кувшины и бросать их через дверь в саламандру. Это стало беспокоить ее,
она уворачивалась. Видимо, ее ослабило действие пара и давление, когда ты
пустил в ход свои челюсти. - Джинни ухватила меня за шею. - Эти секунды,
пока ты удерживал ее... Это же настоящий подвиг!
не понимающие Свартальф и Джинни следили сзади. Я закусил шубу и показал
мордой на ближайшие стаканы.
обезвожен.
хочу еще. Джинни покачала головой.
дело. Далее будет простая вода.
почувствовал, что окончательно выздоровел. И первая по-настоящему мысль -
надо надеяться, что в дальнейшем пиво не будет тратиться на драку с
духами. Вторая мысль - чтобы ее слова не означали, нам следует заняться
этим как можно скорее.
облик, они, естественно, обладают звериным мозгом. Лишь поверху неглубокий
поверхностный слой человеческой личности. Или, говоря проще, будучи
волком, я по человеческим меркам отличался редкостной тупостью. Я был
способен понять лишь одно. Будет лучше, если я снова превращусь в
человека. Поэтому я вышел через открытую дверь в лунный свет и начал
превращаться обратно.
отборнейшие ругательства. Я визгливо завыл и начал превращаться обратно.
сколько-то заботит моя девическая стыдливость. - Она сбросила с себя
обгоревшее, хотя еще вполне пригодное к носке, отделанное мехом пальто.
Сомневаюсь, что когда-нибудь кого-либо одевали быстрее. Пальто очень жало
в плечах, но было достаточно длинным - если я вел себя осторожно. Ночной
ветер холодил мои голые колени, зато лицо будто по-прежнему жгла
саламандра.
о встреченном мною видении. Другая причина - непосредственно угрожавшая
нам опасность. Опасность сиюминутная, реальная. Кроме того, уж очень
неправдоподобно было пережитое мною. Сознательная реконструкция
расплывшегося воспоминания о случившимся причиняло просто физическую боль.
Даже более сильную, чем когда я вспомнил о предыдущем случае. И, наконец,
я был не уверен, что мне вообще хочется думать об этом. В голове
мелькнуло, что дважды, когда я умирал, у меня были схожие видения. Может,
следует обратиться к психиатру? Нет, это было бы глупо. Увиденное - не
более, чем идиосинкразическая реакция на травму. Скорее всего, подобного
рода травм в моей жизни больше не будет.
Джинни. - Там ей достаточно места, где разгуляться, а она не слишком
торопится. В путь.
нами проносились крыши. Джинни обернулась ко мне. - Саламандру породили
заклинания, и я не знала точно, что она собой представляет. При создании
стихийного духа можно получить практически все, что угодно. Но очевидно,
руководитель парада был убежден, что саламандра должна знать английский. У
нее есть даже рудиментарный интеллект. Учти при этом изменчивую природу
огня. И что мы в результате получаем? Ребенка!
отличающие ребенка. Ограничивающие его черты. Непредусмотрительность,
беззаботность, бездумность... Умная саламандра не бушевала бы. Она
втихомолку и постепенно накапливала бы силы. А эта даже не понимает, что
ей не следует сжигать всю планету. Либо просто не задумывается о такого
рода вещах. Потому что откуда она возьмет после всего этого кислород?
Вспомни также ее фантастическое тщеславие. Она пришла в неописуемую
ярость, когда я сказала, что существую силы более могущественные и
прекрасные, чем она. Причем замечания, касающиеся могущества и красоты
разозлили ее одинаково сильно. Неспособность надолго задерживать на
чем-либо свое внимание. До того, как беспокоиться причинением сравнительно
небольших неприятностей, она могла сперва убить тебя, либо Свартальфа,
либо меня... Вместо этого она начала разбрасываться. И она могла бы, когда
ты вцепился в нее, скрежеща зубами, выдержать боль на короткое время, не
слезать с тебя, пока ты... пока ты не погибнешь, - ее голос дрогнул, и она
торопливо продолжала:
отвлекало ее, она концентрировалась только на одном исходе. Она забыла,
что он лишь часть большого целого, и исключала все возможные результаты. -
Джинни задумчиво кивнула. - Должен существовать какой-то путь воздействия
на ее психику.
убедилась, что ты будешь хорошим мужем.
подразумевала под этим.
смотрел на нее, она, полыхнув, исчезла и вновь появилась - на расстоянии
мили, возле медицинского исследовательского центра. Не выдержав жара,
кирпич начал покрываться стекловидной пленкой. Мы приблизились, а
саламандра тем временем с раздражением ударилась о стенку. Потом она вновь
исчезла. Невежественная, импульсивная... Ребенок, адское отродье!
административного корпуса.
побрели вверх по ступеням.
совещания, не так ли?
терпения. Я превратился в волка и тряхнул легавого за штаны. Он замахнулся
дубинкою, но Джинни превратила его в маленького боа-конструктора. Я снова
превратился в человека, и мы предоставили банде полицейских самим решать
возникшие у них проблемы, а сами прошли в зал.
собрал всех своих профессоров. Мы вошли, и я разу же услышал его звучный
голос: "...постыдно. Власти не захотели прислушаться к моему мнению.
Джентльмены! Город выступил против носящего мантию ученого. Мы обязаны
защитить честь..."
лицо приобрело цвет тирского пурпура, когда он заметил мои голые торчащие
колени. В самом деле, я был в блеске своей славы, отделанное норкой
опаленное пальто и щетинистый подбородок.
сражались с саламандрой.
- улыбнулся доктор наук Алан Аберкромби. - Больше даже, чем мускулы волка.
Как я вижу, мистер Матучек остался без штанов в самом прямо смысле этого
слова.
одновременно трех водяных духов, - сказал Аберкромби. - Рутинная работа. Я
понял, что мое место здесь. Скоро мы без труда справимся с пожарами.
каждым пожаром она делается все сильнее и сильнее. Пока вы здесь сидите и
благодушествуете.
улыбнулась. Улыбнулась на самом деле.
садитесь, пожалуйста. Хотите ли вы что-нибудь добавить к дискуссии?
заняла место за дальним концом стола. Это был последний, оставшийся
незанятым стул. Так что мне пришлось с несчастным видом болтаться на
заднем плане. Ах, если бы на ее пальто было больше пуговиц!
профессор алхимии Линден.
можем, наконец, от нее избавиться? - он прочистил глотку. - Очевидно,
прежде всего, нам нужно понять, какой процесс позволяет ей так быстро
Афанасьев Роман
Свержин Владимир
Конюшевский Владислав
Володихин Дмитрий
Глуховский Дмитрий
Белогорский Евгений