Чтение 16–й страницы книги ~И в аду есть герои~

Князь появился в операционной почти сразу после того, как потирающий виски Сантьяга отошел от безжизненного тела. Едва высокая фигура, плотно закутанная в черный плащ с низко опущенным капюшоном, оказалась в комнате, эрлийцы, собиравшие свои инструменты, дружно склонили головы и, повинуясь легкому жесту комиссара, быстро и тихо оставили высших иерархов Темного Двора наедине.

Повелитель Великого Дома Навь медленно обошел стол, на котором лежал Хомяк, и остановился у изголовья.

- Твоя догадка подтвердилась?

Сантьяга кивнул:

- Последние несколько недель этот чел принимал Золотой Корень.

- Ты выяснил, откуда он его брал?

- Увы, нет! - Комиссар поправил галстук. - Но эрлийцы провели предварительный анализ и уверяют, что чел использовал не натуральный Золотой Корень.

Капюшон дернулся.

- Я знал, что вам.будет интересно, - улыбнулся Сантьяга. - Речь идет об искусственном наркотике. Кто-то сумел синтезировать Золотой Корень.

- Камень, обещанный Оракулом, оказался неприятно большим, - после паузы произнес князь.

- Это повлияет на наши планы?

- Не думаю, что есть необходимость их корректировать. Мы приняли решение и используем ситуацию в своих целях.

- Когда на тебя падают камни, не следует искать среди них алмазы, - небрежно протянул Сантьяга. - Синтез Золотого Корня таит в себе*неприятности для всех Великих Домов.

- Мне приятно, что ты использовал именно навскую поговорку, - ответил князь. -. Но в твоем подходе слишком много альтруизма. Мы отвечаем за вполне конкретный Великий Дом, так что, будь добр, сосредоточься на его проблемах.

- Хорошо, - вздохнул комиссар и набросил на мертвое тело простыню. - Сыграем Золотой Корень. Хочу только заметить, что из нас двоих авантюрным должен быть я.

- Значит, ты не справляешься, - проворчал повелитель Темного Двора. - Расскажи, что ты еще сумел выяснить.

- К сожалению, этот чел был рядовым испытуемым, - сообщил комиссар. - Подопытной крысой. Я сумел извлечь из его памяти только название наркотика и образ предполагаемого разработчика. Где находится лаборатория, он не знал.

- Ты сказал - наркотик?

- Совершенно верно, - подтвердил Сантьяга. - Они называют его "стим". Судя по воспоминаниям чела, речь идет о подпольной фабрике, специализирующейся на производстве синтетических наркотиков. Я подключу к расследованию полицию, возможно, они что-то знают.

- Насколько мне известно, человская полиция обязана бороться с подобными производствами, - сказал повелитель Темного Двора. - Если фабрика до сих пор работает, значит, они не могут выйти на ее след.

- Какие-то зацепки у них наверняка есть, - махнул рукой комиссар. - Кроме того, я не собираюсь ограничиваться помощью полицейских. Через десять минут фабрику будет искать весь Тайный Город.

- Нет, - капюшон отрицательно качнулся. - Пока только Темный Двор.

- Даже так?

- Раз уж камни падают нам на голову, надо их тщательно изучить. - Князь помолчал. - Если я правильно понял, чел умер не от истощения?

Сантьяга понимающе поднял брови:

- Вы думаете, что "стим", сохраняя все свойства натурального Золотого Корня, менее разрушительно действует на организм чела?

- Или не только чела. Возможно, он и у людов не будет вызывать преждевременного старения.

В черных глазах комиссара загорелись огоньки.

- А это единственное, что их не устраивает в Золотом Корне.

- Зеленый Дом сможет превратить в магов всех своих мужчин.

- В магов-наркоманов.

- Какая разница, если речь идет об установлении власти над Тайным Городом?

- Это очень хорошая наживка, - медленно произнес Сантьяга. - Эрлийцы проведут доскональный анализ "стима" за пару часов, и у нас будет подробная информация о наркотике. Я же немедленно приступаю к поискам фабрики. Уверен, что к вечеру я выйду на след.

Дверь в комнату распахнулась, и на пороге застыл взъерошенный нав в свитере и джинсах:

- Комиссар! У нас большие проблемы!!! Сантьяга укоризненно взглянул на аналитика:

- Доминга?

Только сейчас "ласвегас" заметил повелителя:

- Извините, князь, очень срочное дело!

- Что случилось? - поинтересовался комиссар.

- Мы засекли всплеск запрещенного заклинания! Кто-то открыл врата Наина!

- Глубокий Бестиарий распечатан, - глухо произнес князь. - Лавина отправилась в путь.

Глава 5

"Вчерашняя пресс-конференция в Московском полицейском управлении была полностью посвящена проблеме борьбы с наркотиками. Несмотря на очевидные успехи, достигнутые нашими полицейскими на этом поприще, полковник Федотов выглядел мрачным и заявил, что не удовлетворен результатами. Журналистам остается только гадать о причинах недовольства полковника, который зарекомендовал себя жестким и непримиримым..." ("Московский комсомолец")

"Сенсационная новость! Как сообщил нам пожелавший остаться неназванным источник, вчера вечером было совершено дерзкое ограбление квартиры Юрбека Томбы! К сожалению, директор Торговой Гильдии наотрез отказался комментировать эту информацию, однако, как нам стало известно, сегодня утром была уволена вся охрана его роскошного дома на Остоженке и расторгнут контракт с фирмой "Дозорный Волхв", отвечавшей за магическую защиту этого считавшегося неприступным..." ("Тиградком")

* * *

Муниципальный жилой дом.

Москва, улица Гольяновская,

1 августа, среда, 09:09

Вероника до сих пор удивлялась тому, как ей удается читать эти необыкновенные таблички, а в том, что бронзовые редкости, отданные ей Валей Пенкиной, были необыкновенными, девушка не сомневалась. И дело было даже не в том, что они являлись настоящими раритетами, которым самое место в музее, совсем не в том. Прикасаясь к бронзовым прямоугольникам, Вероника чувствовала скрытую в них, тщательно спрятанную силу. На них была не просто информация, но тайное послание, отправленное сквозь века и терпеливо дожидающееся своего часа.

"Да, именно так - послание. Ты молодец, что поняла это".

- Я смогу вызвать Лешеньку?

"Лешеньку? - Загадочный внутренний голос запнулся, пытаясь понять, о чем идет речь. - Ах, Лешеньку! Конечно! Таблички даруют тебе такую возможность... Великий Господин щедр в своей снисходительности к порокам".

- Что ты имеешь в виду? "Давай займемся делом?"

Начертанные на табличках значки отдаленно напоминали руны. Разбивки на отдельные слова и предложения не было, знаки препинания отсутствовали полностью, и содержание прямоугольников на первый взгляд представляло собой непрерывные строчки рун, изредка прерываемые искусно выгравированными рисунками. Но только на первый взгляд. Девушка на удивление быстро поняла технологию чтения табличек: она не разбирала отдельные значки, а концентрировалась на прямоугольнике целиком, словно пытаясь запомнить его содержание, и через десять-пятнадцать секунд предельного внимания в мозг начинала поступать заложенная в надписи информация.

"Так читают на азаме. Я была уверена, что ты вспомнишь..."

Азам. Глубокое понимание этого древнего языка влилось в Веронику неожиданно и крепко. Несколько раз она ловила себя на мысли, что может не только читать, но и говорить и даже думать на нем. Правда, только тогда, когда "стим" насыщал ее организм, придавая сил и заливая глаза тяжелым, беспросветным золотом. Тогда же появлялся и внутренний голос. И потрясающая уверенность, что она сможет сделать все, что захочет. И странное ощущение, что она спит... Всего лишь спит и видит интереснейший сон.

"Ты действительно еще спишь, Вероника, но скоро это изменится".

- Изменится что?

"Ты обретешь себя".

Содержащиеся на табличках инструкции были составлены последовательно и аккуратно. Так, словно бы неведомый автор предвидел магическую безграмотность будущего читателя и постарался избежать "белых пятен". Каждый пункт был дотошно описан, тщательно прокомментирован, и Веронике оставалось лишь выполнить указанные действия.

На это и ушла вся ночь.

В первую очередь девушка занялась начертанием врат. В табличке было предложено использовать для изображения символов любую краску, смешанную с кровью жертвенного животного, желательно хищного. Единственными хищниками, кровь которых Вероника могла бы раздобыть, были многочисленные кошки, оккупировавшие подвал дома, однако девушка отказалась от сомнительной перспективы ночной охоты. Во-первых, она не представляла, как будет убивать пойманных хищников, а во-вторых, изложенный в инструкции процесс принесения жертвы занимал два дня, а ждать Вероника не хотела. По той же причине она закрыла глаза на требование не употреблять мясо в течение семи дней, предшествующих открытию врат. Девушка без труда выдержала бы недельный пост, но нетерпение не позволяло ей пойти на этот шаг.

"Не получится, тогда проведу обряд, соблюдая все до последних мелочей!"

В итоге квадратные врата, украшенные несколькими заковыристыми символами, были начертаны прямо на линолеуме черной быстросохнущей нитрокраской, которую хранил на антресолях запасливый отец. Получилось не очень быстро, поскольку девушка никогда не увлекалась рисованием, но очень похоже на выгравированный на табличке образец. Тем же способом Вероника изобразила печати Сторожевых Башен, по одной на каждую сторону света, тщательно выверяя их расположение с показаниями найденного на тех же антресолях старого компаса.

Закончив с рисованием, Вероника открыла в комнате окно - при всех своих достоинствах нитрокраска ужасно воняла - и, перейдя в гостиную, приступила к изготовлению остальных ингредиентов.

На "безупречно белый" венец Ану была пожертвована тончайшая шелковая блузка. Девушка вырезала из нее длинную полосу, свернула по ширине лба и аккуратно нанесла на лицевую сторону три символа: знак рода, подтверждающий право на заговор, ключ врат Наина и подпись Великого Господина, свидетельствующую о благословении Азаг-Тота. Такую же подпись, как та, что уже украшала правую сторону бритой головы Вероники. Девушка еще не до конца понимала, кто такой этот загадочный Азаг-Тот, но, судя по тому, что автор предупреждал об особой тщательности воспроизведения автографа, существом он был могущественным и весьма обидчивым.

Официальная человская история, которую преподавали в школах, не упоминала в своих скрижалях Гиперборею, ведь если бы Вероника знала, скольких несчастных уничтожил Великий Господин за неправильное изображение и несанкционированное использование своей подписи, еще неизвестно, хватило бы у нее духу доверить начертание автографа простому татуировщику, а теперь еще и своим неумелым рукам. А так это был не более чем очередной символ, и все мысли девушки были заняты другим: где взять лампы?

Для заговора врат Наина их требовалось пять, и если главная была описана как круглая чаша, то остальные четыре не расшифровывались никак. Видимо, во времена создания табличек понятие "лампа" не располагало к многообразию. Немного подумав, Вероника соорудила главную лампу из большой пиалы, налив в нее масла, которое мать использовала в лампадке под иконами, и смастерив нехитрый фитиль. В других случаях девушка решила обойтись заурядными свечками.

С предварительными приготовлениями было закончено под утро. Вероника немного поколебалась, борясь с неимоверным искушением лечь спать, но пересилила себя и отправилась в ванную. Резкий контрастный душ быстро растворил усталость, смыв ее в жадную сливную воронку. Девушка тщательно, до красноты, растерлась полотенцем, отбросила его и как была, нагая, вернулась в свою комнату, закрыла окно и долго, очень долго, не менее Десяти минут, смотрела на собственноручно начертанный на полу квадрат. Врата Наина. Таинственная дверь на "ту сторону". Пока еще не более чем граффити, изуродовавшее линолеум. "Лучше повтори последовательность заговора".

Последний укол "стима" Вероника сделала вечером, и голос в голове становился все тише и тише.

- Я прекрасно помню все, что должна сделать.

"Тогда чего ты ждешь?"

Голос не был нетерпелив, не подгонял, не настаивал, он про сто спрашивал. Последние слова едва угадывались - действие "стима" заканчивалось, - но девушка не чувствовала необходи мости в новой дозе. Не потому, что экономила. Благодаря укра денным у родителей деньгам ей удалось купить прямо-таки ог ромное количество наркотика: четыре дозы у негров с улицы По крышкина и еще четыре ампулы ей продал Вагиз. Просто он; знала, что именно сейчас дополнительная подпитка ей не нужна Просто знала, как знала вчера, что должна обязательно купит! побольше "стима".

Вероника облизнула отчего-то пересохшие губы и громко неестественно громко, произнесла:

- Волей твоей, Великий Господин, я открою врата Наина! Ничего не произошло. Земля не разверзлась пред ней, не грянул гром и не сверкнула молния. Не повалил противный, пахнущий серой дым и не зацокали копыта слуг Ада. Большая комната типовой московской квартиры, освещенная яркими лучами утреннего солнца, оставалась тихой и безмятежной, но девушка почув--ствовала, что где-то в глубине ее души возникло легкое, едва уловимое напряжение, шевельнулось что-то темное, чужое, но в то же время - томительно знакомое.

А еще холодный ветерок коснулся ее голых ног, но мало ли сквозняков в квартире, где по случаю лета-открыты почти все окна?

- Прими мой заговор как почитание ненависти твоей и силы!

Вероника зажгла круглую лампу, несколько секунд смотрела на разгорающийся язычок пламени, а затем, следуя инструкции, прошептала над ним заклятие Бога Огня. Услышав его, пламя вспыхнуло сильнее. Не до потолка, разумеется, но теперь фитиль не теплился, а горел ярким, ровным огнем. И совершенно не чадил. Девушка поставила лампу в центр врат, на одну из бронзовых табличек, и по очереди зажгла от нее четыре свечи. Эти "лампы" Сторожевых Башен Вероника поставила на соответствующие печати, не забыв принести каждой из них соответствующую молитву и положить рядом свою бронзовую табличку. Теперь в комнате горели пять маленьких огоньков, и все было готово к следующему действию, но оставался один тонкий момент. В инструкциях упоминалось, что масло центральной лампы необходимо смешать с Золотым Корнем, но при этом совсем не упоминалось, что это такое.

"Благовоние? Специальное масло? - Вероника покачала головой. - Ладно, попробуем так, а если не получится, тогда придется поискать подробности в каких-нибудь книгах..."

Белой пшеничной мукой девушка начертила вокруг врат сравнительно правильную окружность, затем повязала на голову венец Ану и встала лицом к северной Сторожевой Башне.

"Я справлюсь!"

Взгляд Вероники упал на заготовленную на всякий случай ампулу "стима". Стекляшка лежала на столе, но девушка все еще не нуждалась в наркотике.

"Не время".

Она прикрыла глаза и, начав не спеша двигаться по часовой стрелке вокруг врат, стала читать выученное наизусть заклинание:

Дух Луны, помни!

Наина, Отец Звездных Богов, помни!

Во имя Договора,

Подписанного меж тобой и родом человечьим,

Я взываю к тебе!..

Семь положенных кругов Вероника прошла за семь положенных минут. Холодный ветерок, когда-то едва скользнувший по ногам, превратился в ледяной вихрь, непрерывно циркулирующий по комнате. Вероника знала, что его злое дыхание окутывает мебель налетом инея. Не видела - ее глаза по-прежнему были закрыты, - девушка именно знала, что все находящееся в радиусе трех метров вокруг врат густо покрыто синими ледяными кристалликами. Она чувствовала, как холод пожирает ее ноги, медленно подбираясь к сердцу, но Вероника знала, что так и должно быть.

Даритель златого жезла, Внемли мне и помни!

Но что-то оставалось незавершенным! Не мелочь, вроде отсутствия крови жертвенных хищников или несоблюдения поста. Что-то очень важное. Ключевое. Но что? Девушке оставалось произнести всего лишь несколько предложений, самых главных, заключительных, и она не могла позволить себе ошибиться.

Вероника, продолжая бубнить вызубренное заклинание, лихорадочно перебрала последовательность открытия врат.

"Что сделано не так? Заклятие Бога Огня произнесено, печати Сторожевых Башен соблюдены, и молитвы скрепили их с вратами. Таблички размещены в положенных местах. Венец Ану изготовлен и вознесен. Открывающий жрец принес клятву нижайшей покорности Великому Господину и в знак договора поставил подпись Азаг-Тота на своей голове... ЧТО НЕ ТАК?!"

Последние фразы заклинания открытия врат Наина необходимо было произносить на азаме, но, перейдя на этот язык, Вероника даже не запнулась и продолжила размышлять:

"Остается одно - Золотой Корень. Что же это такое?!"

Бесценные секунды утекали с поспешностью вокзального во ришки. Девушка отчетливо поняла, что еще несколько мгнове ний, и все ее труды пойдут прахом. Еще несколько мгновений, за которые она обязана найти ответ.

"Золотой Корень... Золотой..."

Догадка пришла неожиданно и сразу. Мозг, подстегиваемый отчаянным желанием Вероники во что бы то ни стало свершить открытие врат, с предельной ясностью сложил незатейливую цепочку: "стим" - золотые глаза - новые возможности - странное умение читать и думать на древнем языке - Золотой Корень! "Стим" и есть Золотой Корень!

Оставалось всего несколько слов заклинания! Вероника схватила лежащую на столе ампулу и судорожно раздавила ее над круглой лампой в центре врат. Прозрачный "стим" на удивление охотно смешался с маслом.

Магабатхи-йа Наина канпа! Машрита Наина зиа канпа! Йа маг! Йа гамаг! Йа загастена киа! Аштаг кареллиош!

"Сейчас!"

Но ничего не происходило. Совсем ничего! Даже ледяной вихрь, привольно гулявший по комнате, исчез, оставив после себя лишь иней да мелкий озноб, трясущий саму Веронику. Огоньки ламп как-то съежились, потускнели, а черный рисунок врат на линолеуме казался дурацкой шуткой.

"Я опоздала? - Из глаз стоящей посреди комнаты обнаженной, трясущейся от холода девушки потекли слезы. - Нет, этого не может быть!"

Черные знаки начали стремительно белеть. Сначала Вероника решила, что они исчезают, но тут же поняла, что они просто покрываются изморозью, кристалликами голубоватого льда. Ледяной вихрь не исчез, он просто просочился внутрь очерченного мукой круга и теперь резвился во вратах.

"Неужели..."

В масляной лампе с тихим шипением забурлил "стим". Огонь неожиданно покинул фитиль, и теперь горело все, что было в пиале. Горело хорошо, ровным, пронзительно синим пламенем, поднимающимся почти до колен Вероники.

- Аштаг кареллиош! - провозгласила приободрившаяся девушка и заняла место жреца.

Пламя покинуло пиалу и синим облаком поднялось к потолку. Вероника почувствовала идущие от него морозные волны и едва не вскрикнула от радости: все идет как надо!

- Нанн руаббат, Нанн клон кашир!

Девушка ощущала, что холод; подаренный ей дыханием ледяного вихря, вот-вот подберется к сердцу, но она не собиралась прерывать открытие врат из-за такой мелочи. Пламя под потолком превратилось в золотистое облачко.

- Нанн дор мук-кирдар Азаг-Тот хколлен!!

Облако превратилось в дождь, и в тот момент, когда его золотые капли упали на пол, побелевший рисунок врат Наина заполыхал синим пламенем.

"Получилось!"

- Наши миры соединились! Договором своего рода! Ключом Наина! Подписью Великого Господина! Я приказываю вратам распахнуться!

Пламя, пляшущее на символах врат, взметнулось до потолка. Бронзовые таблички запылали золотом. Свечи Сторожевых Башен распустились синими цветами и сомкнули круг, образовав огненную изгородь по линии, начертанной белой мукой. И пронзительный холод гиперборейского пожара сковал открывающего жреца. Ледяные стрелы вонзились в сердце Вероники, синее пламя охватило покрытую инеем девушку, и маленькие кристаллики стали... не таять и впитываться, нет, они стали вгрызаться в тело, острыми краями продавливая себе дорогу внутрь, разрывая ткани, смешиваясь с кровью...

Морозный костер Азаг-Тота пожрал мозг Вероники. Все, что было важным: воспоминания, мечты, Лешенька... все провалилось в безразличную бездну, наполненную синим огнем. Девушка громко закричала и упала навзничь, прижимая тонкие руки к пылающей холодом голове.

И только одна мысль пронзила ледяной кошмар:

"Я просыпаюсь!"

- Ур-р! - Нерг коротко всхрипнул, и Ктулху резко, но в то же время вполне дружески дернул за уздечку, не позволяя саранче встать на дыбы.

- Ты уже все забыл, старина? - пробормотал Погонщик Рабов, успокоительно похлопывая Нерга по тяжелым пластинам. - Когда-то тебя было не пронять заурядной магией. Помнишь, как ты рвался через "Кольца саламандры"?

Огромные фасеточные глаза саранчи виновато взглянули на хозяина.

- Давай, старина, вспоминай свою доблесть, - пробормотал Ктулху. - Очень скоро она нам понадобится.

Они стояли во внутреннем дворике замка Кадаф, в центре круга, очерченного белой пшеничной мукой - один Азаг-Тот знает, где добыл ее Носящий Желтую Маску, - пронзаемые потоками холодного, пропитанного магией ветра.

- Время приближается! - возвестил Носящий Желтую Маску, внимательно глядя на мраморное небо Глубокого Бестиария. - Приготовься!

Ктулху быстро опустился на колени и коснулся рукой черного оникса Кадаф:

- Пусть меня защитит твоя ненависть, Великий Господин! Стены замка задрожали и стали покрываться синим инеем, ледяной ветер внутри крута обезумел вконец - ярость, с которой он терзал Погонщика Рабов и его саранчу, могла разрушить горы.

Но что такое холод для гиперборейца? Для того, в чьих жилах течет проклятие Азаг-Тота?

Над кругом возникло нежное золотистое сияние.

- Врата открываются!

Ктулху вскочил на Нерга и бросил последний взгляд на Носящего Желтую Маску, длинная фигура которого расплывалась за пределами круга. Перед тем, что предстояло совершить Погонщику Рабов, их старая вражда стала вдруг мелкой и бессмысленной. Продолжится ли она в будущем? Неважно. Сейчас они сидели в одной лодке, и Носящий Желтую Маску доказал это, отдав Ктулху часть своей крови: отправляющемуся в неизвестность Погонщику Рабов сила была нужна больше.

- Надеюсь, я увижу, как Великий Господин вплавит твою гнилую плоть в священные стены замка! - крикнул Ктулху.

Носящий Желтую Маску не умел смеяться, не обладал чувством юмора, но в его ответных словах Погонщик Рабов впервые за много веков уловил шутливый тон:

- Я заставлю тебя сожрать свой грязный хвост на глазах Великого Господина!

На глазах Великого Господина! Они действительно были в одной лодке. Ктулху взмахнул рукой. Носящий Желтую Маску пошатнулся, он отдал Погонщику Рабов почти всю свою кровь, но все-таки ответил прощальным знаком гиперборейцев.

- Помни, что ты должен сделать!

И золотистое сияние полностью поглотило Ктулху.

- Да хранит тебя ненависть Азаг-Тота!

* * *

Муниципальный жилой дом.

Москва, улица Гольяновская,

1 августа, среда, 09:37

Пламя, пылавшее на символах врат Наина, внезапно погасло, и в центре вычерченного на линолеуме прямоугольника появился маленький бугорок мелкой черной пыли, окутанный призрачным золотистым сиянием. Пыль тонкой струйкой проникала в комнату откуда-то снизу, но интенсивность этой струйки постоянно возрастала, превратив бугорок сначала в горсть, а затем - в горку. Золотистое свечение пронзительной звездочкой сконцентрировалось над вратами, и пыль начала вихревое движение вокруг нее, постепенно слипаясь в плотный черный кокон, вбирающий в себя не только золотое сияние, но и порывы ледяного ветра, гуляющие внутри обозначенного мукой круга, и синее пламя изгороди, образованное лампами Сторожевых Башен.

Пыль продолжала поступать, кокон стремительно увеличивался в размерах - теперь его вершина достигла потолка комнаты, - и в нем стали проявляться контуры странной фигуры, похожей на чудовищного всадника, сидящего на спине еще более чудовищного животного.

- Великий Господин, я вернулся!!

Вероника, до этого без чувств лежавшая на полу, медленно открыла золотые глаза, с трудом приподнялась, опершись на локоть, и посмотрела на возникшее перед ней существо. Безволосая тварь, с небольшой головой, невероятно широкими плечами и длинными мускулистыми руками, сидела на спине огромного насекомого, напоминающего диких размеров саранчу. Преобразование еще не завершилось, под ногами пришельцев клубилась черная пыль, но их внешний вид был уже достаточно ясен - ничего общего с Лешенькой.