от Истинного Источника. Ушибы так болели, что бедняжка даже стоять не могла.
Что бы она ни предприняла, эта парочка пресечет все, будто детский каприз.
Но мои синяки заживут, чтоб вам всем сгореть, а рано или поздно вы на чем-то
да поскользнетесь! И вот тогда-то...
по краю шлемах с гребнями и в сияющих кирасах поверх красных мундиров с
рукавами-буф. Лица мужчин покрылись потом, а их темные глаза блуждали, будто
они были испуганы не меньше самой Найнив. Рядом стояла Амико Нагойин,
стройная и хорошенькая, с лебединой шеей и матовой кожей, с невинным видом
девочки, собирающей цветы. И Джойя Байир, с очень дружелюбным выражением
лица; несмотря на гладкие щеки и непоколебимое спокойствие женщины, которая
долго работала с Силой, ее лицо было очень похоже на лицо бабушки,
приветливо встречающей любимых внуков, но возраст не отозвался сединой в ее
темных волосах и не покрыл морщинами кожу. А серые глаза этой женщины
напоминали глаза мачехи из сказки, в которой злодейка убивает детей своего
мужа от первой жены. Обе женщины, и Амико, и Джойя, сияли Силой.
опухла, рассеченная губа кровоточит, один рукав платья наполовину оторван.
заметили только тогда, когда стало слишком поздно.
и стало неузнаваемым. Когда вошли Найнив и сопровождающие ее Черные Айя,
один из солдат поднял Эгвейн и закинул себе на плечо. Она безвольно повисла,
как полупустой мешок с ячмеНем. - Что вы с ней сделали? - вскрикнула Найнив
с негодованием. - Сгореть вам, что... - Что-то невидимое сильно ударило ее
по губам, и на мгновение в глазах у нее потемнело.
зло. - Я не терплю ни вопросов, ни ругательств. - Говорила она точно добрая
бабушка. - Ты будешь говорить только тогда, когда к тебе обратятся.
Пусть это послужит тебе уроком. Если вздумаешь причинить еще какое-либо
беспокойство, с тобой обойдутся так же нежно!
выталкивали на улицу. Она вынудила Черных сестер толкать себя; это была
бесполезная уловка, попытка сопротивления, какой-никакой отказ идти у них на
поводу, и все это Найнив могла сейчас выразить только таким способом.
отсиживаться по домам или еще где-нибудь, а редкие прохожие суетливо спешили
по другой стороне улицы, не глядя на сверкающую черным лаком карету,
запряженную шестеркой белых, как на подбор, лошадей с высокими белоснежными
плюмажами на сбруе. Кучер, одетый как и солдаты, но без доспехов и меча,
сидел на облучке, а второй кучер открыл дверцу, как только солдаты и женщины
вышли из дома. На дверце кареты Найнив успела разглядеть нарисованный герб.
Рука в серебряной латной рукавице, сжимающая в кулаке зигзаги символических
молний.
должен быть Другом Тьмы, раз имеет дело с Черными Айя. Испепели его Свет! Но
еще больше заинтересовал Найнив мужчина, упавший на колени в грязь перед
дверью дома.
словно деревянной палкой ударило ее по спине.
запрокинула ему голову. А он вытаращился на нее глазами верного пса - или
шавки, ожидающей пинка.
произнесла как "собака". - Его пришлось... убедить... служить нам. Но я умею
убеждать, верно? - Лиандрин снова засмеялась.
дернула его за волосы, и он опять уставился на нее беспокойным собачьим
взглядом.
сделать с нами?
голова девушки безвольно болталась. Лиандрин и Рианна влезли следом за
пленницами и расположились на заднем сиденье. Сияние саидар по-прежнему
окружало их. Куда делись остальные, Найнив в тот момент не очень-то
беспокоило. Она хотела помочь Эгвейн, дотронуться до нее, облегчить ее
страдания, но не могла пошевелить ни одним мускулом ниже шеи, чтобы ее не
пронзила боль. Потоки Воздуха запеленали трех девушек, подобно туго стянутым
одеялам. Карета тронулась, на грязной улице ее мотало из стороны в сторону,
несмотря на кожаные рессоры.
Почему я не могу сказать, что хочу? Но Найнив было так же трудно выдавливать
из себя слова, как и приподнять руку. - Если вы ее убили, я не успокоюсь,
пока вас всех не переловят, как бешеных собак!
никого не поймаешь. Наживка? Для чего? Для кого?
только трое, тех, которые даже не Айз Седай? Мы - приманка, Лиандрин. А вы
угодили в ловушку, точно жирные куропатки!
Илэйн ей подыгрывает. - Если позволишь гневу овладеть собой, ты выдашь то,
чего им нельзя знать! А они должны доставить нас внутрь Твердыни. Они
должны...
Несмотря на свои синяки, Илэйн ухитрилась изобразить смущение. Пусть они
чуток поломают голову, подумала Найнив. Но Лиандрин только улыбнулась.
расскажете нам все. Вы сами захотите все рассказать. Говорят, когда-нибудь
вы станете очень сильными, но я сделаю так, что вы всегда будете мне
подчиняться. Это будет сделано даже до того, как великий господин Бе'лал
осуществит свои планы относительно вас. Он посылает за Мурддраалами. За
тринадцатью Мурддраалами. - Губы, похожие на бутон розы, смеялись, произнося
последние слова.
мозг оцепенел от потрясения. Темный и все Отрекшиеся заключены в Шайол Гул,
заключены Создателем в самый миг Творения. Но катехизис не помог; Найнив
слишком хорошо знала, сколь многое в нем не соответствует истине. И тут до
нее дошел и смысл всего остального. Тринадцать Мурддраалов. И тринадцать
Черных сестер. Как закричала Илэйн, Найнив услышала еще до того, как поняла,
что вопит сама, тщетно дергаясь в невидимых путах Воздуха. И нельзя было
понять, что громче - их крик отчаяния или смех Лиандрин и Рианны.
Глава 52
В ПОИСКАХ ЛЕКАРСТВА
снова закашлял. Проклятье, как мы продолжим поиски, когда он так
расхворался. что ходить не может?
поисках так же рьяно, как и он сам, заставлял себя выходить на улицу и днем,
и ночью, хотя уже понимал, что болен. Охота целиком поглотила Мэта, и он
слишком поздно обратил внимание на кашель своего друга. Перемена погоды от
непрерывного дождя к парящей жаре не помогла Тому.
живет Мудрая Женщина. Так они здесь называют Мудрую - Мудрая Женщина! Найнив
бы это точно не понравилось!
напрасной попытке остановить кашель Том прижал кулак к усам. - Ты иди пока
на поиски один. Только дай мне... несколько часов... отлежаться... А потом я
присоединюсь к тебе. - Жестокий надрывный кашель усилился, и Том скрючился,
склонив голову почти до колен.
легкомысленно съязвил Мэт. - Как я могу что-нибудь без тебя найти? Ты
добываешь большую часть сведений!
свободно, как и тогда, когда они угощали кружкой вина менестреля. Даже
свободнее, чем при разговоре с менестрелем, так заходящимся в кашле, что они
боялись подцепить от него заразу. Но Мэт начал склоняться к мысли, что хворь
Тома сама собой не пройдет. Если старый козел умрет у меня на руках, с кем
же я буду играть в камни? - грубо оборвал он себя. А вслух сказал:
комнате не заснуть!
Мэта не на шутку удивило, каким тяжелым оказался менестрель. Несмотря на
влажную жару. Том настоял на том, чтобы захватить свой лоскутный плащ. Мэт
расстегнул нараспашку свою куртку и развязал все три завязки на рубашке, но
все-таки позволил "старому козлу" поступить по-своему. Никто в общем зале
даже не поднял головы, когда он почти на руках выносил Тома на грязную
послеполуденную улицу.
к воротам и увидели грязищу Мауле, Мэт чуть было не повернул обратно, с
намерением спросить о другой Мудрой Женщине. Наверняка в таком огромном
городе была и другая. Но хриплое дыхание Тома остановило его. И Мэт,
морщась, шагнул в липкое месиво, почти взвалив себе на плечи менестреля.
Мацумото Сэйте
Сертаков Виталий
Роллинс Джеймс
Володихин Дмитрий
Ковальчук Вера
Херберт Фрэнк