read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com


- Тоже.
Я спросила: можно ли в ближайшее время рассчитывать на свидание, и он
ответил, что "ближайшее время - понятие неопределенное", но что если
следствие закончится в так называемое "ближайшее время", то вскоре последует
и свидание... Злая ирония промелькнула в последних словах, и мне на
мгновение стало страшно, что эта встреча со следователем, добиться которой
было так тяжело, даже самым отдаленным образом не коснулась того, что
произошло с Андреем, и представляет собою, в сущности, просто какую-то
постыдную пустую игру. Я ушла подавленная, с испуганно сжавшимся сердцем.
Меня радостно встретили в институте, точнее сказать, в лаборатории,
потому что в институте за годы эвакуации появилось немало новых сотрудников,
и почему они, собственно говоря, стали бы приветливо встречать человека,
которого совершенно не знали? Что касается старых... Какая-то неуловимая
неловкость теперь мелькала в наших отношениях - то принужденное желание
подбодрить, то обижавшая меня сдержанность - совершенно напрасная, потому
что я ни у кого не искала утешения. Так было первые два месяца после
возвращения с фронта, когда ощущение бесспорной удачи было еще свежо и
чувствовалось всеми. Ученый совет Наркомздрава выслушал и одобрил наши
отчеты. В "Медработнике" появилась большая статья, и хотя вся заслуга в
распространении нового средства приписывалась академику Кипарскому, однако и
наша лаборатория упоминалась в уважительном тоне. Рубакин сказал, что "все
идет нормально" и что было бы даже "замечательно нормально", как говорит наш
воинственный завхоз Кочергин, если бы с отчетом о поездке выступил в печати
сам главный хирург.
Желание его исполнилось: не прошло и двух-трех недель, как Кипарский
выпустил свои "Письма о пенициллине"...
Но вот потускнели первые впечатления удачи, и в один далеко не
прекрасный день на меня пахнуло, не скажу - холодом, но тем чувством
пустоты, с которым я познакомилась, когда мне впервые пришлось задуматься
над общественным значением телефонного аппарата. Правда, кое-кто еще
продолжал звонить из Наркомздрава, из Фармакологического комитета, но из
института, кроме самых ближайших сотрудников, мне больше никто не звонил.
Чувство пустоты шло оттуда, из этого дома, в котором я проработала двадцать
лет и в котором всегда была сама собой, без искусственности, без напряжения.
Теперь наступила пора этой искусственности, этого напряжения. Что вдруг
заставило нашего Кочергина, всегда относившегося ко мне с нескрываемым и
даже немного глуповатым почтением, пробормотать что-то невнятное и торопливо
пройти мимо меня с опущенной головой? Что принудило Зубкова, умного, острого
и, в общем, вполне порядочного человека, любившего рассказывать о том, как
ему с моей помощью удалось "найти себя" в биохимии (он был паразитологом),
без всякого повода, грубо отказаться от работы, которую я поручила ему
неделю назад? Точно надо мною возник невидимый знак, заставлявший одних
обходить меня на почтительном расстоянии, а других - относиться ко мне с
необъяснимым предупреждением и даже, может быть, страхом.
Глухая борьба шла в институте, доносясь до меня то знаменательным
отсутствием моего имени в официальных отчетах, то обидами, которые терпели
из-за меня Володя Мерзляков, Коломнин, Катя Димант - сотрудники, давно
ставшие моими друзьями. Рубакин вдруг появился с забинтованной правой рукой,
и Катя шепнула мне, что он разбил руку, ударив ею по столу на заседании
парткома. Как случилось, что Петр Николаевич, никогда не повышавший голоса,
вышел из себя и потерял прославившее его равновесие? Не знаю. Он и сам не
говорил и запретил Лене говорить об этом со мной. Но разговор на парткоме
шел обо мне.
Было уже поздно, и, когда раздался звонок, я подумала, что это
кто-нибудь из соседей, хотя соседи в последнее время заходили все реже. Отец
открыл дверь, в передней послышался женский голос. Я вышла и увидела Глафиру
Сергеевну, очень располневшую, в темном платье, без шляпы. Она держала
какой-то сверток, перевязанный ленточкой, должно быть, из магазина, и, точно
испугавшись меня, поспешно положила его на подзеркальник.
- Не нужно смотреть на меня такими глазами, а то я могу уйти, - быстро
сказала она. - И будет жалко и вам и мне. Мне - потому что надо же хоть раз
в жизни сделать доброе дело, а вам... Ну, это неизвестно, может быть, я еще
ничего не скажу.
Я пригласила ее зайти. Мы сели в столовой, и, должно быть, я все еще
продолжала смотреть на нее с изумлением, потому что она сама вдруг взглянула
мне прямо в лицо. У нее в глазах всегда было что-то неподвижное, мрачное, но
теперь этим мрачным огнем было озарено все погрубевшее лицо с тяжелыми
складками на подбородке, с опустившимися углами губ, как у человека,
привыкшего плакать.
- Это ваш отец? - вдруг спросила она. (Отец вошел и вышел. ) - Я помню
его еще по Лопахину. У нас ведь в Лопахине лавка была, и он одно время
служил в этой лавке. Моей мачехе - она вела дело - пришло в голову, чтобы в
нашей лавке, как в Москве у Мюра, швейцар открывал покупателям двери. И вот
ваш отец, на удивление лопахинцам, одно время стоял у дверей и, кажется, был
очень доволен. А потом он, помнится, что-то сделал... Да, вспомнила: пропил
ливрею, - сказала она со смехом. - И бесследно пропал.
- Глафира Сергеевна, простите, я устала, у меня был очень тяжелый день.
И если вы пришли для того, чтобы...
Она перебила меня:
- Нет, нет. Я знаю, вы думаете, что я плохой человек. Это верно. Но
мне, видите ли, было трудно понять, что я плохой человек, а ведь это само по
себе доказывает... Татьяна Петровна, дайте мне чашку чаю, - вдруг попросила
она, - а то я сегодня с утра хожу по Москве. Вот в лимитном, например,
купила шелку на платье, думала, станет легче, это у меня прежде бывало. Нет,
не стало.
Я пошла за чаем и, вернувшись, увидела, что она сидит, подняв голову, с
закрытыми глазами.
- Да, чтобы не забыть! У вас давно не было писем от Мити?
- Вовсе не было, только с дороги.
- Тогда нужно узнать, вот только не знаю где. С ним что-то неладно.
- Как неладно? Что вы хотите сказать?
- Бог с вами, - испуганно сказала Глафира Сергеевна, - вы побледнели.
Ничего особенного. Просто как-то между прочим он... - это "он" было
произнесено с ударением, и я поняла, что она говорит о Крамове, - он сказал,
правда, неопределенно, что там, в Митиной экспедиции, что-то случилось. Я
тогда же решила непременно вам сообщить, чтобы вы разузнали. Я беспокоюсь, -
прибавила она просто. - Я ведь все-таки привязана к вашей семье.
Глафира Сергеевна выпила чай и с сомнением поглядела на хлеб. Потом
взяла ломтик и на него тоже посмотрела с сомнением, точно не знала, сумеет
одолеть его или нет.
- Но я почему-то думаю, что с Митей все будет прекрасно. Он любит
жизнь, он счастливец, и, в сущности, ему не повезло только со мной. Правда,
крупно. Но он справился. А новая его - он мне рассказывал - совсем другая.
Ей, кроме любви, ничего не надо. Простите, что я так много болтаю, -
прибавила она с изяществом, напомнившим мне былую Глафиру. - Я ведь всегда
одна и всегда молчу, с моим не наговоришься. Да, вот теперь о нем. Я уж не
знаю, чего вы там не поладили, - сказала она, небрежно оглянувшись, но в
самой этой небрежности было что-то осторожное, страшное, точно она думала,
что еще кто-то слышит ее и следит за каждым ее движением, - но он вас
ненавидит. Вот говорят, что нужно уметь любить, - я-то никогда не умела, -
добавила она, - но по нему видно, что нужно уметь и ненавидеть, И что ни
год, то пуще, особенно после того, как вы над ним посмеялись.
- Когда?
- Да вот, когда приезжал к нам этот, не помню фамилии, английский
ученый. Он ведь был у нас, да какой-то оказался чудак, то есть с точки
зрения Валентина Сергеича. А может быть, просто хороший? Это ведь карта была
- англичанин-то, и козырная, а вот поди ж ты, вы ее побили. На всякого
мудреца довольно простоты, - сказала она, улыбнувшись. - Мне иногда даже
приходило в голову, что вы и вовсе не подозреваете обо всей этой игре. Вы
подозревали?
- Не подозревала, а прекрасно знала и боролась, сколько могла. И не без
успеха.
- Нет, без успеха, - сказала Глафира Сергеевна. - Вы его еще не знаете.
Вам только одно может помочь - его смерть, а иначе он все равно добьется, уж
не знаю чего - унижения, уничтожения, а только тоже смерти, не физической,
так душевной.
Я посмотрела на нее, и мне стало страшно: так равнодушно говорила она о
человеке, который был ее мужем, то есть самым близким человеком на свете.
- Я ведь к вам не просто так пришла, а по делу. Постойте, у меня
записано. - Она расстегнула сумочку и достала блокнот. - Первое - Митя.
Теперь второе. Вы думаете, может быть, что этот удар - я имею в виду арест
Андрея - направлен против него, то есть что хотят его уничтожить? Нет, вас.
То есть, разумеется, и его, но это попутно. Что вы смотрите на меня? Я в
здравом уме и твердой памяти. И все, что я говорю, хотя на первый взгляд и
бессвязно, но на самом деле обдумано. Тщательно и давным-давно, еще в тот
день, когда я узнала, что его посадили. Ох, я взвилась в этот день! -
сказала она, подняв брови с печальным и удивленным выражением. - Сама не
ожидала, честное слово. Вы знаете, Татьяна Петровна, живого во мне немного
осталось, но это взяло меня за живое. Правда, в прошлом году, когда у него в
институте была эта история с сыпным тифом, я еще тогда подумала, что едва ли
они не воспользуются этой историей.
- Кто они?
- Ну, кто? Скрыпаченко, конечно, - сказала Глафира Сергеевна на этот
раз торопливо, точно боясь, что кто-то помешает ей договорить до конца, - и
Крупенский, и Мелкова. Но тогда, по-видимому, материала было маловато.
- Какого материала?
Она улыбнулась, но глаза остались неподвижно-мрачными на желтом,
отекшем лице.
- Материала для следствия, - сказала она. - И вся эта банда, я уверена,



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 [ 148 ] 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.