очень красивая женщина.
доме покойника. Жестом пригласил Панарина. Панарин сел на застеленную
стареньким одеялом постель. Осмотрел себя - пуговицы на рубашке оборваны все
до одной, кобура пуста, кулаки разбиты в кровь.
очень толстого стекла - старинные лабораторные, сообразил Панарин.
Так что уж лучше сразу... - Он прикрыл глаза и нараспев продекламировал:
Прощай. Никакого не сбудется чуда. А сны только снятся нам, снятся и тают...
явственно пахнуло холодом. - И не сообщали когда.
Если уж вы меня впустили, я не уйду, пока...
татуировок-альбатросов не было еще. Мы носили жетоны.
человек в комбинезоне устаревшего фасона улыбался, положив руку на тупорылый
капот биплана. Панарин знал эту фотографию. Она была во всех посвященных
Вундерланду учебниках и книгах. Один из тех, что стали легендой, едва успев
возмужать, - полковник аэрологии в двадцать и генерал-лейтенант в двадцать
пять, воздушный хулиган и воздушный трудяга, удачник, фаворит, лауреат и
кавалер.
бывает!
невозможно доискаться... Вы - Ракитин? Легенда? Да как это?
отовсюду. Я знаю людей, которые испугались тогда на время, и людей, которые
испугались навсегда. Но в моем случае - не испуг. И не озлобление.., а если
и озлобление, то не как самый важный компонент. Понимаете, когда ЭТО
началось, когда арестовали Светлану, когда стали разводить черт те что
вокруг Вундерланда, для меня рухнул мир, в котором я жил и в который привык
верить. Казалось, все кончено. Навсегда. Собственно, если разобраться, я
всего-навсего вошел в транс и посейчас из него не вышел. Пожалуй, это
наиболее точная формулировка.
предпочли разыгрывать юродивого - мелкие подачки раз в месяц... Вряд ли я
имею право вас осуждать, и все же, все же... Да, другие в конце концов
сделали почти все, что могли бы сделать вы, прошли почти все намеченные вами
трассы, но никуда не деться от этого ?почти?. С вами добились бы большего.
Вы не должны были так, генерал... Теперь понятно: ваша ?адская
проницательность? - всего лишь отблески сиявшего когда-то мозга Ракитина. В
общем, я вас не осуждаю, но и оправдать не могу, Степан Михайлович. Другим
пришлось и тяжелее, но они работали. Извините, я резок, но у меня только
что.., я... Нельзя же переносить горе и обиду за потерю любимого человека,
за все вывихи на страну, систему, науку. Возможно, я не в состоянии осознать
в полной мере то, что вам довелось пережить, но... Он же был не только ваш -
ваш талант. Я надеюсь, вы не считаете все, что я говорю, плакатной
демагогией?
наконец-то взрослеете, Тим... Как бы там ни было, жизнь моя прожита, и
поздно начинать судебный процесс.
не привык думать над такими вещами, понятия не имел, что придется серьезно
думать над чем-то, не относящемся к полетам, а тем более - думать над
Прошлым... Так вышло, что мое поколение какое-то... Ну не умею я рассуждать
о таких вещах! Налейте мне на дорогу. Я в клинику.
идея...
бетонированной дорожке и постучал в стеклянную дверь. Руки кровоточили. Он
стал ощущать боль.
Ничего не говоря, он провел Панарина по длинному, выложенному голубыми
кафельными плитками коридору, втолкнул в какую-то комнату и усадил на белый
диванчик. Достал спирт, плеснул в две рюмки. Панарин выпил и молча ждал. В
виски ему бил заполошный немой крик: ?Чуда!"
Как молния. Со всеми. Никто даже не успел понять и испугаться.
вскроете череп, вывалите на стол воспоминания и прилежно отсортируете
черные. Ах, не можете?
ну зачем вы сунулись туда с пушками... ?Солдаты науки?. Вот и довоевались...
***
Никто не запрещал полетов, никто не разрешал их - просто все почему-то
ничего не делали...
сгорели три коттеджа, лаборатория, ангар с девятью ?Кончарами?, два
истребителя (пилоты катапультировались) и шесть машин. На доске объявлений
уже висела в траурной рамке телеграмма Президента Всей Науки, выражавшего
искренние соболезнования.
лазерные зенитки. Приказом Адамяна был создан Отдел Активной Обороны,
наделенный обширными полномочиями.
обнаружения и оповещения на вершинах гор и зенитки на крышах, потом -
плавная замена Сарычей" Славутичами". И не успеешь моргнуть, как наиболее
перспективные трассы автоматически превращаются в направления главного
удара, а полетный журнал - в хронику пикирующего бомбардировщика. И все
такое прочее. Потенциальный противник, упреждающие удары, превосходство в
огневой мощи. Фронт науки, солдаты науки, на переднем крае науки. А ведь в
списке военных терминов существует еще и капитуляция"... Но каждый генерал
надеется, что до нее не дойдет. Однако ж доходит порой?.
мотался пьяный Балабашкин, горланя. Из диспетчерской вышел Брюс, поймал
Балабашкина и молча заехал ему по шее. Балабашкин вырвался, юркнул в
проулок.
директорский кабинет, где, кроме Адамяна, пребывал вальяжный брюнет
неопределенного возраста, в очках с затемненными стеклами и серой шевиотовой
тройке с золотыми аксельбантами, серебряными Лейбницами на лацканах и
золотым Президентом Всей Науки на рукаве.
Неумело встал перед ним навытяжку. - Наслышан, полковник. Самохвалов,
лейб-сьянс-референт Президента Всей Науки. Позвольте от имени и по поручению
вручить... - Он извлек шильце, раскрыл красную коробочку и с привычной
сноровкой привинтил на лацкан панаринской куртки новенький орден Бертольда
Шварца первой степени. - Поздравляю. Слышал о вашем несчастье. Печально.
Примите мои искренние соболезнования. Нужно работать дальше, однако. Каждому
свое, так сказать. Мертвым - почетно покоиться, живым - работать на благо
невыносимо развитой науки. Память о павших за науку сохранится навсегда. Ну,
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Василенко Иван
Володихин Дмитрий
Андреев Николай