покоя, влек, как в былые времена влекло небо. Чем заворожил он Плотникова?
А чем заворожили горы ректора Московского университета Рэма Викторовича
Хохлова, имел ли академик право ставить на карту свою столь дорогую для
науки жизнь? Или не знал, на что идет? Знал... Так и Плотников...
ученых. Тех самых сухарей, которые, по мнению обывателей, живут лишь
своими интегралами, колбами, электронами, отгородясь от всего, что не
имеет отношения к их науке.
Васильевна, штурман семейного экипажа, олицетворявшая собой разумное
начало.
ориентировался в пространстве: чуть отойдя от опушки леса, становился
беспомощным, мог заблудиться в трех соснах. Тамара Васильевна же обладала
каким-то шестым голубиным чувством - выбирала правильную дорогу даже в
незнакомом месте.
убеждающие аргументы, что снискало ей уважение и любовь не только мужа, но
и большинства знавших ее людей. Алексей Федорович признавал превосходство
жены в том, что принято называть прозой жизни, разделял многие вкусы и
привязанности, но... нередко поступал вопреки мудрым советам.
же начал действовать: написал главному инженеру ПАТО - Памирского
автотранспортного объединения - Дарвишу Абдулалиеву (о нем упоминалось в
заметке). И был обрадован скорым ответом. До лета он жил предвкушением
Памира...
восточного города. Особенно поражал базар, равного которому по изобилию
фруктов и экзотичности они никогда прежде не видели. Но в первую очередь,
конечно же, нужно было разыскать ПАТО.
молодой, энергичный человек с добрым прямым взглядом поднялся навстречу.
ждали еще позавчера.
современной научно-технической революции. И неожиданность: полный зал
слушателей, неподдельный интерес, масса вопросов.
несравненным памирским гостеприимством встречали в кишлаках, поили кумысом
и зеленым чаем, до отказа потчевали фруктами, зеленью, шурпой и пловом.
памирских асов. Пройдет год и еще один - Алексею Федоровичу доверят руль
бензовоза, и будет он гордиться этим куда больше, чем докторской степенью.
постигал инопланетное величие высочайшего Акбайтала, кровавые потоки Алая,
лунный ландшафт Долины смерчей, сапфировое сияние мертвого озера Каракуль.
тракте, от Оша до Хорога, нет - обрывами, пропастями, речушками, по
каменистому дну которых можно проехать и мыть машину рядом со стадом
нежащихся в солнечной воде буйволов. Но все это было свое, земное. Памир
же ассоциировался с космосом. Здесь Алексей Федорович соприкасался с
Вселенной, оставляя в иной галактике обетованный мир.
чистыми душами, казались ему иногда инопланетянами.. Общение с ними
облагораживало, возвышало мысли.
доверием...
памяти. И когда на душе бывало смутно, Алексей Федорович мысленно
переносился в сказочный, хотя и реально существующий, мир снежных вершин и
неправдоподобно синего неба. Памир был для него земным воплощением
немыслимо далекой планеты. Порой ему казалось, что не на памирских
перевалах, а в космических странствиях родились запомнившиеся пожизненно
впечатления...
Дзету, но метеорная обстановка оставалась неопределенной, и старт
несколько раз переносили, пока не отложили на завтра.
перемещение в пространстве не связано с необходимостью, а диктуется
сенсорной ненасытностью, прилипчивой болезнью людей, у которых слишком
много времени. Им обязательно нужно увидеть все "своими глазами", хотя
гораздо более глубокое, а главное, объективное представление легко
получить не сходя с места: для этого существуют общедоступные банки
информации.
делают ее многочисленные миры достоянием человечества. И люди благодарны
им за это. Все, кроме туристов. Те говорят: "А мы хотим сами", хотя ничего
ранее неизвестного, не запечатленного в мнемокристаллах не увидят.
Нонсенс!
вечера. И сформировалось не случайно.
билета не достается. Или: рейс задерживается, я мрачнее тучи, а им хоть бы
что - балагурят, отпускают плоские шуточки, поют под гитару, как триста
лет назад, словно на лужайке у костра. Рассказывают о якобы пережитых
приключениях, преодоленных препятствиях, перенесенных бедствиях. И уж если
приключение, то в духе незабвенного Дюма - с поединками, погонями и
любовными интригами. Если препятствие, то с Монблан на Земле, Море
Песочных Часов на Марсе или темную планету Алголя. А бедствия - не меньше,
чем в масштабах Всемирного потопа или Вифлеемской звезды, которая, по
Священному писанию, вела мудрецов с востока в Вифлеем - место рождения
Иисуса Христа (наивные мудрецы и не подозревали, что вспыхнувшая в одну
ночь блестящая неподвижная звезда невиданной величины и яркости - позывной
космической катастрофы, а вовсе не спасительный маяк).
молодящиеся пожилые мужчины. Смешно наблюдать, как девица лет восемнадцати
кричит дяде под шестьдесят: "Эй, Ник, слетай за сладоледом!" И польщенный
Ник (или Боб, или Вовочка), скрывая одышку, пулей несется к автомату,
отпускающему мороженое.
отличалась от привычного стереотипа: восемь или девять девиц в мешковатых
пи-комбинезонах, служащих одновременно и одеждой, и ускорителями ходьбы, и
хранилищами всевозможных принадлежностей - от универсального набора
инструментов до надувной палатки из паутина (тончайшего и прочнейшего
теплоизоляционного влагонепроницаемого и несгораемого материала), трое
молодых людей в блузонах, напоминающих рыцарские латы ("трех блузонов, -
прикинул я, - достаточно, чтобы смонтировать герметичный колпак с
автономным жизнеобеспечением на всю группу"), и мужчина лет пятидесяти.
насмешке была какая-то, еще не осознанная мной искусственность.
Иронический настрой не получался. Я не мог не оценить необычно добротную,
продуманную до мелочей экипировку туристов. Да и пожилой мужчина вовсе не
походил на молодящегося бодрячка: он не подкрашивал седину, его одежда -
штормовка и брюки из металлизированной, для обогрева, ткани - менее всего
претендовала на экстравагантность. По сравнению со спутниками этот человек
был как бы налегке - значит, он занимал в группе особое, а возможно, даже
привилегированное положение. И обращались к нему уважительно, "на вы", по
имени-отчеству: Николай Иванович.
сугубо официальное, наделенное властью. У меня даже возникла неприятная
ассоциация: лет десять назад я имел глупость отправиться по путевке к
Бетейгейзе - примадонне в прекрасном ансамбле Ориона. Путешествие
мыслилось как развлекательное - с посадкой на голубой и розовой планетах,
купаниями в млечных озерах, обрядовыми пиршествами, которыми славятся
эйлоки, и дегустацией живых струй из источников Лирадо.
напоминал отъевшуюся матерую крысу, впрочем, это бросилось нам в глаза не
сразу, а спустя несколько дней, когда мы его окончательно раскусили.
опоздали на рейсовый космолет. Не знаю другого человека, в котором бы
такая рафинированная, воинствующая беспомощность сочеталась со вздорным,
занудливым характером. Если у него отставали часы, он доказывал, что вовсе
нет, это у всей группы ушли вперед.
планетой! Не забывайте, что эйлоки могут вас спровоцировать! Не забывайте,
что..."
пор я неприязненно отношусь к самой идее туризма...
напоминало Головка. Держался он с непринужденным достоинством, как равный
с равными, ничем не подчеркивая превосходства над спутниками, которое,
однако, было явным.
разгадал не дававшую покоя загадку, - из тех, кого ученики не только
Флинт Эрик
Куликов Роман
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Распопов Дмитрий