на минуту не спускающих с него глаз.
начинает казаться, будто в вагоне этом есть что-то особенное,
таинственное, и так как с майором мы расстались, я обращаюсь к Попову,
наблюдавшему за маневрами паровоза:
персона покинет вагон.
почестями.
труп, но не все ли равно! Я обращаюсь к Попову с просьбой узнать имя
покойника. Должно быть, это какой-нибудь мандарин высшего ранга. Как
только я это выясню - немедленно пошлю телеграмму "XX веку".
начинает его разглядывать с не меньшим любопытством, чем я.
несколько мрачным взглядом, лихо закрученными мушкетерскими усами и
немигающими веками. На нем изящный костюм, какие носят обычно богатые
монголы.
главным действующим лицом, которого мне недостает, но на всякий случай
отведу для него номер 12 в реестре моей странствующей труппы".
Фарускиар. Его сопровождает другой монгол того же возраста, но низшего
ранга, - некто Гангир.
поезда перед багажным, и обмениваются несколькими словами. Когда
маневрирование закончилось, монголы заняли места в вагоне второго класса,
рядом с траурным, чтобы драгоценное тело всегда было под их наблюдением.
шапку-каску, которую сильный порыв ветра сорвал с головы барона. Она
катится по платформе, по рельсам, вдоль стен и заборов, а ее владелец,
задыхаясь, бежит за ней и никак не может поймать.
держатся за бока от хохота, молодой китаец Пан Шао надрывается от смеха и
один лишь доктор Тио Кин остается невозмутимо-серьезным.
удалось коснуться рукой своего головного убора, но тот снова ускользал.
Кончилось тем, что барон растянулся во всю длину, запутавшись головою в
складках широкого плаща, и это происшествие послужило для господина
Катерна поводом, чтобы пропеть знаменитый мотив из оперетки "Мисс Эллиет":
ветер. Она мечется из стороны в сторону, кружится, скачет, парит в воздухе
и ускользает из-под рук как раз в ту минуту, когда вы думаете, что наконец
схватили ее. Случись это со мной, я бы нисколько не обиделся на тех, кого
рассмешила эта забавная игра.
устремляется к железнодорожному полотну. Ему кричат: "Осторожно!
Берегитесь!", так как в эту минуту к вокзалу подходит поезд из Мерва. И
тут настает конец злополучной шапки-каски: локомотив ее безжалостно давит,
и она превращается в растерзанный блин, который и вручают барону. А он в
ответ разражается градом проклятий под адресу Великой Трансазиатской
магистрали.
торопятся на свои места. Среди вновь прибывших я замечаю трех монголов,
которые производят на меня очень странное впечатление. Они садятся в вагон
второго класса.
компаньону:
шляпой? Вот когда я вволю посмеялся!
настоящий парижанин!
разговор.
9
жаловаться. Впрочем, мне вполне понятно его нетерпение: одна минута
опоздания, и он пропустит пароход из Тяньцзиня в Японию.
сильный ветер, что, казалось, он способен потушить солнце, как простую
свечу. Это один из тех ураганов, которые, как я слышал, останавливают
поезда на Великой Трансазиатской магистрали. Сегодня, к счастью, он дует с
запада, вслед поезду, и потому с ним можно будет примириться. Попробую
остаться на площадке.
он, как видно, из богатой семьи, прожил несколько лет в Париже, учась и
развлекаясь. Вероятно, ему частенько приходилось бывать и на
"файф-о-клоках" [чай среди дня, обыкновенно в пять часов вечера; здесь -
званые вечера, устраиваемые редакцией (англ.)] "XX века".
Пройдет целый день, прежде чем мне удастся избавить его от тревоги.
Воображаю, как он беспокоится! Но пробираться в багажный вагон днем было
бы слишком опасно. Придется подождать до ночи.
Впрочем, это будет делом несложным.
Фарускиаром. Этот восточный человек застегнут на все пуговицы. Не так-то
просто к нему подступиться!
Поднебесную Империю, чтобы принять погребальные почести. Думаю, что Попову
удастся это выведать у одного из стражников, приставленного к телу его
превосходительства. Будет просто замечательно, если мертвец окажется
каким-нибудь важным государственным деятелем - китайским принцем или хотя
бы министром!..
пустыня. Почву там образуют аллювиальные наносы [образуются в результате
деятельности текучих вод (пески, глина, суглинки, галька)], и тянутся они
вплоть до окрестностей Мерва. Пора уже привыкнуть к однообразию и
монотонности путешествия. И так будет до границы Туркестана - оазис и
пустыня, пустыня и оазис. Правда, по мере приближения к Памирскому
плоскогорью вид местности будет меняться. Красивые пейзажи в изобилии
попадаются в этом горном узле, который русские разрубили совершенно так
же, как Александр Македонский разрубил узел, связывавший в колеснице
Гордия ярмо с дышлом. После этого македонский завоеватель установил, как
известно, господство над Азией. Вот хорошее предзнаменование для России,
разрубившей Памирский узел! [В древнегреческой легенде рассказывается о
финикийском царе Гордие, который прикрепил ярмо к дышлу колесницы таким
тугим узлом, что его невозможно было развязать. Между тем предсказание
оракула гласило, что Азия достанется тому, кто сможет развязать Гордиев
узел. Александр Македонский не стал его распутывать, но разрубил мечом.
Жюль Верн намекает на присоединение Туркестана к России.]
Памирского плато расстилаются бесконечные равнины китайского Туркестана и
пески, пески, пески громадной пустыни Гоби. И снова потянется монотонная,
однообразная дорога.
вместо утренней прогулки, пройдусь по всему поезду.
Горации Блуэтт. Я вежливо с ней раскланиваюсь и осведомляюсь о ее
спутнике.
"Фульк".
конец второго вагона. Здесь я застаю их и сейчас. Они сидят вдвоем и тихо
разговаривают.
Черепнин Владимир
Свержин Владимир
Гуревич Георгий
Круз Андрей
Шилова Юлия
Белов Вольф