любопытство заставило меня взглянуть внутрь. За столом сидела Мерседес
Перальта и мужчина, лицо которого было скрыто шляпой.
только что говорила нашему другу, что вскоре ты придешь взглянуть на меня.
приподнял край шляпы в знак приветствия. Мы познакомились во время моего
неудачного участия в сеансе. Именно он организовывал встречи спиритов. Ему
было около семидесяти-восьмидесяти лет, но на его темном лице было всего
несколько морщин. У него были большие черные глаза и искрящиеся белые
зубы, которым следовало бы быть желтыми от сигар. На его подбородке
торчала щетина, но его седые, коротко остриженные волосы были безупречно
причесаны. Его темный костюм, помятый и мешковатый, выглядел так, будто он
спал в нем.
мои мысли.
мои поездки к Леону Чирино. Иногда она сопровождала меня, иногда я ездила
одна. Он был плотник по профессии, но его знание различных шаманских
традиций, практикуемых в Венесуэле, было изумительным. Его интересовали
мои изыскания, он часами изучал мои записи, отслеживая в процедурах магов
индейские и африканские корни. Он знал всех спиритуалистов, ведьм и
знахарей Венесуэлы восемнадцатого и девятнадцатого веков. Он говорил о них
с такой искренней фамильярностью, словно желал, чтобы у меня сложилось
впечатление, будто он знает их лично.
не хотела бы поехать с нами, чтобы выполнить обещание? - спросила она.
лица мне ничего не сообщили.
ночь и день. - она встала и взяла меня за руку. - я подготовлю тебя для
поездки.
тесную вязаную матросскую шапочку и вымазала мое лицо черной растительной
пастой. Она заставила меня поклясться, что я ни с кем не заговорю и не
буду задавать вопросов.
вскарабкалась на заднее сидение старого меркурия Леона Чирино. С мятыми
бамперами и разбитой рамой, его машина выглядела так, словно ее вытащили
со склада металлолома.
и присматривать за ее корзиной, наполненной лечебными травами, свечами и
сигарами. Громко вздохнув, она перекрестилась и заснула.
казалось, шла на то, чтобы управлять машиной. Ближний свет едва освещал
пятачок дороги перед нами. Слегка сгорбившись, он напряженно крутил
баранку, словно этим как-то мог помочь машине пересекать темные холмы.
Когда она артачилась на крутых подъемах, он тихо уговаривал ее продолжать
путь. Но под гору он выжимал из машины все, проходя повороты в темноте на
безрассудной скорости, так что я заволновалась за наши жизни. Сумерки
врывались сквозь неостекленные окна и щели в картоне, который скрывал
ржавые дыры в полу.
передние фары. Донья Мерседес зашевелилась на заднем сиденье.
ни одной звезды. Прямо перед нами что-то протянулось черной полосой. Я
неловко шагнула и ухватилась за донью Мерседес, у которой, казалось,
никаких проблем видеть в темноте не было.
приглушенный смех. Здесь явно были другие люди, которых я пока не могла
видеть.
различила силуэты четырех мужчин и доньи Мерседес, сидящих кругом. Леон
Чирино отвел меня на несколько шагов от группы. Я чувствовала полный
упадок сил. Он помог мне сесть, прислонив меня к какой-то глыбе, торчащей
из земли, затем подал фонарь и проинструктировал, как держать его и
освещать то, что скажут. Затем он дал мне две солдатские кружки; та, что
побольше, была наполнена водой, в другой был ром. Я должна была подавать
их мужчинам по их просьбе.
возводя у ямы кучу земли. Прошло по крайней мере полчаса, прежде чем они
остановились и потребовали ром. Пока они пили и отдыхали, Леон Чирино и
другой мужчина продолжали копать.
отдыхали. За час мужчины выкопали яму, в глубине которой спокойно мог
спрятаться человек. Когда один из них ударил лопатой о что-то твердое, они
перестали работать. Леон Чирино попросил меня посветить внутрь ямы, но не
смотреть туда. - это он, - сказал один из мужчин. - теперь нам надо
обкопать его. - он и его партнер присоединились к тем, кто находился в
яме.
если бы я только могла говорить с доньей Мерседес, которая сидела
неподалеку от меня. Она была так неподвижна, что казалось, будто она в
трансе.
я услышала голос Леона Чирино, говорящего донье Мерседес, что они готовы
открыть его.
- и принеси мне корзину.
Чирино зашептал со дна ямы: - присядь, Музия! Присядь!
посветить фонарем в яму. Я знала с абсолютной уверенностью, что они
выкапывают сундук, полный золотых монет. Я даже могла слышать звук лопат,
тупо ударяющих обо что-то, что казалось большим и тяжелым.
черную свечу и банку с черной пудрой. Она зажгла свечу, установила ее на
землю возле ямы, затем приказала мне потушить фонарь.
Повинуясь какой-то непроизнесенной команде, мужчины по очереди высунули
свои головы прямо перед ней. Каждый раз, когда возникала голова, она
отсыпала небольшую порцию черного порошка в ладонь, а затем натирала им
каждую голову. Вскоре, после того, как она управилась с головами, она
намазала черным порошком руки мужчин.
крышки.
чем-то белым, и после этого задула свечу.
что-то из ямы, еще больше подчеркивали неестественную тишину. Я прижалась
к донье Мерседес, но она оттолкнула меня.
контуры трех мужчин, которые несли большой узел. Они положили его на кучу
грунта. Я наблюдала за ними с такой увлеченностью, что чуть не упала в
яму, услышав голос доньи Мерседес. Она приказала Леону Чирино, который все
еще находился в яме, поскорее забить гвоздями то, что там было, и
вылезать.
и руки, в то время, как трое других мужчин, взяв лопаты, засыпали яму.
Когда они закончили работу, донья Мерседес поставила свечу в центр зарытой
ямы. Леон Чирино бросил на нее последнюю лопату земли и погасил пламя.
труд; они утрамбовали землю так идеально, что никто не смог бы догадаться
о произведенных раскопках. Я следила за ними все это время, но в последний
миг все мое любопытство сфокусировалось на узле, завернутом в брезент.
а сейчас надо уходить отсюда. Скоро начнет светать.
что там такое. В попытках я налетела на узел, брезент соскользнул,
приоткрыв часть женской ноги, одетой в черный ботинок.
узел. В нем был труп женщины. Мой испуг и ошеломление достигли таких
размеров, что я даже не закричала, хотя желала этого и прилагала к этому
все силы. Все, что я смогла сделать, это каркнуть. Затем все в моих глазах
потемнело.
доньи Мерседес. Она плотно прижала к моему носу платок, смоченный смесью
нашатыря и розовой воды. Это было любимое средство доньи Мерседес. Она
называла его духовной инъекцией.
массировать мне виски.
но у тебя еще нет сил, чтобы отступить. Тебе придется потерпеть. Несколько
дней придется потерпеть.
успокоиться. Я со злостью обругала их за то, что они не предупредили меня
Акунин Борис
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Мурич Виктор
Майер Стефани
Шилова Юлия