Чтение 147–й страницы книги ~Офицеры и джентельмены~

Практически он никогда не смущался, но, если до сознания Перегрина
доводился какой-нибудь новый, неизвестный факт, на его усвоение ему
требовалось некоторое время. - Сегодня ужасная погода, - продолжал он. -
Надеюсь, вы не промокли на пути сюда?

- Я приехала на такси.

- Отлично. Вы уж простите, что я не узнал вас. А вы действительно
уверены в том, что Гай захочет увидеть вас?

- Почти на сто.

Дядюшка Перегрин закрыл входную дверь и сказал:

- Я был на вашей свадьбе. А после этого мы встречались с вами?

- Один или два раза.

- Вы уехали в Африку. Потом мне кто-то говорил, что вы уехали в
Америку. А теперь вы хотите видеть Гая?

- Да, пожалуйста.

Он провел Вирджинию в гостиную.

- Вы найдете здесь много интересных вещей, - сказал он, словно
предсказывая длительное ожидание. - Разумеется, если вы интересуетесь
редкими вещами.

Он прикрыл за собой дверь. Войдя в комнату Гая, он, прежде чем начать
разговор, прикрыл дверь и в нее.

- Там пришла молодая дама. Говорит, что твоя жена.

- Вирджиния?

- Да, так она назвала себя, по крайней мере.

- Хорошо. Пошлите ее сюда.

- А ты _хочешь_ увидеть ее?

- Очень хочу.

- Если что-нибудь произойдет, ты позвони. Миссис Корнер уже ушла, но я
услышу твой звонок.

- А что, собственно, вы имеете в виду, дядюшка?

- Да _что угодно_. Ты же знаешь, на что способны женщины.

- А вы _сами-то_ знаете, дядюшка?

Дядюшка задумался на несколько секунд, затем согласился:

- Да, кажется, ты прав. Пожалуй, не знаю.

Затем он вышел, привел Вирджинию и оставил мужа и жену вдвоем.

На то, чтобы принять подобающий внешний вид, Вирджиния затратила немало
труда. Кирсти дома не было, она ушла праздновать день святого Николаев в
частной подготовительной школе своего сына, поэтому Вирджинии пришлось
позаимствовать одежду, которую она недавно продала Кирсти, без разрешения.
Ни признаков беременности, ни каких-либо других существенных перемен в ее
внешности с тех пор, как они виделись в последний раз. Гай не заметил. Она
решительно подошла к кровати, поцеловала его и сказала:

- О, дорогой, как долго мы не виделись!

- С четырнадцатого февраля сорокового года, - уточнил Гай.

- Неужели так давно? А почему ты запомнил число?

- Это был важный день в моей жизни - плохой день, критический... Я
слышал о тебе. Ты работаешь в конторе Йэна и живешь у него и Кирсти.

- А еще что-нибудь слышал? Что-нибудь довольно отвратительное?

- Ходят разные слухи...

- О Триммере?

- Йэн что-то говорил о нем.

- Он говорил все правильно. - Вирджиния вздрогнула от отвращения. - И
чего только не происходит с человеком? Во всяком случае, с этим покончено,
но жизнь у меня до сих пор безотрадная. Уж лучше бы мне было остаться в
Америке. Сначала все это представлялось веселой забавой, но длилась она
недолго.

- Я убедился в этом, - сказал Гай. - Не совсем тем же путем, правда...
Последние два года была такая же скука, как и в мирное время.

- Ты мог бы заглянуть ко мне.

- Я вел себя очень глупо во время нашей последней встречи, помнишь?

- О, ты _об этом_... - сказала Вирджиния пренебрежительно. - Если бы ты
только знал, как отвратительно ведут себя в таких случаях другие! _Все
это_ забыто, будь спокоен.

- Но я-то не забыл.

- Ну и глупо.

Вирджиния придвинула к кровати стул, закурила сигарету и нежно спросила
Гая о ранении.

- Какой ты храбрый! - восторженно заметила она. - Ты действительно
мужественный человек. _Прыгнуть с парашютом_! Я умираю от страха только
оттого, что нахожусь в самолете, не говоря уже ни о каких прыжках. - После
короткой паузы она добавила: - Я ужасно опечалилась, когда узнала о смерти
твоего отца.

- Да. Я всегда надеялся, что он проживет дольше. Его здоровье
пошатнулось лишь за несколько месяцев до кончины.

- Мне, конечно, хотелось увидеть его. Но, по-моему, он не пожелал бы
этого.

- Он давно уже перестал ездить в Лондон, - сказал Гай.

Вирджиния впервые окинула взглядом темную комнату Гая.

- А почему ты здесь? - спросила она. - Йэн и Кирсти говорят, что ты
стал теперь богатым.

- _Пока_ еще нет. Адвокатам все еще не до моих дел. Однако в конечном
итоге мое финансовое положение, кажется, немного улучшится.

- А у меня - полнейший крах.

- На тебя это совсем не похоже.

- О, ты еще убедишься, что я переменилась во многих отношениях.
Послушай, а как бы мне развлечь тебя? Мы, помнится, любили играть с тобой
в пикет?

- Не играл уже много лет. Да и карт в этом доме, кажется, нет.

- Завтра я принесу их. Хочешь?

- Приноси, если придешь.

- Конечно, обязательно приду. Если ты не возражаешь, разумеется.

Гай не успел еще ответить ей, как дверь открылась и в комнату вошел
дядюшка Перегрин.

- Я просто интересуюсь, не нужно ли вам что-нибудь, - сказал он.

Что его беспокоило? Подозрение в возможности убийства? Совращения? Он
стоял, внимательно созерцая их - так же, как те два лидера великих держав
созерцали сфинкса, - не рассчитывая на участие в разговоре, но
подсознательно ощущая существование проблем, решение которых лежало за
пределами его возможностей. Им двигало также и более простое чувство -
желание еще раз взглянуть на Вирджинию. Он не привык к таким посетителям,
а Вирджиния к тому же обладала какой-то необъяснимой притягательной силой.
Начитанный, повидавший мир, хорошо осведомленный во всем, он был тем не
менее каким-то посторонним в этом мире. Он редко в прошлом понимал шутки,
которые отпускал на его счет Ральф Бромптон. Вирджиния была греховной
женщиной, роковой женщиной, приведшей к упадку семью Краучбеков; и, что
еще важнее, дядюшка Перегрин считал ее главной виновницей. Не ему,
конечно, разбираться в трудно различимых причинах неудачи. Вырождения и
отчаяния; для этого нужно обладать куда более острым зрением, чем у него.
За время, прошедшее с того момента, как дядюшка Перегрин проводил
Вирджинию в комнату Гая, он и не пытался возобновить чтение, которым был
занят до ее прихода. Он стоял у газового камина и размышлял над тем
немногим, что запечатлелось в его воображении в результате нескольких
беглых взглядов на Вирджинию. Он вернулся в комнату Гая, чтобы убедиться в
безошибочности своих впечатлений о ней.

- Боюсь, что выпить у меня ничего не найдется, - сказал он.

- Боже мой, зачем же! Это совсем не обязательно.

- У Гая, по-моему, частенько бывает джин.

- Все выпито, - сказал Гай. - Теперь он у меня будет только после
следующего визита Джамбо.

Дядюшка Перегрин стоял как очарованный. Ему явно не хотелось удаляться.
Неудобное положение разрядила Вирджиния.

- Ну, мне надо идти, - сказала она, хотя торопиться ей было совершенно
некуда. - Но я еще приду и теперь знаю, что привести с собой. Карты и
джин. Ты заплатишь за них, Гай, правда ведь?

Дядюшка Перегрин проводил Вирджинию до двери, затем вошел вместе с ней
в лифт; он постоял рядом с ней на неосвещенных ступеньках крыльца,
озабоченно всматриваясь в темноту и дождь.

- Как же вы пойдете? - спросил он. - На Виктории, возможно, есть такси.

- Мне только до Итон-терэс. Я пойду пешком.

- Это далеко. Может быть, мне проводить вас?

- Не говорите глупостей, - ответила Вирджиния, спускаясь по ступенькам
под дождь. - Завтра увидимся.

Дядюшка Перегрин был прав: путь был действительно не близкий. Вирджиния
шагала по улицам смело, освещая себе путь на перекрестках фонариком. Даже
в такой ненастный вечер позади каждой двери стояли обнимающиеся и
целующиеся пары. Дома, когда Вирджиния наконец добралась до него, никого
не было. Она повесила пальто так, чтобы оно высохло. Потом простирнула
свое белье. Затем подошла к буфету, в котором, как ей было известно, Йэн
хранил коробочку со снотворными таблетками. Кирсти никогда не нуждалась в
таких таблетках. Вирджиния проглотила две и, погрузившись в глубокий сон,
не слышала даже воя сирен, предупреждавших об отдаленном беспокоящем
воздушном налете противника.

В доме на Карлайл-плейс дядюшка Перегрин вернулся в комнату Гая.

- Видно, теперь это совершенно обычное явление, когда разведенные
встречаются как друзья? - спросил он.

- В Соединенных Штатах, по-моему, так заведено с давних времен.

- Да. И она ведь жила там довольно долго, правда? Этим и объясняется ее
приход. А как ее фамилия?

- Кажется, Трой. Такую она носила, по крайней мере, во время нашей
последней встречи.

- Миссис Трой?