был откровенный произвол. Народный Авангард забросил широкие сети, в
которые попадались люди уже и вовсе случайные. По слухам, после бегства
Флозины Валёр за двое суток арестовали несколько сотен. Жертвам, конечно,
не вели строгий счет, но одно не вызывало сомнений: все столичные тюрьмы
оказались опять переполнены - как в те времена, когда Кокотта еще только
приступила к своей великой трапезе.
однако насчет конечной цели повальных арестов сомнений не оставалось. Во
всех трех тюрьмах Шеррина задержанных подвергали допросам и пыткам, от
которых наиболее слабые умирали на месте. Увы, лишь немногим счастливцам
выпала удача мгновенной смерти; большинству арестованных предстояли
неизбежный суд и казнь.
бы один из истязуемых что-то о неуловимом Кинце во Дерривале, его планах и
местонахождении, рьяные народогвардейцы не преминули бы "расколоть"
жертву. Но никто, решительно никто не имел ни малейшего представления о
чародейном враге Защитника. Народному Авангарду так и не удалось ничего
выяснить. Время шло, и Уисс Валёр тихо сходил с ума: Кинц во Дерриваль
по-прежнему оставался загадочным невидимкой. Правда, ретивым сыщикам не
дано было знать, что теперь он далеко не так опасен, как раньше.
плывет. - Кинц говорил еле слышно. Он поднял дрожащую руку к лицу: - А где
очки?
иначе, как меня притащили сюда малышка Элистэ и мастерица Валёр. Верно?
голубка. Я ее уговаривал, но не сумел удержать.
раны. Разве можно ее винить?
долгу. Меня так и подмывало ее задержать.
очень жестоко, а она и без того настрадалась сверх меры.
поважнее - например, судьба Элистэ.
поблагодарить.
из садов Авиллака. Я жду подтверждения, но, судя по тому, что мне стало
известно, прошлой ночью она наверняка попала в лапы Народного Авангарда.
несчастье.
еще рано.
вы потеряли сознание, наваждение с народогвардейскими мундирами
рассеялось. По просьбе Элистэ Флозина принялась его восстанавливать, и тут
появился отряд Народного Авангарда. Флозина лишь краем сознания отметила,
что Элистэ куда-то исчезла. По всей видимости, она отвлекла на себя
внимание народогвардейцев. Но какой ценой!
Зачем я ее туда привел?! Но я и мысли не допускал об опасности - считал,
что мое искусство надежно нас защитит. Самонадеянный дурак! И вот теперь
Элистэ страдает из-за моей неосмотрительности, моей самоуверенности, моей
чудовищной глупости! Как же мне ей помочь?!
корить себя, да и бессмысленно - только силы напрасно потратите.
безразлична судьба моей племянницы? Неужели вы за нее не переживаете?
подумаем, как ее вызволить.
понимаю - вам она так же дорога, как и мне. Если б у меня в голове
прояснилось! А то все спуталось и перемешалось, как в тумане. Я ничего не
вижу, это так мне мешает...
до очков, то найдем вам другие, это проще простого. А вы тем временем
постарайтесь собраться с силами и сосредоточиться па самом главном.
Флозина Валёр бежала вместе с моими надеждами использовать ее чародейный
дар для освобождения Элистэ и Шорви Нирьена. Флозины нет, но вы-то
остались. До сих пор "Гробница" считалась неприступной. Но после того, как
я узнал, что вы можете менять внешний вид человека, у меня возникли
кое-какие идеи. Вы в силах изменить мой облик, мастер Кинц? Придать мне
внешность и голос другого лица?
но не уверен, что справлюсь с этим в моем нынешнем состоянии. Однако
попробуем. Будьте добры, помогите мне подняться.
подсунул под спину подушки и поднес стакан воды. Кинц немного посидел,
собираясь с силами, затем опустил голову и начал вполголоса бормотать
что-то непонятное. Он бормотал и бормотал; от губительного для магических
чар напряжения он даже охрип, на лбу у него выступили предательские
капельки пота.
тщетны. Дар покинул меня.
позволив прорваться наружу и малейшей тени охватившего его сомнения и
глубочайшего разочарования.
крупные слезы покатились по его серым щекам. - Простите меня, мой мальчик.
Ох, как же я виноват!
время Элистэ удалось подслушать, явствовало, что заключенные там имеют
возможность общаться друг с другом почти без помех. Для многих
Возвышенных, которым приходилось скрываться долгие страшные месяцы,
отказываясь от имени и от наследия предков, заключение отчасти позволяло
расслабиться, перевести дух. Оно хотя бы клало конец неопределенности,
страхам, притворству и одиночеству. Тут гибель последних надежд
освобождала несчастных от кромешного ужаса, и жертвы революции нередко
проводили отпущенные им перед смертью часы в относительном мире, ободряя и
поддерживая друг друга.
В нос ей ударила неимоверная вонь - тошнотворная смесь кислой грязи,
потного страха, дыма, чадящего масла и прежде всего неизбывной
застоявшейся сырости. Пахло куда хуже, чем в "Сундуке", - вероятно,
потому, что "Гробница" была древнее и ее миазмы вызревали на протяжении
веков. Элистэ чуть не задохнулась.
Дыши ртом.
к ней ненависти; они, скорее, вели себя как гладиаторы, готовые
побрататься с противником после окончания схватки. Впрочем,
народогвардейцы могли себе это позволить: каждый из них, несомненно, уже
прикидывал, сколько ему достанется из сотни рекко, обещанных за поимку
Элистэ во Дерриваль. Добродушие их, таким образом, было вполне понятно.
галереей и вниз по сырой спиральной лестнице, потом по другому коридору с
лужами на полу и остановились перед крохотной темной камерой. Элистэ
вошла, обводя взглядом отвратительно влажные стены, парашу в углу и узкую
койку-полку, напоминавшую нары в "Приюте Прилька". Дверь захлопнулась,
лязгнул засов, солдаты ушли и унесли фонарь, оставив ее в кромешном мраке
совсем одну. Такого она никак не предполагала.
привыкнут к темноте. Тем временем пелена благодетельного тумана, что
окутывала ее сознание с минуты ареста, начала рассеиваться. Мысли и
чувства возвращались к ней, как ни гнала она их от себя. Ее охватил слепой
ужас, скрутил в жгут, заставил бешено биться сердце. Промозглая сырость и
тьма обрушились на нее; тело покрылось холодным потом, она задыхалась.