что воскресение, предлагаемое Империей Пасема, - обман, бесплодный, как
имперские подданные после обязательных инъекций. В ограниченном мире,
жители которого бессмертны, нет места детям. Священная Империя
упорядоченна и статична, неизменна и стерильна. Дети приносят с собой
хаос, сумятицу и безграничный потенциал будущего, а это - проклятие для
Империи.
наверное, это все-таки чисто символический жест. Надеюсь, Энея не
предполагала, что я воспользуюсь им буквально; что я полюблю другую,
женюсь, что другая, не она, родит мне детей. Как-то раз - мы сидели
тогда перед ее домом в Талиесине - вечерний ветерок доносил ароматы юкки
и примулы, и она говорила об удивительной гибкости человеческой природы
в поисках новых взаимоотношений, новых друзей, партнеров, новых
возможностей. Но я надеюсь, что дар изобилия, который она поднесла мне в
те последние минуты в соборе Святого Петра, - просто символ того, что
она уже дала человечеству, - возможности хаоса, беспорядка и чудес. Если
же дар был буквальным, если она полагала, что я найду другую любовь, что
у меня будут дети от другой, - значит, Энея меня совсем не знала.
других, что Рауль Эндимион - довольно симпатичный парень, надежный, если
надо - до нелепости храбрый, но никогда не проявлявший ни особого ума,
ни проницательности. И все же я достаточно умен и проницателен - по
крайней мере мне так кажется, - чтобы знать наверняка: такая любовь
бывает раз в жизни и на всю жизнь, и если я чудесным образом вернусь в
мир живых, то, конечно, я устремлюсь навстречу радости, веселью и
дружбе, но не буду искать бледной тени прежней любви. Никаких детей.
Нет.
воскресла из мертвых... что чудеса все-таки возможны. Я как раз завершил
описание того, как мы попали на Старую Землю - через нуль-портал на Роще
Богов, после страшной схватки с первой Немез, и остановился на рассказе
о нашем появлении в Талиесин-Уэсте.
приснилось, что Энея пришла ко мне сюда - в Шредингеровскую камеру
смертников, - окликнула меня во тьме, погладила по щеке и шепнула: "Мы
уйдем отсюда, Рауль, любимый. Не сейчас, когда ты допишешь свою повесть.
Когда ты все вспомнишь и все поймешь". Проснувшись, я обнаружил, что
скрайбер включен, а на его страницах четким почерком Энеи написано
длинное послание мне с цитатами из творений ее отца.
явление, чудо сродни тому, о котором возвестили апостолы, когда Иисус
после казни явился своим ученикам, и я взялся за повествование,
подгоняемый лихорадкой нетерпения - поскорее все записать, все постичь,
все увидеть. Но работа отняла не один месяц, и со временем я стал
считать, что посещение было чем-то совершенно иным - возможно, тогда я
впервые расслышал ее шепот в хоре мертвых, а может, в памяти скрайбера
хранилось ее послание, настроенное на воспроизведение, когда я дойду до
нужного места. Такое вполне возможно. Моя любимая, несомненно, умела
заглядывать в будущее - "в будущие", как она всегда говорила. Не
исключено, что она нашла возможность записать на скрайбер это прекрасное
послание и каким-то образом устроить так, чтобы именно этот скрайбер
оказался в моей камере.
послание сам, полностью погрузившись в личность Энеи, неотступно пытаясь
постичь ее суть, отыскать каждый ее след в Бездне и в собственных
воспоминаниях. Мне такое объяснение нравится меньше всего, но оно вполне
согласуется со взглядами Энеи на посмертное бытие, в какой-то мере
основанными на иудейской традиции, - с верой, что после смерти люди
живут только в сердцах и памяти тех, кого любили, кому служили и кого
спасли.
безмерность - и тщетность - подвига Энеи и ее жертвы, и тогда я покончил
с неистовым бумагомарательством и нашел в себе мужество описать ее
ужасную смерть и свою опустошенность, когда ее не стало. Распечатывая
последние страницы на микровелене, я плакал. Прочитав, я отправил их в
переработку, приказал скрайберу сохранить все в памяти и отключил стило
- как мне казалось, в последний раз.
чувствовал ее отсутствие во вселенной так же отчетливо, как чувствовал
любой резонанс Связующей Бездны с момента причастия.
еде и ожидая смерти.
многое, что не имеет прямого отношения к моему повествованию. Что-то
было чересчур личным - к примеру, сны наяву о том, как мой давно умерший
отец охотился с братьями, и открытие, что он был тихим и великодушным
человеком; или это были хроники человеческой жестокости, вроде
воспоминаний Якова Шульмана из давно забытого двадцатого века,
помогавшие лучше понять сегодняшнее варварство.
времени посвящая сну в надежде, что решительное квантовое событие
произойдет, пока я буду спать. Как-то раз, гадая, что будет с текстом в
памяти моего скрайбера, найдет ли кто-нибудь когда-нибудь - быть может,
много веков спустя, - способ проникнуть сквозь энергетическую оболочку,
которая по определению должна взорваться при любой попытке нарушить ее
целостность, не важно, извне или изнутри, я уснул и увидел сон. Я сразу
понял, что это не обычный сон, не волновая пляска вероятностей, а
направленный мне призыв одного из голосов мертвых.
эбеново-черного звездолета - того самого, столь хорошо мне знакомого
звездолета, - а в окрестных болотах кишмя кишели громадные зеленые
твари. Консул играл Шуберта. Я не распознал мир под балконом, но это был
мир исполинских первобытных растений, тяжелых грозовых туч и жуткого
рыка зверей.
его себе другим. Доиграв пьесу, он посидел минутку в тишине сумерек, и
тут заговорил Корабль - я не узнал этот голос: более выразительный,
более человеческий голос.
корабля. Начинался дождь.
утром? - спросил бестелесный голос. Нет, это все-таки не тот голос
Корабля, совсем не тот, который я знал.
от охоты.
рожон.
Корабль. Его голос был голосом молодого человека с британским акцентом
Старой Земли.
старые планеты Гегемонии, - пожал плечами Консул. - Везде одно и то же -
хаос, гражданские войны, голод, разобщенность... Мы видели плоды Падения
системы порталов.
книжному шкафу, рядом стоял шахматный столик с недоигранной партией.
прискорбны. Пройдут десятилетия, если не века, прежде чем разорванная
Сеть начнет мало-помалу сплетаться в новое кружево. - Согрев бокал в
ладонях, он вдохнул аромат и сделал глоток. Потом поднял глаза. - Джон,
не хочешь ли присоединиться ко мне, чтобы доиграть?
человека с незаурядной внешностью: ясные светло-карие глаза, впалые
щеки, изящный нос, волевой подбородок и крупный рот - удачное сочетание
холодной мужественности с бретерским характером. Волосы - темно-рыжие,
густые и очень курчавые. Одет он был в свободную блузу и бриджи. Консул
знал, что некогда его гостя назвали обладателем "живого, сияющего облика
победителя", и относил это на счет подвижности лица молодого человека,
его выдающегося ума и кипучей энергии.
слоном.
послушно продвинул за него на клетку вперед. Молодой человек взглянул на
него с искренним любопытством.
без того твой. - Консул улыбнулся и двинул слона обратно. - А что ты
будешь делать, Джон, если на этом нашим совместным странствиям придет
конец?
вперед его ладью, и отозвался:
Каменистый Артем
Корнев Павел
Посняков Андрей
Березин Федор
Распопов Дмитрий