чуялов приманивать! Одна нога здесь, другая тоже тут!
подбежал к ним, неся на вытянутых руках весьма объемистую сумку. Пздюк потер
длинные узкие ладони, на миг сделавшись совершенно неотличимым от земного
выпивохи, и принялся извлекать оттуда объемистые черные бутылки, стопку
чашек-полушарий, какие-то прутики, унизанные темно-коричневыми и белыми
кусочками, пахнувшими непривычно, но аппетитно. Импровизированный походный
достархан составился как бы сам собой, и в чашки хлынула пенистая синяя
жидкость. Кирьянов украдкой оглянулся на сослуживцев. Похоже, все было в
порядке — на лицах окружающих читалось приятное предвкушение и ничего более.
Если прилежно проанализировать ощущения — а русский человек в этом плане
обладает богатейшим опытом, — то синее питье имеет генетическое родство скорее
с брагой, чем с самогоном. Привкус был незнакомый, но в глотку прошло легко,
вопреки расхожей поговорке о кольях и сокольях, и приятное тепло
распространилось по телу, завершив странствия под черепной коробкой, где
произвело легкий шум.
негуманоид, что небо над головой — белесо-серое, а облака — зеленые. В хорошей
компании такие мелочи не имели никакого значения.
Абрама Соломоновича Каца, тоже мимо рта не проносившего, коли уж налито.
имевшие почти что законную силу поводы, как то: успешное выполнение задания,
приятно отягощенное свежеврученными медалями.
уставленным исключительно земными бутылками и закусками — но все без исключения
по высшему разряду, из категории яств и деликатесов, так что после первого часа
не было рассолодевших: чинно опрокидывали, чинно закусывали, в окружающих
Кирьянов не усмотрел ни малейших признаков алкоголизма, каковым и сам не
страдал.
Чубурах, обожавший сборища, примостился на каминной доске из темного мрамора и
всеми четырьмя лапами лущил огромный апельсин, выпрошенный у Раечки — уже
третий за вечер, причем завидущими немигающими глазищами присматривался к
четвертому, желтевшему на тарелке рядом с локтем Ферапонтыча.
оружейник.
ловко закручивать спиралью кожуру, подергивая ушами определенно в такт
вокальным упражнениям прапорщика Шибко. Шибко, как и прочие, декорированный
медалью на черном шнурке, уютно расположился в низком мягком кресле с гитарой
на коленях и, меланхолично щипая струны, напевал с нотками драматичности:
таланты. Только наши часовые пять минут как неживые, потому что к нам
подкрались диверсанты. Наша крохотная армия вся в прицеле пулемета, Наш
единственный бэтээр уныло догорает...
что уставная юбка открывала стройные ножки на неуставную длину, — на него
восхищенно и преданно таращилась белобрысая девчоночка в погонах с двумя
капральскими просветами, с эмблемами связистки на лац-канчиках и смазливой, но
простецкой мордашкой провинциальной ткачихи. Ситуация пояснений не требовала и
была проста, как пятиалтынный. Все представлялось таким ясным и незатейливым,
что Кирьянов невольно позавидовал.
возле Каца, и Кац живописно повествовал, как они не далее чем вчера ломились
через вонючие, ужасные и непролазные джунгли и с кусачих лиан то и дело
сыпались зубастые мохнатые шестилапы, норовя сожрать вместе с бластерами, но
героический командир, здесь же присутствующий прапорщик Шибко, крушил им
поганые хари боксерскими плюхами, не тратя заряды на этакую нечисть, потому что
на всех не напасешься. Но и старший капитан Кац, надобно вам сказать, не ударил
лицом в инопланетную грязь, и если какая тварь и увернулась от плюхи Шибко, то
уж непременно получала по хребту прикладом от означенного Каца так, что мало ей
не казалось. Красотка хихикала, повизгивала и приговаривала, что Кац все
брешет.
Обязан я морочить голову простодушным славянам — в данном случае в вашем
очаровательном лице, Лидочка, — или уже как?
ухмылявшийся Митрофаныч. — Со всей раскованностью и непозволительными в былые
времена терминами. Не попадал, сокол ясный, под кампанию насчет безродных
космополитов... Смелые вы все нынче, аж завидно...
Кирьянов равнодушно. — Как ни прикидывай, а года вы самое раннее с сорок
которого-то...
абстрагирую. Ты на меня не зыркай, Сте паныч, этак демократически, я ж не
антисемит какой-нибудь, а натуральный тоже жидомасон, как все мы тут,
грешные... Тебе полковник не объяснял, что все мы тут, собственно говоря, и
есть те самые масоны?
те самые безродные космополиты. А если конкретизировать о евреях, то никого я
так не уважал, как Соломона Рафаиловича Мильштейна, потому что мужик был лихой,
спасу нет... И помер лихо, паля из двух тэ-тэшек по Никиткиной шпане... Выпьем,
Степаныч, за лихих?
ушел Кац, на ходу вкручивая что-то завлекательное хохотавшей брюнетке.
Жакенбаев и Трофим выпивали в уголке, без единого слова, общаясь кивками и
улыбками с лицом старых собутыльников, предельно удовлетворенных именно таким
способом общения и компанией друг друга. Миша Мухомор, усадив Чубураха перед
собой на стол, забавы ради лениво пытался выучить его играть в очко — но
безмозглый Чубурах, естественно, хитрую науку осваивать отказывался напрочь,
верещал и баловался картами, разбрасывая их всеми четырьмя лапами.
поступает. Работа — вещь скучная, и лучше всего о ней завлекательно врать. Не
важно, повесят потом или нет... Ты книжки читаешь?
Да-с... Помню, как же. Как вчера было. Ну да, Аркаша Стругацкий по кличке
Самурай... Была тогда в нашей системе дурацкая мода на клички. А Самураем его
окрестили за то, что грыз японскую мову в эмгэбэшной школе, где наши ребятки
его и вербанули... Ловок был Аркаша Самурай, ловок... Пожарный из него
получился плохой и определили его по линии резидентуры — берут подходящего
человека, школят должным образом и забрасывают под личиной на какую-нибудь
захолустную планетку, где хуманоиды в точности, как мы, так что раствориться
среди них легко — вот только пребывают они кто в самом пошлом феодализме, кто
аж в каменном веке, не говоря уж о средневековье... Вот... И была там у Самурая
романтическая любовь, дочка какого-то бакалейщика: тра-ли-вали, все простыни
измяли... Благо он там косил под тамошнего шляхтича: весь в брильянтах типа
алмазов, на боку смертоубойная сабля с золотыми бранденбурами, везде кружева
намотаны... Только любовь любовью, а бабы, как давно известно, существа
практичные. Вот девочка и рассудила совершенно правильно, что расфуфыренный
шляхтич — персона для нее бесперспективная. Можно с ним в постели
покувыркаться, ибо приятственно, да и денежно, но жениться он на ней все равно
не женится, сословные предрассудки не позволят, а жизнь устраивать как-то надо,
года бегут, того и гляди, в перестарки попадешь... Короче говоря, поплакала
девка над своей романтической любовью, да и выскочила замуж за купца с соседней
улицы. Купец, уж конечно, не Аполлон, морда кирпича просит, астма и ревматизм,
не говоря уж о брюхе, зато у него четыре лавки и сундук от червонцев ломится.
Ну, дело житейское. Аркаша это дело переживал очень трагически, поскольку был
молод и по этой причине глуповат. А потом, отбыв командировку, написал
романчик, где все было наоборот: девку там реакционные феодалы до смерти убили
из арбалета, а благородный рыцарь, то бишь Аркашка, осерчал несказанно и в
отместку им полгорода разнес вдребезги и пополам. Только ничего он не разнес,
он при всех своих фантазиях был мужик дисциплинированный и службу знал, до
флаг-майора дослужился и, по моему глубокому убеждению, в отставку вышел
совершенно зря, мог бы и выше вскарабкаться... Но не в том дело, я не к тому
веду.. А веду я к тому, что романтическая брехня перекроет и задавит любую
обыденную правду.. — Он, привычно поморщившись, осушил рюмку. — Извини,
Степаныч, пойду баиньки, в мои годы такие посиделки уже напрягают...
бутылку «Камю», поплелся к двери. Кирьянов откровенно хмыкнул, глядя ему вслед.
Положительно, не один Кац умел плести увлекательные байки. Вообще-то во
Вселенной все возможно, после подлинной истории Джона Кеннеди Кирьянов уже не
удивлялся ничему — вот только в те времена, когда молодой А.Н; Стругацкий
зубрил японскую мову, Митрофаныч еще разгуливал в пионерском галстучке, с
горном и барабаном... «Врешь, старикашка, — припомнил он подходящую к случаю
цитату. — Не может тебе быть столько лет...»
Миша Мухомор, останавливаясь над ним, рассеянно подбрасывая в ладони карточную
колоду. — На тихушника не похож... а эти немтыри так и будут квасить до
полуночи, им друг с другом хорошо... Пошли.
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Каргалов Вадим
Суворов Виктор
Корнев Павел
Круз Андрей