слегка расплывшиеся светящиеся линии.
на присутствие нефтеносных песков. Неужели даже повышенная
чувствительность переделанного Синицким усилителя не могла помочь
обнаружить хотя бы следы нефти?
быть.
перед неизвестным, мысленно спросил себя студент. - Пусть недалеко,
всего лишь метров пять, а потом опять сюда вернуться? Как, Николай
Тимофеевич, способен ты на это?.. А почему бы и нет! - уже со злостью
отвечал себе Синицкий. - Невидаль какая! Успею закончить испытания.
Пока они там наденут скафандры, пока спустятся... Лодка, конечно,
останется на месте - это один ориентир, а кроме того, можно еще
что-нибудь запомнить. Ну, скажем, вот эту груду камней... Надо
все-таки поторопиться! А то сейчас меня за шиворот вытащат на свет
божий, как котенка".
странное недовольство. Он так стремился к этим испытаниям, ждал
необычайного... Еще бы! Не каждому суждено бродить по морскому дну.
Однако здесь не было ничего интересного: зеленый туман, обыкновенные
камни, которые вначале казались таинственными скалами. Саида права:
темно и пахнет резиной.
Он думал, что будет рассказывать московским друзьям о невиданных
чудесах подводного царства. Будто идет он по песчаному дну, солнечные
блики мечутся под ногами... как густой зеленый кустарник, колышутся
морские водоросли... стаи испуганных разноцветных рыб, словно птицы,
взлетают вверх при каждом его шаге...
черту, рыбы? Тут нет ни одной малявки!"
дно изобретатель Синицкий.
шелохнутся.
геологи: найти выходы нефтеносного песчаника и пузырьки газов, которые
часто выдают месторождения нефти. Тогда можно сразу узнать, работает
ли в этих условиях аппарат или нет.
пласт, - подумал студент. - Все, конечно, стали бы спрашивать: "Кто
это нашел? Наверное, очень опытный геолог?" - "Да нет, - скажут им, -
студент Синицкий, талантливый такой парень".
следы нефтеносных песков?
Стали попадаться водоросли. Они казались черными, совсем не такими
веселыми и вовсе не похожими на свежий весенний кустарник, каким хотел
их видеть Синицкий, но и эти чахлые растения на голом, каменистом дне
все-таки радовали глаз.
вывороченными корнями. Он обошел его кругом: оказалось, что это было
не дерево, а старый железный якорь.
может быть, и сотни лет".
убедился, что магнитофон у него в кармане. Он даже пожалел, что не
может записать свои впечатления, хотя давно не вспоминал об этом.
заметно сдвинулась горизонтальная линия.
поэтому трудно было различить, на какое деление она указывала.
Склонившись низко-низко, над самым экраном, студент разбирал цифры.
освещение, - решил он и тут же представил себе, как это все будет
выглядеть. - Неужели здесь так темно?"
в зеленой воде. Подгоняемый морским течением, он постепенно удалялся,
превращаясь в мутное, расплывчатое пятно.
уплывающий шар. - Неужели это опять тот же? Странно. Почему я все
время с ним встречаюсь? А может быть, их много? Целое минное поле?.."
перевести дыхание. Блестящие пузырьки выдыхаемого им воздуха
взвивались вверх, похожие на маленькие стеклянные ампулы.
На экране аппарата светящаяся линия подошла к пятому делению. Примерно такие же показания были получены Синицким и на острове.
Конечно, "опытному геологу" не повезло! Важные месторождения нефти по-прежнему скрывались в глубинах недр, они еще ждали своего хозяина. Но Синицкий был вполне удовлетворен: аппарат работал, и, самое главное, молодому конструктору уже были ясны путиего усовершенствования.
поворачивая обратно. - Здесь должен быть якорь, а от него надо идти
напрямик".
не было.
Нет, это ему только так кажется... Якорь был здесь. Как он мог его
потерять? "Надо пройти к берегу, - в отчаянии работала мысль. - Но где
он, берег?.. Где берег?.. Где Нури?.. Почему он не спускается?..
Почему меня никто не ищет? Что же теперь делать?.."
задушенного в тяжелом медном шлеме. Кто его здесь услышит?..
наступила ночь. Он шел... нет, не шел, а бежал, словно под гору,
спотыкался, падал.
мысль.
Свинцовые подошвы с трудом отрывались от земли.
в зеленом полумраке. Может быть, удастся взобраться?
гладкая, ее отчетливо видно, так как она не выходит из воды.
ноги, темнело в глазах.
- подумал он. - Это галлюцинация". Но скала приближалась...
наступала... Еще миг, и она раздавит его.
свою новую вышку. Неподалеку от нее слегка покачивался искусственный
островок с кранами. Его соорудили для монтажа стометрового основания
системы инженера Гасанова. Монтажные работы здесь уже давно не велись.
Мастера готовились к испытаниям установки Васильева. Для работы с
механизмами и контроля за автоматикой к Гасанову должны приехать
молодые операторы. Их привезет Григорян.
смогут справиться с непривычной для них работой. Тогда... - Он с
тоской взглянул на видневшуюся вдали тонкую полоску берега - ...тогда
и мне самому, как приказано, надо приниматься за новую работу. Снова
за чертежи".
вычерчивал на плотном листе общий вид своей подводной башни. Тогда он
видел не белое поле бумаги, а синее родное море и глубоко уходящую в
полупрозрачную воду решетчатую башню. Солнечный день никогда не сходил
с его чертежа.
Как он не может преодолеть этого равнодушия, даже неприязни к чужой,
еще пока незнакомой, неизвестной ему работе?..
чувствовал, что Али все-таки прав.
искать новые решения. Не все ли равно с принципиальной точки зрения,
какое будет дальше строиться подводное основание - в пятьдесят метров
или в сто? Нужно смелее идти вперед... Пусть даже этот шаг будет
фантастичным и дерзким, как у Васильева!
искать новые пути. Но почему правильный путь может найти только
Васильев? - В нем шевельнулось невольное чувство обиды. - А мой
последний проект с плавучим островом? Разве это не смелое решение?..
Но почему, спрошу я у Рустамова, не может сейчас заняться этим делом
далеко не такой уж бесталанный инженер Гасанов?.. Ну, а этот
ленинградец? Кто он такой? Не спорю, может быть, действительно его
работы достойны того, чтобы буквально все подчинить им - отдать всех
мастеров и в придачу даже самого Гасанова..."
все думал, мучился и не находил ответа. Кто же он, Васильев? Какую