затевала разговор сама. Однако это еще не все: когда мистер Генри Гоуэн,
исполненный дружеской заботы, искал случая привлечь к мистеру Спарклеру
внимание общества, случая не находилось. Более того: Фанни тотчас же
(разумеется, никого не желая задеть) роняла какое-нибудь замечание,
снабженное таким острым жалом, что мистер Гоуэн отскакивал, точно угодив
рукой в осиное гнездо.
большой мере подкреплявшее тревожные догадки Крошки Доррит. Появилось нечто
новое в отношении мистера Спарклера к ней самой. Какая-то родственная
фамильярность. Порой, затерявшись в толпе гостей - дома, у миссис Мердл или
еще где-нибудь, - она чувствовала, как рука мистера Спарклера украдкой
поддерживает ее за талию. Мистер Спарклер ни разу не пробовал объяснить, чем
вызвано подобное внимание; но улыбался с дурацким, хоть и добродушным
самодовольством собственника, и для всякого, кто знал неповоротливость его
ума, эта улыбка была зловеще красноречивой.
о Фанни и ее судьбе. Парадные апартаменты их дома заканчивались небольшой
гостиной, которая представляла собой нависший над улицей фонарь прихотливой
формы, откуда открывался живописный вид на Корсо в обе стороны. Часа в
три-четыре пополудни (по английскому времени) картина уличной жизни, которую
можно было наблюдать отсюда, становилась особенно пестрой и оживленной; и
Крошка Доррит любила сидеть здесь наедине со своими думами, так же, как
бывало на балконе их венецианского дворца. Однако на этот раз уединение ее
было вскоре нарушено; чья-то рука мягко легла на ее плечо, и Фанни, со
словами; "Эми, душенька моя", уселась рядом. Диванчик, на котором они
сидели, составлял часть подоконника; в праздничные дни из этого окна
вывешивали полосы цветной материи, и сестры, облокотясь на яркую ткань,
смотрели на уличные процессии и другие зрелища. Но сегодня никаких процессий
не предполагалось, и Крошку Доррит удивило появление Фанни, тем более что в
этот час она обычно ездила кататься верхом.
задумалась?
не думала ли ты и о нем тоже, Эми?
мистер Спарклер. Но она умолчала об этом, подавая ему руку. Мистер Спарклер
уселся рядом с другой стороны, и она тотчас же ощутила за спиной родственную
подпорку, тянувшуюся к Фанни, чтобы заодно подпереть и ее.
что все это значит.
Спарклер, - как тут не потерять голову - в общем дело слажено...
сказать об этом папе - сегодня или завтра, когда будет удобно. А тогда можно
считать вопрос решенным и толковать больше не о чем.
сказать два слова Эми.
вашей очаровательной и несравненной сестры, вы самая славная девушка на
свете, и без всяких там...
другое - если можете.
что не мыслю для себя лично большего счастья - если не считать того счастья,
которое мне доставила своим выбором такая прелестная девушка, и совершенно
без...
хорошенькой ножкой.
не избавлюсь от этой привычки. Так вот я хотел заметить, что не мыслю для
себя лично большего счастья - если не считать счастья быть связанным вечными
узами с прелестнейшей из прелестных, - чем счастье пользоваться дружеским
расположением Эми. Я, может быть, и не во всем достаточно тонко разбираюсь,
- мужественно признал мистер Спарклер, - и если вы пожелаете узнать мнение
общества на этот счет, так, пожалуй, большинство выскажется именно в этом
смысле; но что касается Эми, тут уж я разобрался!
Спарклер, блистая совершенно непривычным для него красноречием, - будут
ожидать Эми в любое время. Мой старик безусловно рад будет оказать
гостеприимство особе, к которой я отношусь с таким уважением. Что до моей
родительницы, так она замечательная женщина, и без...
не избавлюсь от привычки. Очень вам признателен, моя прелесть, что вы даете
себе труд отучать меня; но мою родительницу все считают замечательной
женщиной, и, честное слово, в ней совершенно нет этого самого.
не упоминать об этом.
больше, чем хотел, за что прошу прощенья.
намек на то, что ему пора уходить. Поэтому он убрал подпорку и весьма
недвусмысленно выразил свое намерение откланяться. Эми на прощанье
поздравила его, с трудом преодолевая душившее ее волнение.
возгласом "О Фанни, Фанни!" дала волю слезам. Фанни сперва только смеялась в
ответ; но потом прижалась щекой к щеке сестры и тоже поплакала - немножко.
Если и жило в ней тайное сожаление или раскаяние в сделанном, то это в
последний раз она дала ему вырваться наружу. Решение было принято, и с этой
минуты она твердой, уверенной поступью шла по избранному пути.
ГЛАВА XV - К браку упомянутых особ никаких законных помех и препятствий не имеется
руку и сердце и что она ответила согласием, мистер Доррит принял с большим
достоинством и с родительской гордостью, которую он не пытался скрыть;
первое расцветало в предвидении обширного круга знакомств, сулимых подобным
союзом, для второй же отрадно было внимание мисс Фанни к тому, что
составляло главный смысл его жизни. Он дал ей понять, что ее благородное
честолюбие встречает созвучный отклик в его душе, и благословил ее, как дочь
добронравную и послушную долгу, самоотверженно пекущуюся о славе семьи.
явиться в дом, мистер Доррит сказал, что весьма польщен его предложением, к
которому относится как нельзя более сочувственно, ибо оно, во-первых,
отвечает сердечной склонности его дочери Фанни, а во-вторых, представляет
ему счастливую возможность породниться с мистером Мердлом, самой выдающейся
личностью нашего времени. Он также в изысканнейших выражениях упомянул о
миссис Мердл, назвав ее истинным образцом красоты, грации и светских
совершенств. Однако он счел своей обязанностью заметить (в надежде, что
джентльмен столь тонкого ума, как мистер Спарклер, поймет его надлежащим
образом), что не может считать этот вопрос решенным до того, как будет иметь
удовольствие войти в письменное сношение с мистером Мердлом и убедиться в
том, что предполагаемый союз пользуется одобрением этого высокоуважаемого
джентльмена, и что его (мистера Доррита) дочь будет принята соответственно
своему положению, размерам приданого, а также видам на будущее, и займет в
Высшем Свете такое место, какого он, отец, вправе желать для нее без риска
прослыть меркантильным но, сделав эту оговорку, которой требует его
родительский долг, а также некоторое, хоть и скромное положение, занимаемое
им в обществе, он без всякой дипломатии хочет сказать, что впредь до
окончательного и, как он надеется, благоприятного исхода дела, считает
предложение мистера Спарклера условно принятым и благодарит за честь,
оказанную ему и его семейству. К этому он добавил еще несколько общих
замечаний относительно своего положения - кха - независимого джентльмена и -
кхм - быть может, несколько ослепленного любовью отца. Короче говоря, он
принял предложение мистера Спарклера почти совершенно так, как в давно
минувшие времена принял бы от него две или три полукроны.
на его беззащитную голову, отвечал кратко, но выразительно: он, мол, давно
уже разглядел, что мисс Фанни - девица без всяких там фиглей-миглей, а что
касается старика, так тот наверняка даст согласие. Тут, однако, владычица
его дум захлопнула его, как табакерку с крышкой на пружине, и выпроводила
вон.
свое почтение Бюсту, ему был оказан самый почетный прием. Миссис Мердл уже
знала обо всем от Эдмунда. Поначалу новость несколько удивила ее, так как
она считала Эдмунда убежденным холостяком. Общество всегда считало Эдмунда
убежденным холостяком. Вместе с тем от нее, разумеется, не укрылось (у нас,
у женщин, чутье на такие вещи, мистер Доррит!) то глубокое впечатление,
которое произвела на Эдмунда мисс Доррит; положительно следует от имени
Общества предъявить мистеру Дорриту претензию: зачем он привез сюда столь
обворожительную девушку, которая сводит с ума всех своих соотечественников в