на парочку за соседним столом. Затем я
извинился пред моей суженой и пошел искать Петера.

Вечером, когда танцы закончились, я стоял у крыльца и со мной была
Маргит, Петер, Андрис и егеря...

Когда появились наши соседи, я поманил "Ученого" пальцем и, чуть
усмехнувшись, сказал:

- "Ну что, - пошли с нами?"

Он побледнел, а я во все глаза смотрел на его мерзкую шлюшку. Поверите
ли, - на ее лице не дрогнул и мускул!

Я оглянулся на Андриса, коий тоже внимательно следил за лицом нашей
"крестницы". На мой взгляд он ответил утвердительным кивком головы и я,
оторвавшись от Маргит, показал егерям и на девицу:

- "Ее -- тоже!" -- у преступницы подкосились колени, а я уже приказывал
Петеру, - "Родственников ее и его немедленно задержать. Взять всех знакомых,
соседей, разносчиков и молочников... Всех! Когда эти признаются, -
невиновных отпустим. Я -- сам извинюсь. А пока -- всех!"

Маргит в эту минуту вцепилась в меня с хриплым шепотом:

- "Почему ты уверен, что они -- признаются?! В чем они пред тобою
признаются??!"

Петер с насмешкою крякнул и ответил вместо меня:

- "А у нас, девочка, не бывает так, чтобы не признавались! В чем-нибудь
да -- признаются! Редко кто вдруг молчит, когда его хозяйство закручивают в
тиски, иль в зад ввести раскаленный шпицрутен. А вы что, - об этом не
ведали?"

Я внимательно смотрел на мою Маргит. Будущая жена должна знать, - что
делает ее суженый. Сие -- важно. Чтоб потом не было разбитых иллюзий с
истериками...

А во-вторых... Я любил будущую жену. А в Любви люди слепы. Этим всегда
ловко пользуется вражеская разведка. Я сам так -- часто делаю. Доложу по
секрету, - в ту минуту Маргит сама была ближе к тискам, да раскаленному
шпицрутену в зад, чем сии пленники. В делах контрразведки не бывает
случайностей и наши жены -- проверяются всеми способами...

Петер, будто бы ласково, но самом-то деле -- очень профессионально
подхватил Маргит под "локотки", а Андрис многозначительно облизнулся на ее
"юные прелести". (Ежели вы не знали того, - женщин перед допросом обычно
насилуют. Так их легче "сломать" -- сие аксиома допросов Иезуитского
Ордена.)

Вы спросите -- почему? Потому что -- все знали, что я хочу жениться на
Маргит. Вы -- станете проверять невесту своего непосредственного
начальника?! Стало быть, - в отличие от других -- эта девочка "осталась без
одеяла"... А на каких основаниях?!

Работа уборщицы, да -- посудомойкой может быть синекурой для опытного
разведчика. Вы не поверите, - сколько интересного с поучительным можно
выудить из мусорного бачка! А сколько забавного говорится на кухне, когда
там "по-тихому" поглощают добавку ученые... Они ж -- как дети, -
заработаются и бегут не вовремя на обед. А потом сидят, кушают и, давясь
горячей едой, обсуждают новые результаты. А рядом стоит милая девочка --
моет себе потихоньку посуду...

Да, - она -- девочка. Шестнадцати лет. В таком возрасте -- обычно не
бывают опытными разведчиками. Впрочем...

Моя матушка в те же -- шестнадцать стала уже "аудитором" в своем
Пансионе и "надзирала" - как единственная протестантка за немецкими
католичками. А еще -- в шестнадцать матушка стала доцентом по химии. Так что
-- возраст обманчив...

Но -- это матушка. И Маргит ее троюродная племянница. И моя
четвероюродная сестра. Казалось бы и тут -- хорошо. Может ли родственница
предать свою Кровь?! Впрочем...

Эта Война отличалась от прочих. Как я уже говорил, - здесь впервые
возник новый мотив -- это была Война не только "России с Европой", иль
"Католиков с Не-католиками". Впервые в Истории это была и Классовая Война --
"Аристократии с Буржуазией". И я вам уже доложил, как французские с
австрийскими Аристократы помогали Нашей Победе, а русские, немецкие, да
еврейские Буржуа -- тайно работали на врага...

Да -- по отцу Маргит оказалась Аристократкой фон Шеллинг. Но - по
матери она принадлежала к "еврейской интеллигенции", а сия группа в ходе
Войны могла оказаться и в стане противника!

И последнее. Маргит была еврейкой. Она бежала в "еврейскую Ригу" от
массовых погромов евреев в том же Ганновере. Она -- такая же еврейка, как и
мы с моей матушкой. Может ли... Впрочем...

Не секрет, что с точки зрения экономики -- то, за что воевали орды
Антихриста на самом деле-то -- выгоднее того, за что дрались мы. И даже в
рижской диаспоре -- наиболее пострадавшей от сей Войны, очень многие "болели
за Бонапарта".

Все это не приходило мне в голову то того, как Маргит не завела речь о
Детях. Любовь -- одно, Дети -- другое.

Сызмальства я усвоил себе, что "Нет Мелочей в Делах Династических".
Пока я мечтал о Теле и Любви моей Маргит, вопрос Династический и политика
мало волновали меня. Но... "Дети" сразу настроили меня на иное. И стоило мне
задуматься о том, что я делаю, и -- насколько я могу не знать Маргит...

Я вышел к людям, объяснил им проблему, они... Петер крякнул и с опаскою
посмотрел на меня. Андрис осторожно потрогал мне голову и с интересом
осведомился: