Чтение 16–й страницы книги ~Жизнь как в сказке~

И по морде получил.

Вот только я получил не по морде, а в глаз. А глаз взял и заболел. Потом еще и воспалился. Промывания и комбинация из трех пальцев ему почти не помогали. Если по-нормальному, то к окулисту надо идти. Но здесь у меня нету знакомого окулиста. И глазника нету. Как быть, чего делать? Ну, пришлось самому себе лечение придумать: много пить и много плакать. Мужики не плачут? А как еще убрать из глаза то, чего не вытряхивается и не вымаргивается. Но вначале я посоветовался с Крантом. Так он предложил больную гляделку удалить. Быстро и безболезненно обещался сделать для меня. Я, конечно, поблагодарил за заботу, то от операции отказался. Пока. Ну, не люблю я такие радикальные методы. Вряд ли получится новый глаз себе отрастить. Потом. Вот и строю из себя одноглазого Одина. Третий день подряд.

Один стихи, говорят, писал. Так и я накропал несколько строк. Правда, получилось не очень... Потому как без мата.

Льются слезы рекой.

То песчинка в моем глазу,

Как в ракушке жемчуг, лежит.

Вот если б эта ракушка не болела так! Вообще был бы кайф. А то...

Солнце скоро сядет

Но боль не уходит

Соленый вкус у моих слез.

Вот и рычу на всех. Малек и Крант держатся рядом, но стараются не попадаться на глаза. Точнее, на один. За эти дни они хорошо напрактиковались. Прям, незаметные и незаменимые стали. Колдун тоже третий день не вылазит из своих носилок. Даже ест внутри. Остальные обходят меня по самой дальней траектории. Боятся, значит уважают? По мне, так и меньшего уважения хватило б... Блин, и никаких бытовых травм за эти дни! Словно я один решил отболеться за весь караван.

Только я снял повязку, чтобы глаз промыть. И на мир им посмотреть. Ну, увидел вытянутую руку. Свою. И как в тумане. Красно-багровом. И тут же колонну заметил. Что между небом и землей распоркой встала. И прострел от затылка до переносицы получил. Сразу же. И в глазах у меня потемнело. В обоих.

- Малек...

Позвал, когда голос ко мне вернулся. Человеческий. И выть перехотелось.

- Я здесь, господин.

Откуда-то из-за спины.

- ...рысью к Первоидущему. Скажи, мне римусо приглючился.

Уже через минуту караванщик был возле меня. И только одно спросил: Откуда?

Ну, показал я ему направление, а дальше не моя забота. Я, как тот петух: прокукарекал, а ты хочешь вставай, хочешь еще сны смотри.

Лучше б мне этот смерч приглючился. Все лечебные процедуры пришлось отложить и поиграть в игру: Обгони ветер.

Двух поалов у нас утащило. А еще четверых камнями побило. Зацепил-таки римусо хвост каравана. Камни мелкие, зеленые. И острые, как наконечники стрел. Звери ничего, похромают и оклемаются. А вот груз здорово попортило. Воду эти поалы везли.

Это мне Первоидущий потом сказал. Вместе со спасибо за предупреждение.

- Блин, что ж так не везет твоему каравану?!

Спросил я, катая в руке зеленые стекляшки.

- Почему не везет? Мы живы, товар цел. Еще вот товара получили.

Это он о стекляшках. Оказывается, дорогая и редкая штука они. И идти за ними надо аж в Другую Землю. А, я про бури и грозы, чего-то имел?... Так это нормально! После каждого Прихода они бывают. Такими вот внезапными. А через три-четыре сезона все в норму придет. Тогда и без Видящего караван можно водить. Первому каравану всегда трудно.

- Так какого тебе дома не сиделось? Чего первым понесло?

- А тебе, Многодобрый?

- Ну, у меня особый случай.

Не говорить же мужику, что я и сам пока не знаю, куда и за каким топаю.

- И у меня особый. Я первым не пойду, кто-то другой пойдет...

Караванщик замолчал. Только погладил себя по животу. Задумчиво так.

- Ну, конечно. И всю прибыль он сложит в свой пояс.

Моя насмешка для мужика, как гром для глубоководной рыбы.

- Ты Видящий, не я. Что мне тебе объяснять?...

- Ага, видящий я... с одним-то глазом.

- Прости, Многодобрый, я слышал, что есть среди Видящих те, кто выжигает себе глаз, чтобы лучше видеть.

- Спасибо, это не мой метод! Пусть я лучшим целителем буду, чем лучшим видящим. Я не жадный: из двух зол выберу меньшее.

- Еще раз прости, Многодобрый, но говорят... - караванщик оглянулся, склонился ко мне и зашептал: -... говорят, Многомудрый не выбирает. Это его выбирают.

- Откуда ты узнал?!

Я даже про больной глаз забыл. Но он мне быстро о себе напомнил.

- Что?

- Что я... вот блин... - прижал ладони к лицу, покачался взад-вперед, будто это могло уменьшить боль. Ну, что я это он. Откуда узнал?

- Я не знал. А ты... ОН??

И отодвигаться мужик начал. Осторожно. Как от спящей змеи. А рожу его перекошенную я и сквозь пальцы разглядел.

- Да пошутил я, Идущий-первым, пошутил. Ты что, шуток не понимаешь?

- Ну, и шутки у тебя, Многодобрый.

Но мужика, похоже, попустило. Надо б с Крантом поговорить: чего это Многомудрого так боятся?

- Шутки мои не нравятся?... Так болею я сейчас. Вот и шутки... Хочешь других к колдуну сходи.

- Наш Великий третий день животом изволит болеть. Так я лучше к жене пойду. Дни одиночества начались у нее.

- Или Марлу проведай.

- У нее тоже?! Теперь понятно, почему поалы от нее шарахаются.

- А они шарахаются?

- Чуть груз не теряют. И охранники на бросок копья к ней не подходят.

- Да-а-а, весело день у нас начался. И обед ничего себе так прошел. Кстати, мы обедать будем?

Пока глаз не дергает, и о жратве можно поговорить.

- Уже готовят, Многодобрый.

Я принюхался. Пахло дымком и свежим мясом.

- Что за дичь?

- Нашлись наши поалы. Недалеко их унесло. Ну и...

- Правильно. Не пропадать же добру. Уж лучше мы их схарчим. Чем кто другой. И на халяву.

- Ты самый мудрый Видящий из всех, кого я слышал!

Караванщик опять огладил халат на животе. А под халатом я точно знаю! широкий и туго набитый пояс прячется.

- Мужик, ты так хорошо обо мне говоришь... Не иначе, еще вопрос имеется.

- Ты самый видящий из всех Видящих!...

- Короче, чего спросить хочешь?

- После обеда я хотел бы поговорить с Многовидящим о воде.

Типа, ты сначала поешь, расслабься, а потом я тебя тепленького и сытого...

- До обеда еще есть время, говори.

- У нас осталось мало воды...

Похоже, словесные кружева закончились.

- То, что мало, это я уже слышал. Дальше чего?

Ну, обрисовал этот хитрован ситуацию. Дня четыре придется топать обратно. К тому колодцу, где мы заправлялись в последний раз. И столько же к другому колодцу. Но тот уже в стороне от Дороги. Вот и думай-гадай, Первоидущий, куда направить своего поала.

- Ладно, давай думать вместе. Логически...

- Как?! караванщик в седле подпрыгнул. Будто укусило его седло.

- Короче, просвети меня, одноглазого... Как там у нас римусо походил?

- Так, так, потом через Дорогу.

И Первоидущий изобразил замысловатую траекторию.

- Колодец, что возле Дороги, он мог защепить?

- Мог. Римусо быстро бегает. То, что мы шли четыре дня, он...

- Так, с этим мне ясно. А до другого колодца он мог дотянуться?

- Нет. Он не с той стороны...

- Ну, и в чем вопрос?

Караванщик еще раз ощупал пояс под халатом.

- Скажи, Многовидящий, а ты видишь там что-нибудь?

Там это значит вправо от Дороги и четыре дня прямо к горизонту.

- Честно? Ни хрена я там не вижу.

- Вот и хорошо! Значит, идем в оазис.

Оазис я увидел через четыре дня. Обеими глазами.

Боль ушла.

Мой одноцветный мир

Всеми красками вдруг засверкал!

25.

- Да, я звал тебя, Идущий-первым. Знаю, у тебя много дел. Но, думаю, тебе будет интересно: здесь цветет Тиама.

- Откуда ты?...

- Вижу.

Мужик резко сел на землю. И стал, как рыба на берегу, хватать ртом воздух.

- Эй, чего с тобой? Ноги или сердце?...

Склонился к Первоидущему, а тот от меня на заднице отползает. Еще и смотрит так, будто я его покусать могу.

- Спокойно. Все остаются на местах. Слышишь? Никто тебя не обидит. Не бойся. Говори, чего случилось? Говори...

Не знаю, сколько я болтал эту ерундень, но мужик таки успокоился. Тереть халат об землю перестал. И в глазах какой-то осмысленный блеск появился.

- Ну, а теперь, может, поговорим?...

Караванщик кивнул.

- Тогда говори. Слушаю.

- Прости, Много... - остаток приветствия заглушил кашель. Кашлял не я. Мне говорили, что увидеть цветок Тиамы и остаться живым может только ЕГО служитель.

- Ну и?... все еще не въехал я.

- Ты видел цветок и ты живой.

- Ну?

Пусть он сам скажет. Если решится. Делать чужую работу я не собираюсь.

Решился.

Вдохнул побольше воздуха и... прошептал:

- Ты служишь ЕМУ.

Смелый мужик. И сообразительный.

- Ну, служу. Дальше чего?

- Давно?

Кажется, караванщик ждал, что я стану все отрицать. Я его еще раз удивил. Наверно, от удивления он и ляпнул свое давно?

- Давно служу. Еще до встречи с тобой.

- Как же ты...

- Идущий-первым, мы будем дело делать или мою биографию обсуждать? Учти, ветер может и перемениться.

- Ветер?...

- Тиама ведь пахнет. Нанюхаемся и тогда всем писец.

- И тебе?

- Я видел цветок другого Тиамы.

- А как же?... Мужик начал подниматься.

- Лепестки в ручье.

Большой белый лепесток качался на воде. А в нем, как в лодке расположились маленькая желтая птичка и черный жучок. Птица не взлетела, когда лепесток поднесло ближе к нам. Жук тоже не двигался.

- Видишь?

Караванщик зажмурился.

- Нет. Не хочу.

- Не бойся. Один взгляд не сделает тебя ЕГО слугой.

- Не хочу.

В голосе прибавилось твердости.

- Как хочешь. Но прикажи не пить из этого ручья.

Я остался один. Течение колыхало кораблик смерти, а тот зацепился за тонкие травинки, торчащие из воды. На берег быстро выбралась ящерка и замерла, не добежав до моих сапог. Еще две ящерки вылезли из воды. Метров за десять от меня. Эти спрятались в кустах. Ниже по течению весьма активно шевелилась трава. А на камнях мелькало то синее, то коричневое тельце. Кажется, там кто-то спешно эвакуировался из воды. Может, не слишком поздно.

- Много... уважаемый...

Вернулся Первоидущий. Вид у него был настолько озабоченный, что мужик забыл бояться.

- Та-ак, похоже, кто-то нахлебался воды...

Я не спросил, но мне ответили:

- Двое рабов и пятеро поалов.

- И они уже?...

- Рабы подохли до моего прихода, а смерть поалов я видел. Это... - караванщик отвел глаза, скрипнул зубами. Пусть так подохнут мои враги!

Мертвые поалы это плохо. Если грузовые придется распределять их груз между остальными. И терять время, которого у нас нет. Если верховые, тоже не очень хорошо. Пешком по пустыне далеко не уйдешь.

- Блин, а как мой Солнечный?!

- Его не поили.

- Слава богу!

- Много... уважаемый, это не все.

- Ну? Чего еще?