Великолепием. Радуга, ясно говорящая: "Нет заступника, и некому
отменить приговор".
Спит Зародыш в материнской утробе. Спи, малыш, не думай о том, что
утроба нашей с тобой Ярины похоронена, выкопана, пронзена осиновым
колом вновь опущена в землю.
переминались с ноги на ногу у разверзстой могилы? Всех?
быстрой, короткой болью кажется мне удивительней блеска зари над
геенной. Некоторое время перевожу дух, жду, пока сойдут слезы, разом
застлавшие глаза.
пламенем ли, искоркой - никогда!..
утонув в стене.
не отрывает взгляда - живого, насмешливого... родного. Если бы я мог
выбирать отца, я бы выбрал - его. Нет, иначе - я его выбрал.
самим своим приходом - но потребовалось время, чтобы его ответ вошел в
глупого, глупого каф-Малаха.
настоящим. Самым настоящим.
смеется. Смеюсь в ответ.
ненужных мне людей? Что я натворил, что сотворил, отчего стал таким -
прежним и новым в один час?!
окон; старый, очень старый человек напротив.
Сосудов это дало возможность рождения Малаха, а в ракурсе Многоцветья
- надежду на всплеск Чуда?
глубоко зацепил. И течет - по запястью, по предплечью, тяжко капает на
плиты.
улыбается. Улыбаюсь в ответ. Прощаюсь.
арбалетных болта прянули на излете в разбитые окна. Первый задребезжал
хищно, до половины уйдя в алебастровую лепнину под потолком; два его
товарища упали вниз, лязгом заплясав по камню.
секундой все ближе, ближе...
башне? наверное.
убьют до наступления совершеннолетия?
наклоняться. Надо прятаться за раму, надо быть осторожным: ударит
шальная стрела, вопьется осиным жалом, и польется кровь - жидкий
янтарь.
золотые стенки, но силой в силу.
случайный отклик - видимо, там, снаружи, хлестали друг друга наотмашь
эфирные вибрации. Раньше я с легкостью... нет! не думать! не
вспоминать!
будь он латник здешнего князя, будь он Ангел Силы, язык обмана из
жерла великой бездны!
меня в Дверях, он выпучил глаза. Рука дернулась: сотворить знамение.
добежать До рва со стоячей водой.
как тогда: один против всех. Иначе.
харя: сложились в ухмылку собачьи губы, плеснули огнем прорези узких
глаз - негасимые лампады от висков к переносью.
ручищей - нырнул за щиток. Мгновение, и махиния вновь ожила,
застрочила ровно, уверенно. Обернувшись к бойнице, сотник увидел, как
свинцовый смерч безжалостно метет сперва по полю, а дальше - по
насыпи, где вновь толпились вражьи стрелки.
крести, прося прощенья за думу еретическую. - Знать, пришло время
биться вместе - будь ты хоть черкас реестровый, хоть жид записной,
хоть ведьма из земель неведомых, хоть сам лысый дидько! Ну что ж,
Панове вороги - добро пожаловать в пекло!"
прикладу рушницы.
воротам, к стенам, забрасывая ров вязанками хвороста, щитами, досками,
бревнами. Кахнула в ответ Петрова гаковница, выкосив с полдюжины
лезущих на стены латников; одна за другой рванули четыре бонбы - не
соврал Гром-москаль, вон и потроха к радуге летят. Горячее, липкое
шмякнулось в лицо, Логин не сразу понял в дыму, грохоте и пороховом
угаре: что это? Откуда?!
самому, на всякий случай встав сбоку от бойницы, чтоб не достали
стрелой. Впрочем, со стороны табора стреляли редко: орел, чортяка! Как
котлом накрыл самострельщиков! Сейчас кулемет лишь коротко огрызался с
башни, не давая им высунуться. И где только воевать научился, тварь
пекельная?! Впрочем, у них там, в геенне огненной, небось и не такая
зброя водится! - сотник вспомнил оплавленную чудо-воронку, которую
видел на Эколице.
света! Пал замок! Нет, устоял. И стена устояла, хоть и трещину дала
изрядную - вон, змеится, пылит битым камнем.
гостинцев - и таки проломят, вражьи дети!"
Господню, потому сак больше уповать и не на что было. Сунулся сотник
обратно к бойнице стрелять - и застыл соляным столбом.
забормотали.
воскресный! Не мугыри сиволапые с батюшкой да пьяненьким дьячком -
такое и в самом Киеве разве что по большим праздникам увидеть
Контровский Владимир
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман
Курылев Олег
Флинт Эрик
Никитин Юрий