Чтение 16–й страницы книги ~Анафема~

- Я старший контроллер Анафемы Артем Чернышов. Это, - он кивнул на своего спутника, - контроллер Савва Корняков. Спокойнее, Екатерина Алексевна, вы под нашей защитой.

Секунду стояла тишина, потом Катерина громко, навзрыд, заплакала.

- Ну-ну, - сказал второй контроллер, - не плачьте, все уже позади.

- Господи, - не стыдясь слез, с нескрываемым облегчением сказала она. - Спасибо тебе! Спасибо, что есть еще правда на свете!

Она схватила Артема за руку, посмотрела ему в глаза:

- Вы, правда... настоящие? Чернышов чуть улыбнулся.

- Самые что ни на есть. "Сестринство Вечной Любви" у нас в разработке давно, не хватало только свидетельских показаний их мрачно-розовых делишек. Как я понимаю, вы готовы с нами сотрудничать?

4. 2008 год. Лето. Беседа

Дело выдалось сложным. Только через два месяца Анафема смогла передать все материалы в суд. Обвинение с Екатерины Смысловой сняли, а вот сестры Распе - сами угодили за решетку. Ида и Александра ждали суда, изучая пухлые тома уголовного дела.

Оксана проходила курс психологической реабилитации. Сказать, чем он закончится, пока не мог никто, но врачи осторожно высказывались о "положительных тенденциях". Девушка уже перестала при виде матери отворачиваться к стене и молчать. Изредка она даже здоровалась с Катериной. Мужественная женщина держалась из последних сил, только непоколебимая уверенность в том, что дочь скоро станет прежней, спасала Смыслову. Валентин Павлович с удовольствием согласился сотрудничать, передал следователям все собранные материалы. Кстати, выяснилось, что Вичкявичус воспользовался его именем, чтобы втереться в доверие к Катерине. Сам глава детективного агентства ни о чем подобном и не слышал, пока ему не рассказали контроллеры. Вообще он принимал в делах Катерины самое деятельное участие.

"Не исключено, что у Оксаны скоро появится новый папа", - улыбнулся Корняков.

Он сидел в кабинете Артема, заканчивал отчет о деле "Сестринства Вечной Любви", старательно подбирая нужные слова. Очень хотелось разделаться с ним побыстрее - вечером он обещал заехать к Аурике.

Неожиданно открылась дверь, вошел старший контроллер, а вместе с ним - протоиерей Адриан и отец Сергий, личный духовник Даниила и Саввы.

Бывший десантник вскочил:

- Благословите, отец Адриан. Благословите, отец Сергий.

- Благословляю тебя, сын мой, - произнесли оба иерея почти одновременно и улыбнулись.

Корняков смутился - ему показалось, что смеются над его рвением.

- Садись, Сав. - Чернышов кивнул напарнику. - Есть разговор.

Сам он сел за стол, указав гостям на узкий кожаный диванчик. Корняков устроился на стуле, развернул его боком - так, чтобы одновременно видеть всех троих.

Как оказалось, священники хотели обсудить недавнее дело:

- ...конечно, я читал ваш отчет, Артем. Там все четко и понятно. Но отчет отчетом, а личные впечатления тоже важны, - сказал протоиерей Адриан.

Отец Сергий согласно кивнул.

- Что ж, - Чернышов потер лоб. - Основное вы знаете. После того, как запуганная всеми Екатерина Смыслова отказалась иметь с нами дело, мы вышли на журналистку Иру Милявскую, которая якобы написала заказную статью в "Московском регионе". Но во время разговора с ней выяснилось, что она-то как раз сдавала честный материал, уже потом его переправил редактор. Сетринство неплохо подкармливало его, и он частенько обелял их делишки подобным образом.

- Да там полгазеты забито их рекламой! - не выдержал Савва.

- Реклама секты? - удивленно переспросил отец Адриан.

- Нет. У них же прикрытие есть - "Общество помощи женщинам, пострадавшим от домашнего насилия". Очень популярная организация, кстати. Благотворительные деньги им отстегивали наперебой. А вообще - картина мерзейшая. Сестры Распе заманивали к себе женщин, которые только-только поругались с другом, развелись, ушли из дома. Им предлагали то, в чем они больше всего нуждались: утешение, защиту, спокойствие. И только тогда раскрывали все прелести однополой любви...

Лица обоих священников окаменели.

- ...а потом успешно дурили головы, настраивая против родных и близких. Конечно, не всем нравилось, но Ида Распе - стихийный психолог и лесбиянка с большим опытом --старалась браковать таких заранее.

- То есть их успокаивали, а потом выставляли на улицу?

- Да, вроде того. Собрав кое-какие материалы, мы все-таки смогли встретиться с Катериной Смысловой, уговорили сотрудничать. Дальше стало полегче. Через два дня у нас на руках были довольно веские показания, косвенно подкрепленные документами. С ордером на руках мы поехали в "Детинецъ"...

Отец Сергий шевельнулся, хотел что-то спросить, но воздержался. Впрочем, Артем и так ответил на невысказанный вопрос.

- Это риэлторская группа, которой руководила старшая Распе, Александра. Кстати, в отличие от сестры она совсем не лесбиянка и не помешенная на преклонении, как многие главы сект. Тот же Легостаев из Обращенных, например. Нет, она вполне преуспевающая бизнесвумен, содержала "Сестринство" только в угоду прихотям Иды.

- Неизвестно, кто кого содержал! - вставил Корняков.

- Да, сестрички друг друга стоят. Умеют из всего извлечь выгоду. Так что Савелий прав. - Чернышев усмехнулся, кивнув на бывшего десантника, и продолжил: - Вообще, если б не он, плохо бы нам пришлось.

- Почему? - спросил отец Адриан. - Вы встретили сопротивление?

- Не то слово. Задержание чуть не обернулось побоищем. В офисе Распе-старшей полно наемных охранников, да еще группа для грязных делишек, вроде подставного похищения Оксаны Смысловой, имеется. Обычная прикормленная банда, но Вичкявичус, начальник службы безопасности "Детинца", держал ее в ежовых рукавицах.

- И что? - заинтересованно спросил отец Сергий. - Савелий, сын мой, ты давно не был на исповеди. Не пора ли покаяться за грехи?

- Особых грехов там не было, - ответил за понурившегося Корнякова Артем. - Так... Пострелять пару раз пришлось. Ну... я писал в отчете. Савва схватился сразу с тремя, раскидал их во все стороны, а из подсобки еще человек пять лезут. Вроде в рабочих комбинезонах, похожи на грузчиков, но у каждого в руках цепь или монтировка. И лица такие, что за километр уголовщиной несет. Я и выстрелил. Два раза в воздух им хватило.

- А почему не взяли группу захвата? Или подмогу из наших, северян?

Церковные иерархи никак не могли привыкнуть именовать монахов-воинов "опричниками", как давно уже делали СМИ. Впрочем, Чернышев считал, что скоро начнут. Тяжело идти наперекор всесильному ТВ. Когда каждый день слышишь с экранов одно и то же название, хочешь не хочешь, а начнешь повторять его.

- Моя вина. Честно сказать, я не рассчитывал на серьезное сопротивление. Думал, сами справимся.

- Так и справились! - буркнул Савва. Очень ему не понравилось, что командир взял вину на себя. Ведь это он, Корняков, отговорил Артема вызывать группу захвата. Не по-мужски, мол, штурмовать скопом женское обиталище. Люди на смех поднимут.

- Ну да, - Чернышев кивнул. - С оружием не поспоришь. Сдались как миленькие. Потом только рутина одна оставалась. В "Сестринстве" состояли пятьдесят семь женщин, пять - старших, во главе с Идой, конечно. Остальные - жертвы. Постепенно разобрались, что им приказывали, на какие преступления толкали. Сейчас обе Распе ждут суда, у нас против них четырнадцать доказанных квартирных краж, мошенничества с переписыванием недвижимого имущества, религиозное мошенничество, создание деструктивного культа, незаконное предпринимательство под вывеской общественной организации... там более Десяти статей. Даже если адвокаты объявят несостоятельными половину, все равно лет на десять - двенадцать они присядут. Дело, как обычно, ведется под нашим контролем...

- Простите, Артем, - сказал вдруг отец Адриан. - Вот вы сказали: половину статей адвокаты объявят несостоятельными. Как это понимать?

- Будут утверждать, что в некоторых статьях нет состава преступления. Вот, например, квартиры. Уверен, Распе заявят: ничего не знаем, никакой секты не было, никакого давления. Нам все отдавали добровольно. Вот дарственные.

- И что, - обескураженно спросил отец Сергий, - суд может им поверить?

- Не забудьте: у нас в стране презумпция невиновности. Это мы должны доказывать, что Распе в чем-то виноваты, а не они - свою непричастность. Впрочем, я уверен, материала мы собрали достаточно. У всех жертв вовремя взяли анализы. Экспертиза дала четкое заключение: в крови и слюне содержаться наркотические вещества. Есть показания родственников и даже пятерых младших "сестер". За прошедшие два месяца они более или менее отошли от наваждения и готовы сотрудничать.

- И... на них не было никакого давления?

- От кого? Вичкявичуса выслали - у него, к всеобщему удивлению, оказался дипломатический паспорт. А его красавчики тоже на нарах сейчас.

Протоиерей Адриан поднялся, перекрестил Артема и Савву, громко сказал:

- Благодарю вас от имени Господа за честную и верную службу во славу Его! Благослови вас Господь!

- Спасибо, отец Адриан! - с чувством сказал Савва. - Во имя Господа все труды наши.

Чернышов тоже поблагодарил священников, потом неожиданно спросил:

- Как я понимаю, вы к нам пришли не только за этим? Иерархи переглянулись. Отец Сергий проворчал:

- Вам, Артем Ильич, надо исповедником быть. Ничего от вас не скроешь!

Оказывается, руководство Анафемы давно хочет узнать, как группа Чернышева, лучшая в комитете, отнесется к новому для себя делу - контролю за греховной гордыней в среде священства.

Начали батюшки издалека, высказав мысль о том, что православная церковь - самая авторитарная из всех христианских.

- ...не зря же русская пословица гласит: "каков поп - таков и приход", -- отец Сергий произнес пословицу медленно, почти по слогам. Поморщился. - Православие проникает в души людей через священника, а значит, слишком зависимо от его личных качеств. Как это ни прискорбно, но часто случается так, что на первом месте оказывается не Господь и не Святое Слово Его, а духовный пастырь.

- Поэтому, - подхватил протоиерей, - в духовных семинариях так опасаются молодых послушников, переполненных чрезмерными амбициями: в будущем каждый из них получит своих прихожан, "агнцев"... а если говорить мирскими словами - группу людей, толпу, послушную каждому его слову. И хорошо, если приход молодого священника окажется не так далеко от Московской или, скажем, Нижегородской епархии и всегда будет висеть над ним призрак патриаршего посланца. В отдаленных же местах может твориться все что угодно, - по огромной России раскиданы тысячи тысяч глухих деревушек, в которые дорога зачастую появляется только летом. И ни один проверяющий, даже если сильно захочет, туда не доберется.

- Священноначалие Церкви хочет взять под контроль все отклонения в православии. Но, к сожалению, это можно сделать только после окончания будущим священником духовной семинарии. Пока он не получит приход, очень тяжело сказать, как духовная власть скажется на характере и психике молодого послушника, как обернутся для него и преданной паствы его амбиции, самомнение, авторитарность.

Когда священники ушли, Чернышов облегченно вздохнул. Савва поднял бровь:

- Что, достали батюшки?

- Да нет... - Артем сделал паузу, раздумывая, говорить Корнякову или нет. - Очень уж мне все это время один вопрос не давал покоя.

- Какой?

- Почему решили поручить дела молодых иереев нам? Чем таким мы выделяемся?

- Да просто мы - лучшие! - гордо сказал Савва.

- Э-э, нет, тут что-то другое кроется...

- Например?

- Может, потому, что мы с тобой люди от Церкви и церковной иерархии далекие, особо миндальничать не будем. А чтоб совсем уж не переборщили - Даня присмотрит. Или наоборот...

Чернышов еще помолчал.

- Что наоборот? - не выдержал Корняков.

- Если мы что-нибудь особенно гадостное найдем, всегда можно лазейку найти - работники, мол, светские, пришлые, ничего в специфике православной церкви не понимают. Судили, не разобравшись, по-своему, по-мирски.

Савва помрачнел.

- Что ты все время подвохи ищешь? Какие-то интриги тебе все время видятся! Ты словно родился с манией преследования!

- Поработай с мое в МУРе и не такие мании заработаешь. Только за последние пять лет там три начальника сменилось. Чем выше лезешь, тем больше шансов, что тебя подсидят, подставят или на пенсию раньше срока отправят. Пришел с обеда, не забудь все осмотреть, чтобы пакет с "подарком" не подбросили. Или конвертик в стол. А каждый вечер перед уходом - проверь сейф, пересчитай патроны. И не дай Бог, если хотя бы одним меньше будет.

- И что?

- Завтра гильзу от него на место расстрела какого-нибудь подбросят. Нет, ты не думай, не такой там гадюшник, честных оперов куда как побольше. Но и подлецы есть... как везде.

- Как везде, - эхом отозвался Савва.

Снова помолчали. Потом Чернышов неожиданно сказал:

- Знаешь, чего я боюсь больше всего? Каждый день, с тех пор, как пришел сюда?

- Чего же?

- У нас на юрфаке был допкурс - история спецслужб. Не обязательный, так, для самообразования. Я прослушал из интереса. И вот что мне особенно запомнилось: почти каждая новая спецслужба с узкой спецификой в конце концов получала приказ начать охоту на ведьм. Руководству не удавалось побороть искушение направить отлично отлаженный

I механизм в нужное русло.

- То есть ты хочешь сказать...

- Я хочу сказать, что совсем не желаю однажды ясным утром увидеть распоряжение о слежке за каким-нибудь провинившимся муллой или раввином. А чтоб по нашей юрисдикции проходил - не удивлюсь, если он окажется, например, охотником за малолетками или, скажем, извращенцем.

- Вряд ли это задание окажется таким уж трудным. Подонки всегда найдутся. Среди тех же мусульман много достойных людей, но и ублюдков я навидался предостаточно. Был, помню, в одной деревне имам...

- Кто же говорит, что это будет трудно? Материал мы соберем, отменный компромат будет, голову даю на отсечение. Меня пугает, что с ним может случиться потом.

- Ну... Передадут муфтию какому-нибудь самому главному. Пусть он и разбирается со своими.

- Нет, Савва, не все так просто. А представь, что компромат случайно, - Чернышов произнес это слово подчеркнуто нейтрально, - попадет на телевидение, в прессу?

- Раздуют скандал. Чай, не в первый раз. Через три дня все страна будет каждого муллу педофилом считать.

- Скандалом все это может и не ограничится. Особенно если приурочить материалы к годовщине, скажем, захвата заложников на Дубровке. Что тогда будет?

Савва мрачно улыбнулся:

- Чеченам в Москве не поздоровится!

- Точно сказано. И боюсь, не только чеченам, вообще всем мусульманам. Начнется травля. Причем, как с экрана, так и на улицах. И потом уже, со скорбными лицами, выполняя чаяния собственного народа, государство и церковь вынуждены будут объявить... Как наш комитет в прессе называют?

Чернышов кивнул на стенд с газетными вырезками. Заголовки кричали наперебой: "Новый успех Анафемы!", "Анафема и секты: война на уничтожение", "Анафема: гроза преступности или оружие самозащиты православия?"

Савва поежился и решил, что лучше будет промолчать. Поскольку говорить было нечего.

- Ладно, мне пора! - он посмотрел на часы, подумал, что Аурика уже, наверное, ждет. Не стоит ее обижать.

- Отчет написал? - спросил Артем.

- Почти, - честно признался Савва. - Ну не умею я!

- Писать не умеешь?

- Нет! Писать умею. Отчеты писать - не умею. Может, ты попробуешь... А?

- С какой стати? Я и по сатанистам за тебя писал, и по Обращенным. Сколько можно, Сав?! Пора и самому.

- В следующий раз, лады? Чернышов смерил его взглядом.

- Опаздываешь?

- Да.

- Куда? К Аурике?

- Так точно, товарищ майор!

- Ладно, иди уж.

Корняков отвесил с порога шутовской поклон и выскочил в коридор.

Артем улыбнулся. Он немного завидовал Савве: легко живет, не задается глупыми вопросами, спокойно спит по ночам. Правда, теперь и ему есть за кого отвечать.

Впрочем, не знаешь, что лучше. Жить, ни о ком не заботясь, умереть бобылем, чтобы никто не пришел поплакать на твоей могиле. Или завести кучу друзей, близких и чувствовать себя в ответе за каждого, защищая и оберегая их по мере своих скромных сил. И умирая, не стыдиться прожитых лет.

"Нет, хватит размышлять о смысле жизни, - подумал Чернышов. - Собирайся-ка, брат, домой. Наташа, наверное, заждалась".

5. 2008 год. Лето. Дилеры

- Вот он, родимый, - почти весело сказал Савва и опустил бинокль.

Дремавший на пассажирском сиденье Даниил открыл глаза и покосился на Корнякова.

- Надо же! Торопится-то как! - продолжал Корняков, закрывая линзы пластиковыми крышечками. Свой чеченский трофей - американский командирский бинокль - Корняков берег пуще собственных глаз. Полезная вещь. Причем не только в кавказских горах, но и, как выясняется, в московских переулках.

Даниил потянулся, приподнялся на сиденье.

- Где?

- Сейчас из ворот выйдет. За мелким дилером, работающим охранником в школе, они следили уже полторы недели. Поначалу ничего не вызывало подозрений. Руслан Гафауров, частный охранник с лицензией, по месту работы характеризовался положительно. Может, либеральничал слегка со старшеклассниками - позволял выбегать на улицу на переменах и сквозь пальцы смотрел на курение и потребление пива. Что поделаешь - поколение "некст" выбрало "Клинское", и не простому охраннику тягаться с телевидением, рекламирующим алкогольные напитки. Ну, угощал сигаретами пацанов, так это Г когда как: бывает, что он их, а в другой раз - наоборот - они его. С родителями и учителями Гафауров неизменно вежлив, нетрезвым на рабочем месте его никто никогда не видел. Одет всегда аккуратно, форма вычищена, ботинки сверкают.

Все бы хорошо, только вот в прошлом месяце одиннадцатиклассник из этой школы повесился в собственной комнате. Парень учился лучше всех в классе, уверенно шел на медаль. Спортсмен и все такое, а вот, поди ж ты, решил свести счеты с жизнью. В школе его любили. Учителя и одноклассники пребывали в шоке: и чего не жилось парню? Участковый, первым оказавшийся на месте происшествия, обнаружил родителей в трансе, а на столе - придавленную плеером записку, из которой явственно следовало, что в последние полгода парень плотно подсел сначала на травку, а вскорости и на кокаин. Снабжал парня, как следовало из посмертного письма, а вместе с ним и половину школы, охранник Гафауров. Поначалу, как водится, давал попробовать, иногда в долг, но пришло время, и он жестко потребовал долг вернуть. Выпускник украл из дома крупную сумму, отдал деньги, но то ли совесть замучила, то ли испугался разговора с родителями и неизбежной огласки в школе. Короче, утром его нашли висящим под люстрой уже холодным.

Участковый, битый-перебитый капитан предпенсионного возраста, родителям записку не показал, отнес начальству. А ОВД "Тимирязевский" по стечению обстоятельств как раз оказался одним из тех, где по недавнему распоряжению главы московского ГУВД проводился эксперимент. В целях укрепления сотрудничества полутора десяткам московских ОВД придали контроллеров из Анафемы - по одному на отделение - для связи и - негласно - для наблюдения.

Вот таким образом группа Чернышева вместе с работниками наркоконтроля и заинтересовалась скромным охранником.

Быстро выяснилось, что Гафауров снабжал школьников товаром как раз на переменах - вместе с сигаретой, которой его якобы угощал старшеклассник, а на самом деле - клиент, охраннику передавали деньги. На следующей перемене все происходило в обратном порядке: теперь угощал Гафауров. Табак в сигаретах заранее заменялся анашой. Среди его клиентов было много девчонок. Несколько раз "провожая" Гафаурова до дома, Савва и Даниил замечали школьниц, приходивших к охраннику домой. Зачем? Савва знал наверняка - не все долги Гафауров получал деньгами. Даниил, святая душа, считал, что девчонки ходят к охраннику всего лишь за новой дозой, и Корняков его не разубеждал.

Благодаря одной из девушек, которая не могла без содрогания вспомнить потные лапы дилера, и удалось снять непростую схему обмена "деньги-товар" на скрытую камеру.

Сам того не подозревая, Гафауров дохаживал на свободе последние дни. Но его решили раскрутить до конца. Сменяясь, эмвэдэшная наружка и Савва с Даниилом отследили, у кого охранник получает товар. А Чернышев через своих осведомителей потянул цепочку дальше. Теперь оставалось только взять дилера с поличным - обычно в конце недели он встречался с мелким оптовиком по кличке Кислый, отдавал выручку и брал новую партию наркоты. Они осторожничали, каждый раз назначая встречу на новом месте, да и время выбирали разное.

Но вчера не без помощи буйно скупавших "сигареты" школьников - на вечер намечалась дискотека - у Гафаурова кончился товар. Да еще две отвязные девчонки из одиннадцатого "б", постоянные клиентки, попросили "чего посильнее", коку, например.

- Трава совсем не забирает! - пожаловались они.

Хорошая афганская анаша в последнее время сильно подорожала, да и доставлять ее становилось все опаснее. Правда, Кислый намекал, что скоро будет новая поставка из Средней Азии, но пока снабжал Гафаурова только подмосковной травой и лишь иногда, по особому заказу, доставал для него кокаин. Охранник пообещал девочкам принести товар завтра, а потом долго перекидывался с кем-то эсэмэсками. Их удалось перехватить. Содержание оказалось вполне невинным - любвеобильный кавалер договаривался о встрече со своей пассией. Называя ее "милой", а два раза - даже "ласточкой".

- Угу, - сказал тогда Артем. - А у ласточки в клювике кроме милой "дури" еще и две дозы кокаина. Слишком простой код. Если бы догадывался, что за ним следят, использовал бы другой.

Чернышов приказал Савве проводить Гафаурова до встречи с Кислым, заснять обоих, по возможности взять охранника с поличным. Одновременно с этим группа захвата окружала и брала штурмом дом хозяина - неприметный коттеджик на Загородном шоссе. Остальное - дело техники. Новая цепочка сбыта наркотиков только образовалась - хозяин сам принимал гостей из Средней Азии, доставлявших ему товар, и через неуловимых мелких курьеров распределял его по дилерам вроде Кислого.

* * *

Гафауров вышел за ворота школы, огляделся, снял форменное кепи, вытер лоб и повернул направо, по обычному маршруту. Только сегодня он шел быстрее обычного - торопился. Солидное брюшко, перетянутое ремнем, колыхалось в такт шагам, сальные глазки бегали по сторонам, обшаривая лица прохожих.

Савва достал рацию.

- Артем, это я. Клиент вышел из школы, двигается по направлению к метро.

- Хорошо, - сказал Чернышев. - Сав, у нас небольшая поправка: в аэропорту взяли курьера - резиновый мешок, который он заглотил, порвался в желудке. Сейчас его откачивают.

- Ну и <...> с ним! - оглянувшись на Даниила, рыкнул Корняков. - Плакать не буду!

Инок только вздохнул. Выговаривать Савве за ругань, богохульства и гнев он уже устал.

"Господь наш, Вседержитель, ты все видишь, прости ему сказанное в сердцах. Не со зла он".

На покаянии отец Сергий опять пожурит Корнякова, тот раскается, бросится замаливать грех. С чистым сердцем, а не для того, чтобы умаслить исповедальника и быть допущенным к причастию. При всех его грехах одного было у Саввы не отнять - своеобразной честности. Врать своим он не хотел, да и не умел, наверное.

За последние месяцы Даниил хорошо изучил и Корнякова, и Артема.

Странно, но он почти смирился с крамольной мыслью: не обязательно верить в Господа, чтобы честно служить Ему. Чернышев называет умение хорошо делать свою работу долгом и честью офицера. Что ж, его заблудшей душе достаточно такого объяснения. Савва, не желавший противиться плотскому греху, ругатель, а иногда даже и богохульник, не задумываясь рисковал своей жизнью при штурме гнезда сатанистов и совсем недавно - во время захвата секты "Сестринства".

Потому, что не мог больше терпеть нечестивых ритуалов, чужой боли и страха, издевательств над людьми.

Потому, что ненавидел подонков, способных ударить женщину.

Потому, что сам познал пытки и не желал их никому.

Он хотел встать на пути зла и сделал это.

Если все-таки случится вселенская битва между Добром и Злом, то в ряды Небесного воинства встанут не только праведники и святые угодники. Люди, обычные люди со своими недостатками и проблемами, мелкими грехами, но все еще верящие в добро и справедливость... Люди, чей незаметный со стороны ежедневный труд или редкие вспышки благородных поступков никак не дают этому миру скатиться в пропасть Абсолютного Зла. Не дадут и в тот день, когда местечко Армагеддон станет полем Великой Битвы.

Иногда Даниил пытался решить: кто же больше достоин Царствия Небесного. Артем Чернышев, не верящий в Бога, но отдающий всего себя борьбе с несправедливостью? Старший контроллер часто засиживался на работе допоздна, не требуя взамен какого-то особого вознаграждения. Может быть, Савва, полный неискоренимых пороков и греховных мыслей, но при этом смелый и неистовый воин, поклявшийся уничтожать зло? Или он сам, скромный инок, пока ничем не зарекомендовавший себя в Анафеме?