Чтение 16–й страницы книги ~Защита 240~

тронулась с места.

Человек за рулем поздоровался с Титовым и спросил, куда он намерен
ехать.

- Прежде всего, товарищ Кузнецов, мне надо повидаться с капитаном
Бобровым и выяснить у него, чем я смогу быть ему полезен. Где сейчас
капитан?

- Капитан в поселке. Он находит, что вам удобнее всего встретиться с
ним на квартире.

- Ну, хорошо, там и поговорим обо всем. Как здесь у вас дела?
Таинственное влияние Никитина на аппаратуру продолжается?

- Продолжается, Иван Алексеевич.

- Та-ак, интересно, - медленно произнес Титов. - А что представляет
собой этот Никитин?

Кузнецов коротко, но исчерпывающе рассказал Титову все, что ему удалось
узнать о Никитине.

Примерно за год до окончания войны, демобилизованный в связи с тяжелой
контузией, Никитин поступил на работу в Центральный институт, затем его
перевели в филиал, в Петровское. За эти годы он зарекомендовал себя с
самой лучшей стороны. Несколько замкнутый, молчаливый, он редко появляется
среди молодежи. Однако это никого не удивляет - все знают, что Никитин все
свободное от работы время учится. Благодаря настойчивости и умению
работать он успешно справляется со сложными заданиями, посильными только
квалифицированному инженеру, хотя и не имеет диплома. Никитин не чурается
общественной работы, но и не является активистом. Неоднократно
премировался, никогда не имел взысканий. Одинок. Особенно близких друзей
не имеет.

- Вот, пожалуй, и все, что можно сказать о нем, - закончил Кузнецов. -
Как видите, нет ничего компрометирующего.

- Ну, что ж, тем лучше. Я везу с собой, товарищ Кузнецов, приборы типа
наших 24-16, - похлопал Титов ладонью по солидному чемодану, оклеенному
светло-коричневым дерматином. - Эти приборы несколько переконструированы.
Думаю, они помогут нам разобраться во всем этом деле. Начнем сегодня же, и
начать нужно, мне кажется, с квартиры Никитина.

- Обыск?

- Нет, что вы! - Титов задумался, соображая, как воспримут его
предложение капитан Бобров и его сотрудники. - Обыск, по-моему, не нужен.
Вы припоминаете, товарищ Кузнецов, при каких обстоятельствах мы с вами
познакомились?

- Ну как же, Иван Алексеевич. - В косо поставленном зеркальце Титов
увидел улыбку на лице Кузнецова. - Припоминаю. Кусок картона задал нам
всем немало работы.

- Вот, вот. А вы помните, как разрешилось это запутанное дело?

- Еще бы! Ведь на приборы влиял этот чертов картон, на котором
разравнивали листочки радиоактивного сплава. Иван Алексеевич! - Кузнецов
притормозил машину и повернулся к Титову. - Вы думаете, что и в этом
случае?..

- Уверен!

Кузнецов погнал машину быстрее, сосредоточенно вглядываясь в бегущее
под колеса шоссе и молча продумывая предположение Титова.

- Вы здесь уже несколько дней, - прервал молчание Титов, - не так ли?

- Да, Иван Алексеевич, вторую неделю.

- Ну вот, значит, обстановку изучили. Скажите, есть возможность... Нет,
впрочем, это будет сложно.

- Что именно?

- Снять комнату рядом с квартирой Никитина. Это облегчило бы нашу
задачу.

- Это уже сделано, - удовлетворенно улыбнулся Кузнецов. - Капитан
Бобров, как только приехал сюда, нанял комнату у хозяйки Никитина.

- Вот это чудесно! Молодец Петр Алексеевич! Как же ему это удалось?

- Сезон, Иван Алексеевич. Дачный сезон. Хозяйка переехала в летнюю
кухню и с удовольствием пускает дачников. Никитин - ее постоянный жилец.
Им она очень довольна. Не нахвалится: какой, говорит, симпатичный человек.
Работящий, самостоятельный, не пьет и вежливый. По хозяйству много
помогает. Старушка нам с капитаном доверительно рассказывала, что
непременно хочет подыскать Никитину хорошую невесту.

- Заботливая старушка. Не подыскала еще?

- Нет, Иван Алексеевич. Но похоже, что Никитин уже сам нашел себе
девушку.

- Вы с капитаном знаете ее?

- Это Белова, сотрудница спецлаборатории филиала.

Директор филиала института академик Зорин, которого предупредили о
приезде Титова, появился у себя в кабинете раньше обычного.

Кабинет Зорина был одновременно и его личной лабораторией. Кроме
обширного письменного стола, здесь стояло несколько лабораторных столов с
аппаратурой и множество колб и штативов с пробирками. Южная и восточная
стены были почти сплошь застеклены и заставлены легкими этажерками с
аккуратно расставленными на них растениями.

Рабочий день еще не начинался. В помещениях института царила та
особенная тишина, которая располагала к серьезным занятиям. Викентий
Александрович углубился в дела.

Рядом с солидными книжными шкафами стоял сейф. Зорин встал из-за стола
и нажал зеленую кнопку сейфа. Из средней его части выдвинулась маленькая
полочка, туго обтянутая плотной бумажной лентой. Викентий Александрович
расписался на ленте и отправил полочку в сейф. Послышалось ворчание,
щелкание - и полочка с треском выдвинулась снова. Одновременно с этим в
верхней части сейфа замигала красная лампочка и затрещал звонок.

Зорин недоуменно пожал плечами. Внимательно проверив подпись, он
заметил, что расписался не совсем точно.

- Ну, что ты волнуешься? - искоса поглядел академик на мигавшую
лампочку и поморщился от назойливого звонка. - Потише, потише, пожалуйста!
Не шуми. Я сейчас сделаю все как следует.

Викентий Александрович написал свою фамилию четче и опять задвинул
полочку в сейф.

Сейф удовлетворенно щелкнул своим металлическим нутром, и верхняя
массивная дверца плавно растворилась.

- Ну, вот, так бы и давно, - добродушно пробурчал Зорин, - а то
поднимаешь шум на весь корпус из-за какой-то едва заметной черточки! А
впрочем, молодец. Молодец, конечно.

Викентий Александрович вынул объемистую папку с проектом Резниченко,
бережно закрыл дверцу, подмигнул сейфу и направился к письменному столу.

Не меньше, чем история с Никитиным, его беспокоила судьба Резниченко.

Медленно, страницу за страницей просматривал он уже много раз читанную
рукопись. Время от времени он делал на полях пометки и подолгу задумывался
над отдельными местами. К сожалению, ничего! Ни одного мало-мальски
существенного преимущества перед его проектом, который лег в основу
"Защиты 240". Сергей выбрал неверный путь. Каски ничего не могут дать.
Включить их в комплекс "Защиты 240"?.. Бессмысленно. Если бы хоть
что-нибудь, хоть какая-нибудь новая деталь, делающая более совершенной
"Защиту 240". Как бы это было хорошо! С какой радостью он поддержал бы
проект Резниченко! А теперь?

Карандаш выскользнул из пальцев и покатился по полу. Зорин нагнулся за
ним и вдруг почувствовал приступ тошноты. Голова отяжелела, закачалось
кресло, потемнело в глазах.

Он до боли в пальцах сжал подлокотники и крепко сомкнул глаза.
Головокружение понемногу проходило.

"Да-а, стар. Немного позже обычного лег в постель, немного раньше
встал, поволновался, и вот, пожалуйста! Досадно! А ведь надо еще так много
сделать".

Стало как-то тревожно - эта история с Никитиным, и вот сейчас с
Сергеем.

"Да, старею! Ведь с тех пор только, как был построен первый прибор
прошло...

Пожалуй, прибор старше Резниченко. Открытие сделано еще до его
рождения. И уже несколько лет тому назад разработана "Защита 240".

С трудом поднятый с пола карандаш снова выпал из рук Зорина и покатился
прочь от стола, а он и не заметил этого. Рука упала с подлокотника и
бессильно висела так до тех пор, пока луч солнца не приласкал ее своим
теплым прикосновением.

Зорин встрепенулся.

Солнце поднималось все выше и выше. Его лучи пронизывали зелень
растений, и от них на страницы проекта ложились расплывчатые пятна - тени.
Рассматривая их путаный красивый рисунок, Зорин вновь подумал о
Резниченко.

Напрасно он перестал интересоваться растениями, биоксином, а мог бы
сделать многое. Его остроумные и изящно поставленные опыты подтвердили,
что биоксин, безусловно, можно использовать практически.

Несколько лет тому назад Резниченко с группой молодых ученых открыл
биоксин - вещество, влияющее на развитие растений более интенсивно, чем
все известные до сих пор стимуляторы роста.

Внедрение этого нового вещества в сельскохозяйственную практику
открывало огромные перспективы. Вот Бродовский... Молодец Михаил
Николаевич! Он понимает, чего можно достичь при помощи биоксина. Работает
с ним настойчиво, с Душой. А ведь трудно ему - радиофизик.

А Резниченко теперь целиком захвачен продвижением своего проекта защиты
от электромагнитной агрессии... Что это? Желание блеснуть? Желание
крикнуть на весь мир: я, Резниченко, первый предложил защитные каски. Чуть
ли не спаситель цивилизации. Эх, тяжело ему будет, а ведь сказать ему о
существовании "Защиты 240" - нельзя.