самому морю. Когда отряд приблизился к одному из отрогов, показалось
низкое укрепление, стоящее перед холмом. Окружающая земля была голой,
вытоптанной тысячами ног. Деревья перед холмом становились толще,
некоторые достигали трех метров в высоту, образуя рощу. Из этой рощи
показались рорванцы.
возбуждения, который присущ земной толпе. Их было около пятидесяти или
шестидесяти, определил Лоренцен, примерно поровну мужчин и женщин. Женщины
были одеты в юбки и сандалии; четыре груди выглядели не по-человечески, но
ясно свидетельствовали, что их обладательницы были млекопитающими.
Некоторые из мужчин держали мушкеты, остальные были не вооружены. Они
окружили людей и держались в целом дружелюбно. Шелест разговоров
послышался от толпы.
и, выслушав его ответ, сказал:
Семейная организация здесь совершенно другая по устройству и функции, чем
у нас.
искусственному туннелю десяти метров шириной и трех высотой. Лоренцен
заставил себя войти внутрь с трепетом: увидит ли он вновь солнце.
холма со многими ответвлениями во все стороны. Воздух был прохладным и
свежим, Лоренцен видел в стенах вентиляционные отверстия.
электричество. - Он кивнул на светящиеся трубки, размещенные на потолке и
стенах и дававшие ровное голубоватое освещение. - Их технология не может
соответствовать уровню 18-го столетия.
изобретения в нашей истории были сделаны совершенно случайно. Если бы
ученые прошлого тщательно изучили трубку Крукса, у нас задолго до 1900
года были бы радио и радар.
топот ног. Коридор тянулся под уклон добрых полкилометра. Заглядывая в
боковые туннели, Лоренцен решил, что они, очевидно, ведут в жилые
помещения.
много входов, затянутых какой-то тканью, похожей на шерстяную.
Лоренцен. Все помещение было мрачным, очень чистым, но без следа
украшений.
скорее военный пост; я думаю, что женщины сражаются у них наравне с
мужчинами.
наций. Теперь у них мир, они объединяются, но совсем недавно тут была
серия ужасных войн, и поэтому все нации еще сохранили армии.
Эвери. - Я думаю, что они не хуже нас знакомы с принципом "разделяй и
властвуй."
при этом.
просят чувствовать себя как дома.
находились две комнаты и ванна, обставлены они были низкой каменной
мебелью - стулья, диваны и столы. Очевидно, камень здесь более привычный
материал, чем дерево. Но тут была горячая и холодная вода, промывочная
система, нечто вроде мыла. Очевидно, в деревне общая кухня.
которые казались местными предводителями. Фон Остен осмотрел помещения,
где находились люди, и вздохнул:
поселения, образ жизни - это интересно.
световых лет и не вижу, что оправдало бы это путешествие. Даже нет доброй
стычки в конце.
печально.
путешествие теряет смысл. Мы не можем высаживаться на планету с сотней
миллионов хорошо вооруженных туземцев с высокоразвитым военным искусством.
Они устроят для нас настоящий ад, даже располагая только своим собственным
оружием, а я готов держать пари, что они вскоре усвоят и наше оружие.
нескольких миллионов человек, которых мы сумеем перевезти сюда. Парламент
никогда не даст на это согласия.
в свои слова. И никто не верил. Раса, способная построить электрический
генератор, не будет столь глупа, чтобы позволить нескольким миллионам
агрессивных чужаков высадиться у себя дома. Последствия этого они легко
могут предвидеть.
голос его звучал устало.
этой нации. У них есть несколько телеграфных линий, это новое для них
изобретение. Правительство, несомненно, свяжется с другими. Нас просят
подождать здесь немного, пока они смогут прислать своих ученых.
Гуммус-луджиль.
ответ так же хорошо, как и я.
Гуммус-луджиль особенно заинтересовался двигателями; ему сообщили, что они
получают энергию от гидроэлектростанции в горах; он осмотрел и маленькую,
но прекрасно оборудованную химическую лабораторию. Фон Остен ознакомился с
арсеналом, который включал несколько больших самодвижущихся пушек,
стрелявших пороховыми зарядами, различные гранаты, мины и незаконченный
экспериментальный глайдер, который, несомненно, будет действовать, когда
его закончат. Торнтон перелистывал печатные книги и расспрашивал, при
посредстве Эвери, о состоянии рорванской физики - оказалось, что она дошла
до уравнений Максвелла и сейчас работала над идеей радио. Лоренцен
старался показать, что ему интересно, и надеялся, что делает это успешно.
Но вновь и вновь один из чужаков бросал на него взор, который мог не
означать ничего, а мог означать и смерть.
зале за особо приготовленными кушаньями вперемежку с выступлениями
музыкантов. Глава поселка произнес короткую речь о "руках, скрещенных в
космосе", и Эвери ответил в том же духе. Лоренцен изобразил скуку, какую
испытывал бы, если бы не понимал ни слова. Внутри у него все звенело от
напряжения. Весь день продолжался этот фарс. Рорванцы задавали Эвери
вопросы о его расе, ее истории, науке, верованиях, намерениях - все, что с
точки зрения астронома, соответствовало бы их нормальному интересу к
людям. Но к чему этот торжественный обмен вопросами и ответами, если
предполагалось, что только Эвери понимает их? Делалось ли это для
Лоренцена, предупредил ли их Эвери, что он может знать больше, чем
показывает? И если так, то насколько он уверен в том, что знает Лоренцен?
что делать, что делать? Лоренцен посмотрел вдоль длинного сверкающего
стола. Тут сидели рорванцы в своих ярких варварски сверкающих одеждах в
противоположность тускло-коричневой запачканной походной одежде людей -
ряд против ряда, лицо против лица, все лица улыбающиеся и абсолютно
недоступные пониманию. Что скрывалось в этих золотых глазах? Сидел ли он
за одним столом с подлинными хозяевами вселенной? с богами, играющими в
простых крестьян и солдат? Когда рорванцы улыбались, в их ртах видны были
длинные клыки.
от пота и не мог удержать руку от дрожи. Эвери взглянул на него, во
взгляде была лишь симпатия, но что он думал на самом деле? Боже небесный,
был ли он на самом деле человеком? Хирургическая операция, синтетическое
тело - что скрывалось за круглой маской лица Эвери?
- пробормотал Лоренцен. - Все будет в порядке после хорошего ночного сна.
- Он искусно зевнул.
Махров Алексей
Сертаков Виталий
Корнев Павел
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Майер Стефани