собирать рати. Через месяц с небольшим (13 - 14 июля) прибыл из Орды
Некомат с татарским послом Ачиходжею и с ярлыком от Мамая и хана на
великое княжение владимирское. Михайло тотчас отправил Дмитрию взметную
грамоту, слагая крестное целование, а на Углече Поле и в Торжок послал
своих наместников с вооруженною ратью. Так началась последняя тверская
война, самая короткая и, быть может, самая яростная из всех предыдущих.
были собраны, полки уряжены, и князья ждали только приказа, дабы выступить
тотчас, не стряпая.
собралась немедленно, и уже через несколько часов во все концы понеслись,
насмерть загоняя лошадей, конные вестоноши. Глухой топот копыт,
пролетающий, взвихрив пыль на дороге, одинокий всадник. Война! Баба у
колодца роняет кленовое ведро, стоит, глядя из-под ладони вдаль: какая, с
кем? Неужто татары?!
силу русских городов и со всеми князьями русскими совокупяся... с Волока
пошел ратию к Тфери, воюя волости тверьскыя> - записывал тогдашний
летописец. Следовательно, двух неполных недель хватило на сбор войск и на
их подход к Волоку-Ламскому?
двухсот верст) шли князья - <кождо от своих градов и со своими полкы>:
тесть его, князь Дмитрий Костянтиныч Суздальский (от Нижнего до Волока
более пятисот верст), князь Владимир Андреевич (от Серпухова до Волока
двести верст), князь Борис Костянтиныч Городецкий (от Городца тоже пятьсот
верст) и князь Дмитрий Костянтиныч Ноготь-Суздальский, князь Андрей
Федорович Ростовский (триста пятьдесят верст), князь Семен Дмитрич, князь
Иван Васильич Смоленский (тоже триста-четыреста верст), князь Василий
Васильич Ярославский (четыреста с лишком верст), князь Роман Васильич
Ярославский, князь Федор Романович Белозерский (шестьсот верст!), князь
Василий Михалыч Кашинский, князь Федор Михалыч Моложский (четыреста
пятьдесят верст), князь Андрей Федорыч Стародубский (поболее двухсот
верст), князь Василий Костянтиныч Ростовский, князь Александр Костянтиныч,
брат его, князь Роман Михайлович Брянский (пятьсот верст), князь Роман
Семеныч Новосильский (четыреста верст), князь Семен Костянтиныч
Оболенский, князь Иван Тарусский <и вси князи русстии, киждо со своими
ратьми и служаще князю великому, и окружная места тяжко плениша...>
князей так называемых верховских княжеств, расположенных за Окою.
дней, на среднюю скорость движения даже конницы с обозами (сорок - сорок
пять верст в сутки), становится ясно одно: почти никто из союзных князей
за две недели второй половины августа не то что подойти, но и собрать
полков попросту не успел бы. Ни из Городца, ни из Нижнего, ни из
Ярославля, не говоря уже о Белозерске или Новосиле. А мы, прикидывая
расстояния, не учли еще всех извивов и неровностей пути, переправ и иных
задержек. И это не были легкие конные дружины, это была действительно
огромная армия, которая <тяжко облегла> Тверь. То есть в походе
участвовали пешие полки, городовая рать, а возможно, и сельское ополчение.
Решительно никак не получается, чтобы подобная армия собралась в указанный
двухнедельный срок! А значит, ратные силы Владимирской земли уже были
собраны, и сбор их начался, по крайней мере, вслед за убийством Сарайки,
то есть за четыре месяца до начала войны. Но вот вопрос: против кого они
изготовились? Ольгерда? Мамая? Ведь о ханском ярлыке Михаилу еще никто
ничего не знал! Как и о том, что способны натворить Сурожский гость
Некомат с Иваном Вельяминовым! (И почему, кстати, Иван остался в Орде, где
продолжал зваться московским тысяцким?!)
Ольгердова набега еще весною, когда Михайло уехал в Литву. Еще вероятнее
было ожидать нашествия Мамая в отместье за уничтожение своего посольства.
Хотя вряд ли затевался русичами в ту пору крестовый поход против Орды -
как полагают иные исследователи, своих бед хватало на Руси! Да и долгие
пересуды на княжеском сойме говорят скорее о желании заключить мир с
Мамаем, чем о жажде повести ратников в ордынские степи. И все же полки
были собраны. И ждали боя. С кем?
суровой решимости русичей в любом случае воевать за свою землю и
отстаивать духовные идеалы Родины. Ожидали, что все произойдет так же, как
в Византии. Слишком многого ждали от измены тысяцкого. Медлили с помощью.
набегов, обогнали всех, не давши врагам выступить совокупными силами. Ни
Мамай, ни Ольгерд попросту не успели бы вмешаться (да и не очень хотели,
как прояснело впоследствии!), ибо за те полтора месяца, в которые все и
началось и закончилось, собрать большие армии и повести их за тысячу верст
на Москву было бы невозможно.
Первого августа был взят приступом всех ратей Микулин, и уже повели в
полон захваченных горожан. А пятого августа, на заре, в канун Спасова дня,
Дмитрий с войсками уже подступил к Твери, сжег пригородные посады и
церкви, разорил села по волости и восьмого, через три дня, на память
святых мучеников Дементия и Емельяна, в среду утром, подведя туры и сделав
примет у стен, от Тьмацких ворот повел приступ к городу.
и не узрит больше! То ли погибнет сам, то ли деревню сожгут. Шел вдвоем с
Федором. Коляню и подросшего Ванчуру сорок раз предупреждал:
сами туды схоронись! С добром, со всема! Сруб у меня поставлен на болоте,
засеки поделаны, ни един черт не найдет! Ты, Недаш, и с Колянею, гляди,
парня какого в сторожу посылай! - И еще издали, привставая в седле,
прокричал: - Телегу! Телегу с собой забирай! - Представил, как погонят
телегу чужие ратники, груженную его же добром, запряженную Онькиной
лошадью, да поведут назади связанных Таньшу с девками - худо сделалось!
Ехал, вздыхал. Федор поглядывал сбоку на отца. Ражий парень, видный, а
оженить за боями да за походами так и не успел! Убьют - хоть корень
оставил бы на земле, паренька там али девоньку... Сзади топотали кони
двоих Недашевых. Четверо ратников (и у двоих - брони!) посылала деревня на
защиту Твери.
ратей. День и ночь скрипели возы, спешно свозили остатний хлеб из
деревень. Тут бы жать! А какое жнитво - по всем дорогам конная сторожа.
Села - вымерли. В город спешно завозят сено, гонят и гонят скотину, и уже
тесно от нее становит по дворам.
полку, на защите стены со стороны Дмитровской дороги. Федор, как ни берег
Онька парня, оторвался на сей раз от родителя-батюшки, наряженный в конную
полевую сторожу.
полком московские рати. С высоты стен видно было: словно бесчисленные
муравьиные рои оползали город. Как-то враз и зловеще вспыхнули хоромы в
загородье. Комонные московиты - вот они! Уже подскакивали к стенам,
пускали стрелы. Одного непроворого задело-таки, высунулся из-за заборол.
Раненого отволокли вниз, отдали жонкам-знахаркам...
конная рать выходила в поле, в сшибках - видать было со стен - являлись и
раненые и убитые. Поздно уже он отпросился у боярина. Долго разыскивал,
пока наконец в какой-то клети у Тьмацких ворот, среди вповалку спящих
молодцов, не отыскал Федора. Потискав за плечи спросонь плохо понимавшего
что сына, Онисим отправился назад. Его окликали дозорные, прошали грубо,
почто шастает ночью.
Костры горели, точно россыпь светляков, по всему окоему. Сила к городу
подошла несметная.
городских стен по-за валом. Там и тут реяли княжеские стяги. Вся сила
Владимирской земли и верховских княжеств собралась под стенами Твери. К
Тьмацким воротам, на той стороне, начали пододвигать высокие скрипучие
башни на колесах - туры. Ратники тащили вязанки хвороста, прикрываясь
щитами, забрасывали ими ров - делали примет. Вот вдали промаячил узорный
колонтарь и красное корзно какого-то воеводы. <Сбить бы такого!> -
мечтательно произнес кто-то рядом с Онисимом.
боем! Прим°т продолжали наваливать и ночью, к утру ров был почти полон.
Вновь подвигали туры. Подходили, подтягиваясь, полки.
нарастал и ширил натужный крик, медленно, колыхаясь, двинулись осадные
башни. Воздух затмило от мельканья летящих туда и оттуда стрел.
окованною вершиной, бревном, подвешенным на цепях, готовились расшибать
ворота, как створы их отворились сами и, не видные отсюда, навстречу
московитам высыпали тверские конные дружинники. Онька, не ведая, что с
сыном, стоял и молча молился. Бой кипел уже у осадных тур.
створы их отворились и мимо него, пригибаясь в седлах и все убыстряя и
убыстряя бег, прошла на рысях тверская кованая рать - <Князь! Князь!> -
Каменистый Артем
Черепнин Владимир
Жюль Верн
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Смоленский Вадим