привязи в Браннинге?
искусственным осеменением. Предоставление семени - в особенности, если
мужчина из важной семьи - обычное дело.
Раньше, когда Браннинг был поменьше, так делалось и у нас. Потом
результаты...
тысяч человек.
равновесие удерживается за счет генетического запаса, единственное, что
может сохранить гены - это смешивать их, смешивать, смешивать. Но мы стали
семейными, клановыми, и в этом плане с Браннингом не сравниться никакое
другое место, тем более деревня. Как добиться того, чтобы люди имели не
более одного ребенка от одного партнера. В глубинке это достигается за
счет нескольких ночей вседозволенности. А в Браннинге этому служат
математические расчеты. И семьи должны быть вполне довольны, что имеют
возможность завести, скажем, второго ребенка таким способом. Во всяком
случае, то, что Зеленоглазый иногда говорит не те вещи не тем людям, то,
что он действительно иной и не восприимчив к Киду, и то, что он из
уважаемой семьи и несколько осторожен в обрядах осеменения беспокоит
многих горожан. Все обвиняют в этом его партеногенетическое рождение.
я. - Это бывает очень редко. Если это будет происходить чаще, мы
возвратимся в великий рок и великий ролл раньше времени.
раздраженно сказал Паук.
приближаешь Зеленоглазого к смерти.
Потому, что некоторые, как и ты, решили, что он представляет собой
генетическую опасность для общества.
удержать.
Слишком много людей, половина из них - сумасшедшие - и они даже не умеют
заниматься оргиями. - Я поднял мачете. - У меня нет времени для подобного
вздора.
исходила мрачная музыка.
обитали другие. Многие из нас обеспокоены этим. Мы знаем истории о том,
что в итоге случилось с древними. Это может быть очень серьезно. И это
может коснуться всех нас.
они, мы - новые, этот мир новый и жизнь наша - новая. Я знаю истории о Ло
Орфее и Ло Ринго. Только они меня и заботят. Я отправился искать Челку...
ноту. - Буди пастухов, Паук. Пора искать драконов.
Помахивая бичом, я пропускал сквозь мозг слова Зеленоглазого: если была
смерть, как я могу вернуть Челку? Любви достаточно, если она огромная,
чистая и отважная. Я подумал о Ла Страшной. Она бы сказала так: "Смерти
нет, есть только ритм".
пошел быстрее), я взял мачете и заиграл. Город тоже остался позади.
ручей. Животные остановились и погрузили головы в воду, поскребывая
задними ногами отмель, траву, песок и черную землю. Вода стала мутной. На
ветке подпрыгивала муха, чистила лапками крылышки (каждое крылышко
величиной с мою ногу) и противно жужжала. Я заиграл для своего МЛ, он
скосил на меня красный шар глаза и прошептал похвалу.
дракона и бросил в каньон камешек, - пересеченная местность. Драконы с
любопытством заглядывали в пропасть, вытянув шеи. Гранитные утесы с
проступающими рудными жилами и пропасти окружали нас) было гораздо
сложнее. Солнце спряталось за облаками. Горячий туман расстилался вокруг
скал. Тело при малейшем физическом усилии мучительно ныло, сказывалось
напряжение предыдущего дня. Мы пробирались через легендарные скалы.
Горячий ветер обжигал лицо. Местами скалы были покрыты обсидиановой
коркой. Пять драконов начали драться на площадке из глинистого сланца.
Среди них была и распухшая от бремени самка. Мы с Зеленоглазым бросились
их разнимать. Паук был занят работой в голове стада, а мы были в его
конце. Что-то испугало драконов, и они побежали вверх по склону. Что-то
угрожало нам и стаду. И это что-то было как раз из разряда тех вещей, с
которыми бы Паук (и Челка) спокойно справились бы и, более того, могли бы
их предотвратить. (О, Челка, я найду тебя за эхом всех надгробных камней,
всех скорбных деревьев.) Мы помчались за драконами.
бичи. Мы уже не могли догнать их. Единственной надеждой было, что ящеры
снова начнут драться и остановятся. На несколько минут мы потеряли
драконов из виду, и уже только их шипение слышалось где-то за скалами,
далеко внизу.
дракон поскользнулся. Не удержавшись на спине ящера, я упал, поцарапав
плечо, и услышал, как отлетевшее в сторону мачете зазвенело по камням. Бич
обвил шею. Я покатился по склону, пытаясь за что-нибудь зацепиться, но
только еще больше поцарапался. Тут я понял, что я - на краю обрыва, и изо
всех сил вцепился в то, что попалось под руки и ноги. Грудью и животом
прижимаясь к камню, я никак не мог сделать вдоха. Когда я наконец перевел
дыхание, сырой воздух ворвался в одеревеневшее горло и забился в
израненной груди. Целы ли ребра? Болят. Каждый вдох причиняет невыносимую
острую боль. Слезы затуманили глаза.
растение, левая нога вцепилась в корень молодого деревца, а правая -
просто висела в воздухе.
что-нибудь незначительное или даже приятное сопровождает их, и вы плачете.
Как дождь. Я заплакал.
Кид Смерть.
ты еще сможешь продержаться двадцать семь минут. Так я подожду двадцать
шесть, прежде чем сделаю что-нибудь для спасения твоей жизни. Хорошо?