серьезных авралов и четвертых сводных. Другое дело Назаренко. Он и с виду
был хорош, и учился прекрасно, обещая быть потом незаурядным студентом, и
умен был, без сомнения, и развит. Но это был эгоист самого глупого пошиба,
свою собственную пользу неспособный видеть дальше ближайшего первичного
удовлетворения. Несмотря на свой ум и развитие, он не мог справиться с
этим эгоизмом, не умел и прикрыть его какой-нибудь политикой, а открыто и
злобно оперивался всегда, если ему казалось, будто что-нибудь грозит его
интересам. В сводных он ревниво следил, чтобы ему не выпало больше работы,
чем товарищу, и вообще старался тратить сил как можно меньше, глубоко
убежденный, что работа для здоровья вредна. Почти невозможно было
заставить его сделать что-нибудь вне расписания. В этом случае он шел на
прямой острый конфликт и доказывал, что никто не имеет права назначить его
на дополнительную работу. Назаренко не вступал в комсомол только потому,
что не хотел иметь никаких нагрузок. Он рассчитывал, что проживет и без
комсомола, ибо хорошо знал свои способности и делал на них откровенную
ставку.
наименьшее из всех предложенных зол. Учился он настойчиво и успешно, и все
считали его наилучшим кандидатом на рабфак.
отказались внести в список фамилию Назаренко. Он потребовал от нас
обьяснений. Я сказал ему, что не считаю его закончившим воспитание и еще
посмотрю, как он будет вести себя дальше. Назаренко вдруг понял, что все
это значит еще один год пребывания в колонии, сообразил, что все
приобретения его эгоизма за год ничто в сравнении с такой катастрофической
потерей. Он обозлился и закричал:
требуются способные люди, а вы послали малограмотных, а мне просто мстите
за то, что я не выполнял ваших приказов.
если ты не понимаешь такого пустяка: нашим советским рабфакам такие, как
ты, не нужны. Ты шкурник.
Пусть будут у тебя в десять раз большие способности, а рабфака ты не
увидишь. А если бы мое право, я тебя собственной рукой застрелил бы, вот
здесь, не сходя с этого места. Ты - враг, ты думаешь, мы тебя не видим?
печалился:
прикидывается. Ну, что я могу сделать, он же меня обманет, сволочь, и всех
обманет.
газету, и на село, и в город, и мопр (Международная организация помощи
борцам революции, действовавшая в 20-30 гг.), как только что-нибудь
сделать, он уже тут, и лучше другого сделает, и в комсомол каждую неделю
подает заявление. Смотри ж ты, какая гадина попалась, а?
Назаренко, всегда внимательно слушающего каждое его слово, всегда знающего
всю текущую и давно протекшую политику, знающего все формулы, законы,
декреты и даты, посматривал и грустил.
виданные способы выражения, совершал чудеса и подвиги, и наступил момент,
когда Коваль сложил оружие и сказал мне:
комсомольский билет.
там и на рабфак ехать.
затруднял в ежедневной работе.
К ЧАСТИ ТРЕТЬЕЙ
(1) Горьковцев я все время видел среди куряжан. По дворе, по трое они
проникали в самую толщу куряжского общества, о чем-то говорили, почему-то
иногда хохотали, в некоторых местах вокруг их стройных... (слово написано
неразборчиво. - Сост.) фигур собирались целые грозди внимательных
слушателей. Было уже совершенно темно, когда Волохов нашел меня и взял за
локоть:
мы позвали ужинать товарища Гуляеву?
моих друзей! Как-то хорошо и уютно было подумать, что наш отряд не совсем
заброшен, что с нами уже в первый вечер делит наш ужин и наши заботы эта
милая женщина...
практичной Екатериной Григорьевной. Гуляева, радостно улыбаясь, пристроила
огарок свечи в горлышко одеколонного флакона.
Гуляева, скажите мне, как всех зовут. Это командир Волохов, я знаю, а это
Денис Патлатый.
тараторили о том, о сем, не оглядываясь на черные окна. А я оглядывался.
За окнами был Куряж... Ох... да еще не только Куряж, там за сотней
километров есть еше колония имени Горького.
(2) Появился на территории Куряжа только один Ложкин, о котором туземцы
отзывались как о самом лучшем воспитателе. Шелапутин заставлял хрипеть
старый колокол, а я бродил по клубу и вокруг него в ожидании общего
собрания. Ложкин подошел ко мне.
запутанном виде: брючки на Ложкине узенькие и короткие, а вытертая
толстовка явно преувеличена. В этом костюме Ложкин похож на одного
морского зверя, называется он... (слово написано неразборчиво. - Сост.).
что-то написано, но прочитать ничего нельзя, как в письме, побывавшем под
дождем. Очень возможно, что он носит усы и бороду, но вполне вероятно, что
он просто давно не брился.
У него скуластое лицо, но, может быть, это от плохого питания - кажется.
Его возраст между 25 и 40 годами, говорит басом, но скорее всего это не
бас, а профессиональный ларингит. И в этот день и в последующие Ложкин
буквально не отставал от меня - надоел мне до изнеможения. Ходит за мной и
говорит, и говорит. И говорит, говорит чаще тогда, когда я беседую с
кем-нибудь другим, когда я его не слушаю и отвечаю невпопад. Страшно
хочется схватить его за горло, немножко придавать и посадить на
какой-нибудь скамейке, чтобы он чуточку помолчал.
деморализованы. Вы обратите на это внимание - деморализованы. Последние
выводы педагогики говорят - обусловленное поведение. Хорошо. Но какое же
может быть обусловленное поведение, если, извините, он крадет, а ему никто
не препятствует? У меня к ним есть подход, и они всегда ко мне обращаются
и уважают, но все-таки я был 2 дня у тещи, заболела - так вынули стекло и
все решительно украли, остался как мать родила в этой толстовке, да и то
не моя, а товарища. Почему - спрашивается?
(3) Составители нравственных прописей и человеческих классификаций, даже и
они признают, что кража булок или кража колбасы с намерением немедленно
потребить эти ценности, если к такому потреблению имеются убедительные
призывы желудка, едва ли могут рассматриваться как признаки нравственного
падения. Беспризорные эту концепцию несколько расширяли и практически
защищали тезис, утверждавший, что призывы желудка могут быть направлены не
обязательно на булку и не обязательно на колбасу, а, скажем, на ридикюль в
руках какой-нибудь раззявы женского пола или на торчащий из кармана
раззявы мужского пола бумажник. Одним словом, понятие потребительной
ценности в головах беспризорных складывалось не так формально, как в
головах учителей нравственности, да и вообще беспризорные никогда не
отличались склонностью к формализму...
что последние считали первых явлениями нравственного или безнравственного
порядка, а сами беспризорные полагали, что они все делают для того, чтобы
сделаться металлистом или хотя бы шофером. Быть металлистом - это вообще
мечта всех советских уркаганов, а о беспризорных уже и говорить нечего, в
этом главное отличие нашей уголовной стихии от стихии буржуазной...
(4) ...Уловить нюансы различия между такими штуками, как реорганизация,
глупости, уплотнение, головотяпство, разукрупнение, портачество,
пополнение, свертывание, развертывание и идиотизм. В мою задачу не входит
исследование о целях и задачах этого творчества, вероятно, какие-то цели и
задачи бывали. И если эти цели и задачи состояли в том, чтобы окончательно
сбить с толку и заморочить хороших нормальных детей, вконец деморализовать
их и лишить естественного права ребенка на постоянный свой коллектив,
заменявший семью, то необходимо признать, что эти цели были достигнуты.
Большинство куряжан могли написать на своем знамени нечто из Данте:
"Оставь надежду навсегда", ибо единственно чего они могли ожидать в
ближайшем будущем - это очередная реорганизация. А так как я прибыл в
Куряж тоже с реорганиазаторскими намерениями, то и встретить меня должно
было то самое тупое безразличие, которое являлось единственной защитной