read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



лукаво заметил г-н Кауниц.
- Во всяком случае она не в состоянии взяться сразу за две роли. Так
что ей придется предоставить какому-нибудь меццо-сопрано исполнять в
операх ее партии.
- У нас есть некая Корилла, предлагающая свои услуги, красивейшее су-
щество в мире.
- Ваше сиятельство уже видели ее?
- В первый же день ее приезда. Но слышать ее не слышал: она была
больна.
- Вы сейчас услышите ученицу Порпоры и, не задумываясь, отдадите ей
предпочтение.
- Очень возможно. И признаюсь даже, что ее лицо менее красивое, чем у
той, мне кажется более приятным. У нее очень кроткий и приличный вид. Но
мое предпочтение ничего не даст бедняжке! Ей надо понравиться госпоже
Тези, не раздражая в то же время госпожу Гольцбауэр, а до сих пор, нес-
мотря на нежнейшую дружбу этих двух дам, все, что одобряла одна, энер-
гично отвергала другая.
- Да, трудное решение! Тяжкая задача! - проговорила несколько ирони-
чески принцесса, видя, какое значение придают два государственных мужа
закулисным интригам. - Наша маленькая любимица против госпожи Кориллы.
Бьюсь об заклад, что господин Кафариэлло положит свою шпагу на одну из
чашек весов.
Когда Консуэло спела, все в один голос заявили, что со времен г-жи
Гассе не слыхали ничего подобного, а г-н фон Кауниц, подойдя к ней, тор-
жественно произнес:
- Сударыня, вы поете лучше госпожи Тези. Но да будет это сказано вам
всеми нами по секрету, ибо, если подобное мнение выйдет за пределы этого
дома, вы пропали: вам в этом сезоне не дебютировать у нас. Будьте же ос-
торожны, очень осторожны, - прибавил он, понижая голос и усаживаясь под-
ле нее. - Придется вам преодолеть большие препятствия, и победительницей
вы можете стать, только проявив много ловкости.
Тут великий Кауниц, входя во все подробности театральных интриг и
вводя Консуэло до мелочей во все треволнения труппы, прочел ей целый
трактат дипломатической науки в применении к закулисному миру.
Консуэло слушала его, широко открыв от удивления свои большие глаза,
и так как в течение своей речи он раз двадцать повторил "моя последняя
опера", "опера, поставленная мной месяц тому назад", то она вообразила,
что, верно, ослышалась, когда о нем докладывали, и лицо, столь посвящен-
ное в перипетии театральной карьеры, должно быть, директор оперного те-
атра или модный маэстро. Благодаря этому она почувствовала себя непри-
нужденно и стала говорить с ним, как с человеком своей профессии. Непри-
нужденность придала ей больше наивности и хорошего расположения духа,
чем дозволило бы почтение, подобающее имени всесильного первого минист-
ра. Г-н фон Кауниц нашел ее очаровательной. В течение целого часа он за-
нимался исключительно ею. Маркграфиня была в большом негодовании от по-
добного нарушения приличий. Она ненавидела вольность больших дворов,
привыкнув к церемонной торжественности малых. Но изображать маркграфиню
у нее больше не было никакой возможности: она перестала ею быть. Импе-
ратрица допускала ее к себе и даже обходилась с ней довольно благосклон-
но, оттого что маркграфиня отреклась от лютеранства и перешла в католи-
чество. Такой лицемерный поступок при австрийском дворе извинял всякий
неравный брак, даже всякое преступление. В этом отношении Мария-Терезия
следовала примеру отца и матери, принимавших всех, кто, желая избежать
преследования и глумления в протестантской Германии, переходил в лоно
римской церкви. Но хоть маркграфиня и стала католичкой, она ничего не
значила в Вене, а фон Кауниц был все.
Как только Консуэло пропела третью арию, Порпора, хорошо знакомый с
этикетом, сделал ей знак, свернул ноты и вышел вместе с ней через ма-
ленькую боковую дверь, не обеспокоив своим уходом благородных особ, соб-
лаговоливших внимать ее божественному пению.
- Все идет как по маслу, - проговорил маэстро, потирая руки, когда
они очутились на улице в сопровождении Иосифа, несшего факел, - Кауниц,
старый дурак, знает толк в музыке; благодаря ему ты далеко пойдешь!
- А кто он такой, этот Кауниц? Я его не видела, - сказала Консуэло.
- Как не видела, путаная голова? Да ведь он с тобой говорил больше
часа.
- Не тот ли маленький человечек в розовом жилете с серебром, набол-
тавший мне столько сплетен, что мне казалось, будто я слушаю старую би-
летершу?
- Он самый. Что же тут удивительного?
- А я нахожу это очень удивительным, - ответила Консуэло, - у меня
было совсем иное представление о государственных людях.
- Потому что ты не видишь, как движется государственная машина, а ес-
ли бы ты видела, то удивилась бы, как могут государственные люди быть
чем-либо иным, кроме старых сплетниц. Ну, не будем больше об этом гово-
рить - займемся лучше нашим ремеслом на этом маскараде шутов.
- Увы, маэстро, - задумчиво промолвила девушка, пересекая большую
площадь у вала и направляясь к своему убогому жилищу, - я как раз спра-
шиваю себя: во что обращается наше ремесло среди этих равнодушных и лжи-
вых масок?
- А во что ты хочешь, чтобы оно обратилось? - возразил Порпора своим
резким, отрывистым голосом. - Оно не может обратиться ни в то, ни в
иное: при любых условиях, счастливых или тяжелых, торжествующее или пре-
зираемое, оно всегда остается самим собою - самым прекрасным, самым бла-
городным ремеслом на земном шаре.
- О да! - сказала Консуэло, беря учителя под руку и замедляя его
обычно торопливый шаг. - Я понимаю, что величие и достоинство нашего ис-
кусства не могут быть ни унижены, ни возвышены из-за легкомысленных или
безвкусных капризов, которые управляют миром; но почему позволяем мы
унижать свою личность, почему подвергаем себя презрению профанов или их
поощрению, порой еще более унизительному? Раз искусство священно, не
священны ли и мы, его жрецы и левиты? Почему не живем мы в своих мансар-
дах, радуясь, что понимаем и умеем чувствовать музыку, зачем нужно бы-
вать в их салонах, где нас слушают, перешептываясь, где нам аплодируют,
думая о другом, и где стыдятся признать нас хоть на минуту людьми, после
того как мы перестали фиглярничать, точно скоморохи?
- Эх! Эх! - проговорил Порпора, останавливаясь и стуча палкой по мос-
товой. - Что за глупое тщеславие, что за ложные идеи бродят нынче у тебя
в голове! Что мы такое и зачем нам быть чем-либо иным, а не скоморохами?
Они так зовут нас из презрения. А не все ли равно? Ведь мы скоморохи по
склонности, по призванию, по воле неба, - точно так же, как они вельможи
по прихоти случая, по принуждению или по выбору дураков! Ну да! Скоморо-
хи! А это не каждому дано! Ну-ка, пусть попробуют: посмотрим, как они за
это возьмутся, эти пигмеи, воображающие себя невесть чем! Пусть-ка
маркграфиня Байрейтская облечется в плащ трагической актрисы, обует свои
уродливые толстые ножищи в котурны и сделает два-три шага на сцене, -
воображаю, что за странную принцессу увидим мы пред собой! А что, ты ду-
маешь, она делала при своем маленьком дворе в Эрлангене в те времена,
когда воображала, будто царствует там? Она изображала королеву и лезла
из кожи вон, чтобы играть роль, которая была ей не по силам. Рождена она
маркитанткой, а по странной случайности судьба сделала из нее высочест-
во. И что же? Она заслужила тысячу свистков, изображая высочество навы-
ворот. А тебя, глупое дитя, бог сотворил королевой! Он возложил на твое
чело венец красоты, разума и силы. Очутись ты среди народа свободного,
разумного, чуткого (предположим, что такой существует) - и ты королева,
ибо тебе стоит лишь появиться и спеть, чтобы доказать, что ты королева
милостью божьей. Но все это не так. Мир устроен иначе. Он таков, каков
есть; что с этим поделаешь? Знай: им управляют каприз, заблуждение и бе-
зумие. Разве мы можем это изменить? Большинство повелителей безобразно,
бесчестно, глупо и невежественно. Вот и нужно либо покончить с собой,
либо приспособиться к такому положению вещей. Не имея возможности быть
монархами, мы становимся актерами и - царствуем! Мы передаем язык небес,
недоступный простым смертным, мы облекаемся в одежды царей и великих лю-
дей, выходим на подмостки, восседаем на бутафорском троне, разыгрываем
комедию. Мы скоморохи! Клянусь богом, свет все видит и ничего не смыс-
лит. Он не замечает, что мы настоящие владыки земли и только наше
царство истинно, в то время как их царство, их могущество, их дея-
тельность, их величие - пародия, над которой смеются ангелы на небе, а
народы ненавидят и втихомолку проклинают. Самые могущественные монархи
приходят смотреть на нас, учиться в нашей школе и, восхищаясь нами в ду-
ше, как образцом истинного величия, стараются подражать нам, когда появ-
ляются потом перед своими подданными. Да, мир выворочен наизнанку; это
прекрасно чувствуют те, кто им повелевают, и если они не вполне отдают
себе в этом отчет, если они в этом не признаются, то нетрудно заметить
по их презрению к нам и нашему ремеслу, что они чувствуют инстинктивную
зависть к нашему действительному превосходству. О! Когда я бываю в теат-
ре, мне все становится ясно! Музыка открывает мне глаза, и я вижу за
рампой настоящий двор, настоящих героев, великие порывы, в то время как
истинные скоморохи и жалкие комедианты с важностью восседают в ложах на
бархатных креслах. Свет - комедия, вот что несомненно; и вот почему я
говорил тебе сию минуту: благородная дочь моя, пройдем с достоинством
через этот жалкий маскарад, именуемый светом... Черт побери этого дура-
ка! - закричал маэстро, отталкивая Иосифа, который, страстно желая услы-
шать восторженную речь учителя, незаметно приблизился и толкнул его лок-
тем. - Он наступает мне на ноги, заливает меня смолой своего факела! По-
жалуй, подумаешь, что он понимает, о чем мы говорим, и хочет почтить нас
своим одобрением!
- Иди справа от меня, Беппо, - сказала девушка, делая Гайдну знак. -
Ты своей неловкостью выводишь из себя маэстро. - И, обращаясь к Порпоре,
продолжала: - Все, что вы говорите, друг мой, - благородный бред. Это



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 [ 147 ] 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.