пытаясь получше рассмотреть высящуюся над самой водой величавую
колоннаду пещерного храма. Как и храм в Абу-Симбеле, его
построили во времена все того же Рамзеса II. Он славится своими
расписными чудесными рельефами из красного песчаника. Его тоже
намечено сохранить, перенести в безопасное место подальше от
реки. Вон у подножия колонн копошатся люди.
бросаемся на левый борт, чтобы полюбоваться аллеей сфинксов,
протянувшейся от реки к двум приземистым башням. Это "Дорога
бога" -- вход в храм, наполовину упрятанный в скалу. И построили
его тоже во славу неугомонного Рамзеса. Поразительный был
все-таки честолюбец! Мало того, что он буквально весь Египет
усеял своими памятниками, храмами или просто хвалебными
надписями, даже здесь, на границе Нубийской пустыни, их находят
десятками. Нет, он еще обожал и присваивать себе чужие памятники,
попросту приказывая стирать с них имя прежнего фараона и ставить
свое. Задал он египтологам работки такими подлогами...
возле Дакки, -- страничка уже совсем иной эпохи. В III веке до
нашей эры его построил один нубийский царь.
привлекавшая своими богатствами, словно золотым магнитом,
алчность фараонов, поднимает голову и сама переходит в
наступление. Она завоевывает Египет исподволь, постепенно
перенимая его более высокую культуру: сначала дает ему
непобедимых воинов для дворцовой стражи, потом ее отдельные сыны
сами пробиваются к трону и становятся фараонами всего Египта,
хотя и на короткое время, как Хирен. А позднее нубийский царь
Шабака положит начало целой династии фараонов. Она так и войдет в
историю под названием династии "эфиопских царей".
на берегах. Ее сжимают угрюмые скалы, фиолетовые с одной стороны,
желтоватые на другом берегу. Они образуют теснину, которая носит
весьма образное название -- Баб аль-Калябша. В переводе это
значит "Наручники". Вот и селение Калябша, возле него -- древний
храм, восстановленный еще во времена римского владычества, а
неподалеку, конечно, полотняные палатки археологов и флаг с
изображением богини Маат на высоком шесте.
берегу, порасспросить о находках, осмотреть замечательные росписи
храма, они изображают в поразительных по своей жизненности
рисунках древнюю легенду о юном нубийском боге солнца Мандулисе и
прекрасной богине Уаджит.
каменоломни, откуда в древности добывали розовато-черный
асуанский гранит. Уже близился вечер, и я с трудом отыскал в
бинокль черневший в скале вход в маленькое святилище, где,
говорят, сохранились до наших дней надписи мастеров-строителей и
надсмотрщиков и даже их бюсты, изваянные прямо в стенах, --
своего рода маленький производственный музей.
грандиозном размахе картина великой современной стройки. Садд
аль-Аали, высотная Асуанская плотина, -- о ней уже сейчас слагают
легенды и песни по всей стране. Исполинской стеной в сто
одиннадцать метров высоты она перекроет скоро русло Великого
Хапи, и тогда площадь египетских полей сразу увеличится в полтора
раза, а города и новые заводы получат дешевой электрической
энергии в десять раз больше, чем имеет сейчас Объединенная
Арабская Республика.
сияло такое зарево бесчисленных огней, что казалось -- вот сейчас
оттуда, из-под земли, снова поднимется солнце. Огни на решетчатых
мачтах подъемных кранов сверкали ярче звезд.
прекрасными храмами. Сбавив ход, словно ощупью, наша баржа
медленно пробиралась среди островков первого порога. Совершенно
голые, источенные ветрами, они были в свете прожектора
нежно-розовыми, как забравшиеся в воду поросята. А потом впереди
показалась цепочка фонарей на старой Асуанской плотине, а за нею
-- городские огни, рассыпавшиеся по гористому берегу.
заглянуть на стройку, где трудились три тысячи наших земляков,
советских специалистов -- целая армия мира и дружбы. Но уже
истекал срок наших виз, были заказаны билеты на самолет, а еще
предстояло хорошенько запаковать перед морским путешествием и
сдать на пароход весь груз, -- мы поспешили в Каир.
левому; и опять продолжался парад древних дворцов и храмов, снова
одна за другой открывались перед нами страницы ожившей истории:
Луксор и Карнак с развалинами "стовратых Фив", Файюмский оазис,
песчаная равнина Саккара, где Гонейм недавно раскопал знаменитую
"потерянную пирамиду". Потом "рукотворными горами", как назвал их
наш любознательный земляк Григорий Григорович-Барский,
странствовавший по Египту еще в XVIII веке, поднялись впереди в
сероватой дымке пирамиды Гизе...
трамваев, гудками машин, выкриками разносчиков. Из репродукторов
гремели зычные голоса муэдзинов, призывая правоверных к очередной
молитве, -- и я снова подивился, как поразительно соседствует в
этой стране новизна с самой древней, далекой стариной.
меня по-французски на одной из улиц. -- Как я рад снова вас
видеть!
мне из-под полосатого навеса уличной кофейни.
не будете возражать? Ведь это честное научное соревнование.
фонаря на песке посреди ночной пустыни, вы упоминали про гробницу
Хирена? Я посетил его таинственную пирамиду и заболел, форменным
образом заболел, дорогой мой! Это так таинственно, в этом столько
прелести, мистического очарования...
пожалуй, не слишком вежливо перебил его я.
разрешения, вы не поверите, как это стало сложно за последние
годы! Но скажите мне откровенно: вы не возражаете, чтобы я
работал, так сказать, по соседству с вами?
гробница Хирена или его пирамида -- моя вотчина? -- ответил я,
хотя с досадой подумал: "Ну вот, еще один соперник на мою
голову!.."
француз, крепко пожимая мне руку. -- Хотя с вами соперничать
трудно. Сколько молодых, талантливых специалистов у вас в
экспедиции, какое совершенное оборудование! Только ваша страна
может позволить себе такой размах для научных исследований. А у
нас? По нескольку раз в день вспоминаешь старую пословицу:
"Отсутствие денег -- болезнь ни с чем не сравнимая". Придется
опять привлекать кого-нибудь побогаче, делить славу хотя бы с
теми же аргентинцами.
человек! Я еще должен извиниться перед вами за его непристойное
поведение тогда, в тот вечер.
так что на нас начали оборачиваться. -- Я его выведу на чистую
воду, хотя он и подарил мне часы в знак примирения.
его чудесного отца. Милейший был человек, я слушал его лекции в
Сорбонне. И у него такой сын! Скажите, дорогой, куда мы идем?
Куда ведет нас эта хваленая цивилизация? Я принял подарок, но
пусть он не рассчитывает, будто купил меня. Вот они. Правда,
прелестны?
старомодные пузатые часы с потертым ремешком. И я опять прочитал
старинные слова, выведенные крошечными витиеватыми буковками по
краю циферблата: "Пока вы смотрите на часы, время проходит".
домой, в Москву.