картина запущенного "дефективного" сознания не может быть определена в
терминах одного какого-нибудь отдела жизни. И вообще, дефективность
сознания - это, конечно, не техническая дефективность личности, это
дефективность каких-то социальных явлений, социальных
отношений, - одним словом, это прежде всего испорченные отношения между
личностью и обществом, между требованиями личности и требованиями
общества. Как эта дефективность отношений проектируется в самочувствии
личности, разумеется, очень сложный вопрос, который здесь неуместно
разрешать. Но в общем можно сказать, что это отражение в последнем счете
принимает форму пониженного знания, пониженных представлений личности о
человеческом обществе. Все это составляет очень глбуокую, совершенно
непроходимую толщу конфликтных соприкосновений личности и общества,
которую почти невозможно раскопать эволюционно. Невозможно потому что,
здесь две стороны, и обе стороны активные, следовательно, эволюция, в
сущности, приводит к эволюции дефективной активности личности. Так это и
бывает всегда, когда мы все надежды полагаем на эволюцию.
составляет истинный обьект нашей педагогической работы, то перед нами
стоит двойной обьект - личность и общество.
невозможно, технически невозможно, следовательно, невозможно себе
представить и эволюцию отдельной личности, а можно представить себе только
эволюцию отношения. Но если отношение в самом начале уже дефективно, если
оно в отправной точке уже испорчено, то всегда есть страшная опасность,
что эволюционировать и развиваться будет именно эта ненормальность, и это
будет тем скорее, чем личность сильнее, то есть чем более активной
стороной она является в общей картине конфликта. Единственным методом
является в таком случае не оберегать это дефективное отношение, не
позволять ему расти, а уничтожить его, взорвать.
состояния, когда уже нет возможности ни для какой эволюции, ни для какой
тяжбы между личностью и обществом, когда ребром поставлен вопрос - или
быть членом общества, или уйти из него. Последний предел, крайний
конфликт, может выражаться в самых разнообразных формах: в формах решения
коллектива, в формах коллективного гнева, осуждения, бойкота, отвращения,
важно, чтобы все эти формы были выразительны, чтобы они создавали
впечатление крайнего сопротивления общества#1. Вовсе не обязательно при
этом, чтобы это были выражения отдельных органов коллектива или даже
уполномоченных лиц, если заранее известно, что они безоговорочно
поддерживаются общественным мнением. Но чрезвычайно важно, чтобы эти
выражения сопровождались проявлениями общественных или личных эмоций,
чтобы они не были просто бумажными формулами. Выраженный в ярких,
эмоционально насыщенных высказываниях решительный протест коллектива,
неотступное его требование является тем самым "категорическим
императивом", который так давно разыскивала идеалистическая философия.
составе коллектива никогда не бывает только одно дефективное отношение, их
всегда бывает очень много, разных степеней конфликтности, от близких к
пределу противоречий до мелких трений и будничных отрыжек (далее слово
написано неразборчиво. - Сост.). Было бы физически невозможно разрешить
все эти конфликты, возиться с ними, изучать и доводить до взрывов.
Конечно, в таком случае вся жизнь коллектива превратилась бы в сплошную
тресекотню, неврную горячку, и толку от этого было бы очень мало. Меньше
всего коллектив нужно нервировать, колебать и утомлять. Но и этого не
требуется.
выпирающее и убедительное, для всех понятное. Разваливая его вдребезги,
разрушая самое его основание, коллективный протест делается такой мощной,
такой все сметающей лавиной, что остаться в стороне от нее не может ни
один человек. Обрушиваясь на голову одного лица, эта лавина захватывает
очень многие компоненты других дефективных отношений. Эти компоненты в
порядке детонации переживают одновременно свойственные местные взрывы,
гнев коллектива бьет и по ним, представляя их взору тот же образ полного
разрыва с обществом, угрозу обособления, и перед ними ставит тот же
"категорический императив". Уже потрясенные в самой сущности своих
отношений к обществу, уже поставленные вплотную перед его силой, они не
имеют, собственно говоря, никакого времени выбирать и решать, ибо они
несутся в лавине, и лавина их несет без спроса о том, чего они хотят или
чего не хотят.
состоянии заняться анализом и в сотый, может быть, раз копаться в
скрупулезных соображениях о своих интересах, капризах, аппетитах, о
"несправедливостях" других. Подчиняясь в то же время эмоциональному
внушению коллективного движения, они, наконец, действительно взрывают в
себе очень многие представления, и не успеют обломки их взлететь на
воздух, как на их место уже становятся новые образы, представления о
могучей правоте и силе коллектива,
ярко ощутимые факты собственного участия в коллективе, в его движении,
первые элементы гордости и первые сладкие ощущения собственной победы.
находится, конечно, в более тяжелом и опасном положении. Если большинство
обьектов взрывного влияния несутся в лавине, если они имеют возможность
пережить катастрофу внутри себя, главный обьект стоит против лавины, его
позиция действительно находится на "краю бездны", в которую он необходимо
полетит при малейшем неловком движении#2. В этом обстоятельстве
заключается формально опасный момент всей взрывной операции, который
должен оттолкнуть от нее всяких сторонников эволюции. Но позиция этих
сторонников не более удачна, чем позиция врача, отказывающегося от
операции язвы желудка в надежде на эволюцию болезни, ибо эволюция болезни
есть смерть. Надо прямо сказать, что взрывной маневр - вещь болезненная и
педагогически трудная...
П Р И Л О Ж Е Н И Я
ФРАГМЕНТЫ ГЛАВ "ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ ПОЭМЫ"
К части первой
(1) На городских окраинах, в запущенных бандитских селах, за время войны и
революции скопились многочисленные образования, оставшиеся после
разложения семьи. В значительной мере это были старые уголовные семьи,
которые еще при старом режиме поставляли пополнения в уголовные кадры.
Много было семей, ослабевших во время войны, много завелось новых
продуктов социального разложения как следствие смертей, эвакуации,
передвижений. Многие ребята привыкли бродить за полками, царскими, белыми,
красными, петлюровскими, махновскими, Это были авантюристы разных пошибов.
Они приобрели большие навыки в употреблении упрощенно-анархической логики,
в презрении ко всякой собственности, в пренебрежении к жизни и к
человеческой личности, к чистоте, к порядку, к закону.
бродяжничества, того, что потом составило главное содержание
беспризорщины. Поэтому выход из колонии для многих колонистов был возможен
только в форме перехода в какой-нибудь определенный коллектив, хотя бы и
воровской, во всяком случае не просто на улицу. А найти такой коллектив,
связаться с ним под бдительным вниманием угророзыска было все же трудно.
Поэтому кадры нашей колонии почти не терпели убыли (Фрагмент интересен
социально-психологическим обьяснением различий между беспризорными периода
гражданской войны, начала 20-х гг. и более поздного времени, связанного с
периодом нэпа. Исходя из этого, А.С.Макаренко строил методику работы с
коллективом колонии им. М. Горького в разные периоды ее существования.).
(2) Для тогдашних петлюровцев Шевченко был наиболее удобной дымовой
завесойц в деле прикрытия настоящей физиономии. Культ Шевченко никакого
отношения не имел к социальному содержанию его творчества. Тексты Шевченко
были для петлюровца чем-то наподобие текстов священного писания. Они
воспринимались без всякой критики и даже без всякого участия мысли, как
священнейшие крупинки украинской идеи, как символы укранинской державности
и как память о великих временах гетманов и козарлюг.
писэнь" и к созерцанию портретов Шевченко. И жизнь самого Дерюченко, и
жизнь всего человечества представлялась годными только для подготовки к
величайшему мировому празднику - 26 февраля, "роковынам" рождения и смерти
Тараса. К этому дню приобретались новые портретыв, разучивались новые
песни, и в особенности разучивался национальный гимн, ленгально заменивший
"Ще не вмерла Украина", - так называемый "Заповит", который распевался с
страшными выражениями физиономий и с дрожью баритонов, а сильнее всего в
словах:
буржуев, нет, это кровь москалей и таких ренегатов, как я.
Побаиваясь наших сводных, они работали до вечера, и вечером разбегались по
саду, и молебны, посвященные равноапостольному Шевченко, распевались самим
Дерюченком, двумя-тремя мельничными и гостями с Гончаровки.
Лукин Евгений
Шилова Юлия
Андреев Николай
Шилова Юлия
Журавлев Владимир
Ибсен Генрик