неожиданностью для Тома явилось то, что он рассмотрел несколько вытянутых в
ряд и расположенных по кругу бледных, почти прозрачных глаз, окольцевавших
бульбура, словно украшения на свадебном пироге.
превращалась в нечто большее, чем просто звуки или просто музыка. Песня
проникала Тому в душу - невозможно было представить, чтобы кто-то смел
поспорить с этим трогательнейшим голосом, говорившим о мире. Тома совершенно
захватило то, что он слышал, - захватило и обезоружило. Он предпринял
отчаянную, судорожную попытку освободиться от эмоциональных объятий
звучавшего голоса.
увлекся.
глаза слезы. - У вас потрясающе могущественные вокальные данные. По я не
понимаю, чего вы так стыдитесь? Наоборот, вы достойны уважения. Почему вам
надо стыдиться таких чувств - не пойму.
то, что отличает меня ото всех остальных. Я не могу удержаться от того,
чтобы не навязать кому-нибудь свое мнение. У меня нет добродетелей. Все
правильно. Я должен принять муки.
честь. Я должен радоваться. По мне никак не удается.
чего вы взяли, что только вы предпочитаете мир войне?
и вы лично , почитаете мир сладостным и желанным?
страдать!
сохраняем мир путем переговоров.
глоки и наффинги?
останавливаем их. Если приходится - силой.
поочередно сменив свою окраску с розовой на малиновую и лиловую. - Разве это
не значит бороться огнем с огнем?
попробовать?
могли бы им воспользоваться.
возобладал бы над джакталами.., и спандулами...
звуки боя в парадном зале внезапно утихли.
его?
положение дел логически. Если бы существам на роду было написано жить в
мире...
проскрипели отодвигаемые стулья. Том добрался до толпы гостей как раз в тот
миг, когда отряд бронированных глоков замаршировал в направлении покинутой
им комнаты.
установили стол. Наффинг, орудуя чем-то вроде пылесоса, деловито смывал с
пола последние пятна крови.
стола и отдавал распоряжения наффингу. Том наконец добрался до первого ряда
гостей и чуть не столкнулся с Люси, которая, прихрамывая, шла по кругу в
противоположном направлении.
шепнула Люси. - Я пошла предупредить, что тебе пора сматываться. Но ты и сам
ушел. Что случилось?
рядом с Пэрентами, и мимо прошагал отряд глоков. Первый из них нес на
серебряном блюде бульбура. Бу Хьярк задрал кверху лапы, призывая гостей к
тишине, и рявкнул, поторопив наффинга-уборщика. Тот поспешно ретировался.
торжественная минута в моей развлекательной программе, минута, которая
одновременно станет началом банкета. Я не сомневаюсь, уважаемые существа,
что время от времени вам доводилось отведывать редкие и изысканные блюда. Но
сегодня я угощу вас не просто самой вкусной едой на свете. Заверяю вас -
все, кто когда-либо отведал это блюдо, утверждали, что ничего вкуснее в
жизни не пробовали. Помимо этого, я предложу вам нечто вроде прелюдии к
вкушению блюда - уникальное свойство этого продукта, свойство, которое
наверняка вам запомнится навсегда. Затем я своими руками сервирую для вас
это восхитительное блюдо.
Из прозрачного он превратился в ярко-голубого. - Для меня большая честь, -
чуть тверже продолжал он, - величайшая честь стать для вас усладой на
сегодняшнем банкете. Мы, бульбуры, существа никчемные и годимся только для
того, чтобы приносить удовольствие желудкам тех, кто лучше нас. Для нас это
гордость и радость - знать, что вы находите нас приятными на... - бульбур
выразительно сглотнул и, после того как Бу Хьярк выругался на него, быстро
добавил:
нахожусь здесь сегодня и что вскоре стану для вас вкуснейшей закуской. Для
того чтобы вы вполне насладились мною, я сейчас... - под пристальным
взглядом крокодильих глаз Бу Хьярка Котинк тараторил все быстрее и быстрее,
- спою вам слюновыделительную песню, и тогда вы лучше оцените мой поистине
уникальный вкус.
том, что мы должны его съесть? Думай, Том! Ты наверняка узнал от опринкиан
что-то такое, что помогло бы предотвратить этот ужас!
мелодии. Она звучала все громче и громче.
ища хоть какую-то зацепку. Его не покидала мысль о том, что он почти сумел
убедить бульбура, убедить в том, что их, бульбурский образ мыслей для
Вселенной не уникален. У него в голове все еще звучала песня, которую Котинк
подарил ему, только ему одному.
убедил Котинка противостоять джакталу. А это невоз...
по-французски:
о том, что задумала жена, и подхватил песню тем баритоном, которым обычно
напевал, стоя под душем. Красивое сопрано Люси уже выводило вторую строчку:
ней мсье Пуртуа. Тот ошарашенно уставился на нее. Но он был не только послом
Франции, он был настоящим французом, французом до мозга костей. И он не мог
в такой ситуации отмолчаться. Он открыл рот и присоединил свой приятный
тенор к голосам Тома и Люси.
его крокодильей физиономии застыло выражение ярости, он страшно оскалился и
устрашающе занес меч.
пусть даже их владельцы были озадачены донельзя. Она звучала боевым кличем,
призывавшим восстать против тирании. Меч джактала взметнулся. Все глоки как
один развернулись к Тому. Но вдруг зазвучала высокая, пронзительная нота, на
две октавы выше верхнего "фа". Она была такой силы, что все в зале сразу
умолкли и как один обратили взоры к лежавшему на столе бульбуру.
почти вдвое выше, чем раньше. Как и откуда он мог что-то знать о
"Марсельезе" - этого Том понять не сумел, но Котинк снова сменил цвет.
Нижний его слой стал темно-синим, середина - белой, а верхушка - красной...
Он приобрел цвета французского флага! Окружавшие бульбура гости застыли,
словно солдаты на параде, а Котинк запел следующие строки:
Шилова Юлия
Земляной Андрей
Сертаков Виталий
Лондон Джек
Майер Стефани
Шилова Юлия