Чтение 16–й страницы книги ~Механика вечности~

разговор хоть немного отвлечет меня от боли. Таксист умело выдержал паузу и
пояснил:

- Взяли и переплюнули все их "Порше" сраные. У меня шурин на такую же
копит. Сестра хотела, чтобы я его отговорил. Я что, дурной? Мне б на
"девятьсот семнадцатом" хоть разок прокатиться!

- Здорово, наверное, - согласился Кнут, любуясь ярко-красным автомобилем.

- Групповой секс представляешь? Так это - тьфу!

- Насчет групповухи ты, конечно, загнул.

Беседа настолько их увлекла, что они начисто обо мне забыли. Меня это не
обижало, наоборот, мне хотелось покоя и уединения. Костлявая уже занесла
меня в список перспективных клиентов, и я смиренно дожидался своей очереди.
Я был уверен, что стоит лишь такси качнуться, выезжая на перекресток, как
моя жизнь, истончившаяся до прозрачной мембраны, лопнет.

Стекло в двери красного "ЗИЛа" опустилось до половины, и оттуда вылетел
окурок. Я хотел рассмотреть сидевшего за рулем, но не успел. И все же я
почувствовал, что это Куцапов. Сейчас Коля меня заметит, и все решится. В
том, что он меня убьет, я не сомневался.

- Наверно, светофор вышел из строя, - заметил таксист.

- Терпи, Миша, - умоляюще произнес Шурик. - Матвеев и не таких
вытаскивал. Мать про него знаешь какие истории рассказывала?

- В порядке, - проскрежетал я.

Мы стояли на перекрестке уже минуты три, а инспектор даже и не думал
вмешиваться. Я продолжал смотреть на "ЗИЛ". Прятаться не было ни сил, ни
желания. Во всех книгах написано, что умирать следует с достоинством.

Красная машина справа начинала раздражать своей вызывающей роскошью,
дерзкой красотой, своей слепящей полировкой и безупречностью линий. Да,
абсолютной безупречностью...

Никакой вмятины не было и в помине. Впрочем, ее могли уже выправить, а
номер я не запомнил. Или тот "ЗИЛ" был измордован с другого бока? Вроде нет.

Вокруг раздался радостный рев моторов - светофор наконец-то опомнился и
дал зеленый. Первым, как ни странно, тронулся стоявший по левую руку
грузовик, следом за ним унесся "ЗИЛ-917". За несколько секунд он развил
такую скорость, что превратился в красную точку на горизонте. Таксист
завистливо покрутил головой, но если со спортивной машиной он тягаться не
мог, то железного монстра "Москарго" следовало проучить. Наша "Волга"
взвизгнула покрышками и устремилась вперед, нагоняя белый фургон. Грузовик
шел чуть впереди, не давая себя обогнать, но и не вырываясь - можно было
подумать, что водитель пытается подать нам какой-то знак. По крайней мере,
так показалось мне, однако я боялся отвлечь таксиста, поглощенного
состязанием.

- А вот на пятой сдохнешь! - бросил он, хватаясь за рычаг, и я решил, что
это скорее всего относится ко мне.

Внезапно лобовое стекло потемнело и с треском провалилось внутрь.
Раздался оглушительный грохот, и машину закидало из стороны в сторону.

- Держись, Мишка! - крикнул Шурик. Это предупреждение было излишним.
Забыв про кишки, норовящие выскочить наружу, я вцепился руками в сиденье.
Еще я успел удивиться, почему таксист не притормаживает, и тут же увидел его
голову, болтавшуюся на груди.

По салону летали сгустки крови, и я безумно озирался, стараясь разыскать
свои внутренности, - я был уверен, что они вылетели из чрева и теперь
перекатывались под ногами вместе с окурками из вывернутой пепельницы.

- Грузовик! - обрадовался Кнут, и я, не понимая смысла его слов,
обрадовался тоже.

Фургон медленно отжимал нас вправо. Целесообразность этого маневра была
спорной, однако лучше так, чем мчаться дальше в машине с мертвым водителем.
Что творилось впереди, разобрать было невозможно - место лобового стекла
занял кусок железа, напоминавший сейфовую дверь.

В правый бок что-то несильно толкнуло, и я почувствовал, что лечу. В окно
я увидел пронзительно-синее небо, слишком роскошное для сентября. Потом
замелькали какие-то столбы - кажется, деревья, - и сверху упала крыша.

Не знаю почему, но я помнил и то, что было после: гулкое уханье
врезавшихся в нас машин доносилось с интервалом в одну-две секунды,
становясь все менее отчетливыми.

О смерти я уже не думал: я ждал ее так долго, что .весь пафос успел
выгореть. Я лежал, стиснутый горячим железом, и считал столкновения
прилипающих сзади автомобилей.

В голову лезла всякая чушь. Например, о том, что, не окажись рядом
фургона, все могло закончиться гораздо хуже. И еще я понял: если бы
спортивный "ЗИЛ" не успел уехать, мы бы обязательно врезались в его левый
бок. И тогда он стал бы похож на тот, в котором ездит Куцапов.

ЧАСТЬ 2
ПОБЕГ НА ОЩУПЬ

Живот не болел - это первое, что я отметил, как только пришел в себя. Не
открывая глаз, я осторожно ощупал рану... и не нашел ее. На месте пореза
пальцы обнаружили едва заметный рубец, отозвавшийся на прикосновение легким
зудом.

- Шрам останется, но для мужчины это не страшно, - сказал кто-то рядом.

Разлепить веки оказалось гораздо труднее, чем пошевелить руками. Я
пожалел, что проснулся, - спать хотелось смертельно.

- Вставай, нужно уходить.

Голос был женский. Молодой. Одна из подружек Кнута? С каких это пор он
стал водить их домой?

Я собрал всю силу воли и открыл один глаз. Брюнетка.

- Не прикидывайся умирающим.

Девушка сдернула с меня одеяло, и я, скосив открытый глаз, увидел, что
лежу совершенно голым, однако незнакомку интересовал лишь мой шрам. Она
деловито помяла мне живот и кинула в ноги одежду.

- Собирайся. Твои вещи я уничтожила, поскольку они пришли в негодность.

Обиженный таким невниманием к своему телу, я робко перевернулся на бок.

- Ты мне все назад положила? Кишки, печенку? В машине ничего не
осталось?

Незнакомка улыбнулась и осмотрела меня еще раз, более внимательно. Я
торопливо прикрылся.

Прыснув, она отошла в дальний угол и присела на подлокотник кресла. Нет,
это не квартира Кнута.

- Меня зовут Миша, - сказал я, натягивая носки.

- Буду знать.

Я оделся и зашнуровал кроссовки, точно такие же, как те, что были раньше,
только новые.

- Ты не представишься?

- Ксения, - ответила девушка, поднимаясь. - Пошли.

Она накинула куртку из толстой кожи, потом взяла с тумбочки и опустила в
карман какой-то продолговатый предмет. Его черный край выглядывал наружу, и
я понял, что это такое.

- Откуда она у тебя?

До меня вдруг дошло, что сюр, в котором я увяз по уши, с аварией не
закончился - он прогрессировал, становясь все более детальным и
правдоподобным.

Я уселся на кровать, достаточно мягкую для дешевого гостиничного номера.
Коричневый гардероб, цветастое кресло, стул и тумбочка перед зеркалом. У
изголовья - торшер с пошлым розовым абажуром. Кнут много рассказывал о таких
комнатах: их сдавали по семь рублей за сутки и по пятерке за двенадцать
часов. Окна были оснащены светомаскировкой, и апартаменты не простаивали ни
ночью, ни днем. После обеда мелкие женатые боссы приводили сюда молодых
сотрудниц, желавших продвинуться по службе.

Несмотря на дерзкую куртку со множеством осклабившихся "молний", Ксения
на шлюху не походила. Даже если нарядить ее в короткую юбку и высокие
сапоги, увешать блестящими цацками и покрыть кричащим макияжем, все равно
будет ясно, что она не из тех, кого можно купить.

Подбородок, достаточно твердый, чтобы быть волевым, но при этом не
портить благородный овал лица. Большие, но умные глаза. Таких глаз я никогда
не видел. Они знают все, им достаточно одного взгляда, чтобы просветить
человека насквозь. И при этом не злые, не надменные... дьявольски красивые.
Темно-карие, почти черные. Полные чего-то такого...

- Быстрее.

То, как Ксения двигалась, как спокойно она положила в карман машинку, и
особенно ее фраза "я уничтожила вещи" говорили о многом. Например, о том,
что я в безопасности. Во всяком случае, до тех пор, пока с ней не поругаюсь.

- Как я сюда попал?

- Тебе нужно было отлежаться.

- И сколько я спал?

- Пока не зажила рана. Со вчерашнего вечера. Я невольно погладил шрам под
рубашкой. Его можно было принять за жировую складку - если забыть о том, что
недавно он был дырой, из которой хлестала кровь.

- Я стал бессмертным?

- Нет, это регенератор, - туманно пояснила Ксения. - Хватит трепаться,
пошли.

- В такси я был не один.

- Водитель погиб, - сказала она не моргнув. - Второму, так же, как тебе,
посчастливилось. Для двойного сальто с приходом на крышу несколько синяков -
это подарок судьбы.

- Что с ним?

- Твой друг меня не интересует. Еще вопрос, и я ухожу одна. - Ксения
выразительно покосилась на торчавшую из кармана машинку.

Гостиница, как я и предполагал, находилась неподалеку от места аварии.
Тихая, тенистая улочка, отгороженная от магистрали сквером, - идеальное
место для детских садов, музыкальных училищ и домов свиданий. Мама Кнута
никогда бы не смирилась с интенсивностью личной жизни своего сына, и ему