согнулся, четыре раны пульсировали кровью. Широко раскрытые глаза смотрели
в небо.
момент услышал шепот.
выбитые зубы.
пробил ему сердце. Потом подошел к другому. Тот неподвижно лежал на земле,
только его руки судорожно хватали траву. Дорон приложил кароггу к его
груди и нажал.
луну, окровавленный, поклялся мстить.
раскрывали рты, женщины усмехались. Разговаривали возбужденными голосами
мужчины.
веревок, связывающих кисти.
привкус, соленый и сладкий одновременно. Болело все: и шея, по которой
ударили палицей, и стертые до крови руки, и ноги, и голова. Он проспал
целую ночь и половину дня - сейчас солнце уже спускалось к подножию Горы.
Его прикрутили к жерди, как убитую козу, и принесли сюда. О Земля...
говорить.
наконец отдохнуть. Только что тут делают эти люди? И какое-то странное
ощущение, что что-то не так. Не так... Нет!
дерева, растянули руки и ноги. Созвали людей. Пусть крестьяне посмотрят,
как Шепчущий карает предателя. И какая у него сила.
сказать - из горла вырвался не то скрип, не то стон.
сказать ни слова, защититься, а ведь он ни в чем не виноват!
выходящих из-за деревьев. Как всегда, встречаясь с людьми, они накинули на
одежду плащи из шершавого серого сукна, такие же платки закрывали им рты и
носы, капюшоны опускались на глаза.
фигуры друзей...
шаг вперед. Люди утихли.
древности. Слушайте! Слушайте! - Он указал на Острого.
жестким голосом.
кинуть своих друзей и выдать их в руки бановым палачам. Да будет он
проклят!
только одно для него слово: смерть?
протяжный стон.
обманет наших ушей, я отнял у него речь, так же как сейчас мы отнимем у
него жизнь.
лицо Магверу. Но рука твердо держала каменный нож. Острие прошлось по руке
осужденного, разрывая одежду, разрезая кожу.
увидел расширенные от ужаса глаза Магвера.
разбежались. Четверо мужчин в серых накидках помчались к лесу. За ними,
растягивая строй, неслась лавина городовых.
вопли, несколько мгновений ему казалось, что Вагран издал предсмертный
стон, потом все утихло. Со стороны дороги подходили еще двое солдат.
Талисман на шее одного из них говорил о том, что он - десятник. Они
остановились перед Магвером, с интересом рассматривая осужденного.
кожи неожиданно вернула ему силы. Стало больно, но одновременно с этой
болью сделались ярче краски, звучнее слова, четче изображения людей и
предметов. Только язык и горло по-прежнему отказывались повиноваться. Он
принялся что-то мычать, крутя головой, чтобы показать, что говорить умеет,
но не может.
обрывки одежды. Раны были неглубокие, но грудь и живот Магвера стали
липкими от крови.
подрались из-за бабы? - Он внимательно взглянул на Магвера. Тот резко
покрутил головой и снова потянул за веревки.
пояса нож из закаленного дерева. Встал рядом с Магвером и двумя быстрыми
движениями освободил от пут. Магвер сделал два шага к десятнику. Показал
пальцем себе на рот, беспомощно раскинул руки.
мышцы.
три шага, опустился на колени, приложил ухо к земле.
между прижатыми к глазам руками. Десятник крикнул, выхватил из-за пояса
топорик. Магвер подхватил с земли упущенную палку, выскользнул из-под
падающего острия, ударил десятника по кисти, выбил оружие из руки. Локтем
двинул его в лицо, уже покачнувшегося ударил в живот. Тихий хруст, когда
палка ударила по раскрытой шее. Магвер повернулся, увидел, что другой
солдат поднимается и начинает кричать... Удар палки пришелся ему по
животу, отбил дыхание. Городовой повалился на землю.
преследующие Шепчущего солдаты еще не вернулись, но Магвер не мог терять
ни минуты. Все еще сжимая в кулаке черенок палки, он помчался в лес, в
сторону, противоположную той, с которой могли подойти городовые.
заползал в какую-нибудь хорошо укрытую дыру и отдыхал. За все это время -
а с момента бегства прошло два дня - у него только раз во рту было мясо.
Нерасторопный, вероятно, больной заяц, которого он схватил вчера вечером и
съел сырым. Кормился он исключительно ягодами и высушенными на солнце
грибами.
непрекращающаяся боль необработанных ран. Он не разбирался в травах,
просто обложил раны листьями подорожника. Рана на груди затягивалась
быстро, но на руке гноилась и кровоточила. Здесь был нужен знахарь или
баба-травница. Несмотря на все неприятности, он все ближе подходил к дому.
Мережковский Дмитрий
Громыко Ольга
Посняков Андрей
Бажанов Олег
Якубенко Николай
Шилова Юлия