который привык, что приказы аррума не обсуждаются, а исполняются.
вниз нам путь заказан, там же теперь подземелье, а наверху -- башня
разворочена и бревна перепутались вконец. Пройти по лестнице мы не можем. И
даже если бы нам удалось проползти -- там, во тьме, завелась какая-то тварь.
Она не двигается, но смогла убить гиазира управляющего. И мимо нее пройти
невозможно. Как мы не пытались.
дело с безвестными чудовищами. Ему нужно был любой портрет убийцы
управляющего. Любой. Пусть даже и неверный.
Человеческое тело -- еще теплое -- лежало значительно ниже, чем два пролета.
Выше не было никого живого. И никого, кто умер бы недавно.
не убило, но придавило. Невидимый даже для меня, он перебьет всех нас. В
этом нет сомнений. Но костерукого я смог поразить кинжалом, а против
выползка был бессилен и "облачный" меч. Значит, надо все равно пробиваться
вверх. Но тварь, убив управляющего, намеренно или просто со злости
вышвырнула его тело прочь. Тварь я не вижу, как и сокольничий, как и Сорго,
как и Лорма. Что же делать?"
совсем близко.
темноты совершенно неожиданно для самого себя. Ему почему-то пришло в
голову, что раз уж он за последние полтора дня дважды без особого желания
спасал жизнь начальнику почты, значит должен же тот иметь в его жизни
какой-то смысл.
Сорго.
что имеет дело сейчас не то с трехлетним ребенком, не то с мудрецом излишне
высокого полета, Эгин прошептал:
откуда раньше доносился шепот сокольничего, раздались возня и шорох.
"Соколы!"
мое истинное имя -- Эгин.
выспрашивать имя у смерда, ну пусть довольно просвещенного в повадках живых
тварей смерда, но все-таки господского холопа, лишь бы не обращаться с
дурацким "гиазир сокольничий" к тому, с кем иначе как "Эй, ты!" заговаривать
не приучен.
остался?
сил будет пытаться именно взмыть в небеса? Даже несмотря на то, что ему
придется сперва подскакивать по ступеням, а потом пробираться через завалы?
сердцеед-пожиратель."
к соколу, изучить его След, запомнить его и уповать на то, что он не
рассосется слишком быстро, когда несчастная птица станет жертвой
костерукого.
Сорго, взявшийся вновь бормотать угрюмые прорицания. Несмотря на это, Эгин
доверил спину их крошечного отряда именно Сорго, ибо тот, по уверениям
сокольничего, зарубил этой ночью двух прорвавшихся в дом мужиков прямо на
горящей лестнице. А потом отчаянно боролся с пожаром, пока огонь не погиб
под земляными развалами. К тому же, хвост отряда был самым опасным местом --
туда в любое мгновение могла дохлестнуть жвала-захват выползка. А из четырех
присутствующих Эгину было менее всех жалко именно Сорго. Уж больно
дурковатый.
спать, а не пробираться через разрушенные людские жилища. Но если его
хозяин, его добрый хозяин, пожелал, чтобы он поднялся ввысь и искал добычу,
он сделает это. Ибо так обучен и иначе не умеет -- выполнять любые веления
хозяина. Веления хозяев всегда сильнее природы.
ожила и, обратившись костяной змеей, убила его быстрее, чем он успел
испугаться прикосновений мелких расшатанных зубов, которые, тем не менее,
впились в жесткое соколиное мясо злее и безжалостнее волчьих.
это мгновение. Так, птица попалась. Стало быть, именно там, во тьме, где
сейчас угасает его След, находится костерукий. Бить надо прямо в След.
невредимы, а под ноги ему не подвернется роковой обломок.
оставалась только слабо тлеющая искорка, Эгин, с размаху налетая-таки лбом
на нечто деревянное, твердое, неуместное, пронзил ее "облачным" клинком. И
гневный рык приконченной твари огласил темноту лестничного пролета.
"молнией Аюта", вылетело чье-то липкое от крови тело. Двух прикосновений
Эгину хватило, чтобы опознать сокольничего. Вот они, широкие и очень толстые
кожаные наплечники, созданные для того, чтобы соколиные когти не оцарапали
плечи.
подземной твари нельзя было разобрать ничего определенного.
скоро и Эгин им ничем помочь не сможет. Потому что там выползок. С выползком
ему не справиться.
-- режущий уши неимоверно пронзительный вереск, какого Эгину еще слышать в
эту ночь не приходилось.
середины и, вдобавок, просевшей башни, а с нее -- до гребня чудом уцелевшей
восточной стены. Ему удалось быстро продраться сквозь колючий барбарис, для
надежности посаженный на внешнем земляном скате, и повезло обезглавить на
опушке рощи праздношатающегося и, не исключено, безобидного человека. И вот
теперь Эгин быстрым шагом, стараясь не сорваться на бег, уходил прочь от
гибнущей Кедровой Усадьбы.
что теперь дело за лучшими людьми Свода и за лучшими сотнями морской пехоты.
А если понадобится -- то и за "молниями Аюта" союзных смегов.
аррума Опоры Вещей, погибло столько людей. Людей, которых он должен любить,
ибо ему дано властвовать над ними.
звездном свете он отчетливо видел, что клинок его чист и в нем отражается
половина небосвода.
сестрами, ни даже мать. Впрочем, мать все-таки немного радовалась. По
крайней мере неделю она сможет под благовидным предлогом не хлопотать по
дому, переложив это неблагодарное дело на старшую дочь. Она сможет отдохнуть
в заботах над новорожденным, охая и проклиная женскую долю. Которая такова,
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Прозоров Александр