Чтение 16–й страницы книги ~Темный мир~

Мы с Ллорином осторожно притаились в тени деревьев и глядели на Замок
Совета, освещенный огнями на фоне звездной ночи. Это была наша ночь! Оба
мы знали это - и оба мы были напряжены и мокры от пота в нервном ожидании
того, что должно было произойти.

Вокруг нас в лесу собралась невидимая армия лесного народа, которая
ждала сигнала. И на этот раз здесь собрались большие силы. Звездный свет
иногда отражался на дулах ружей, и я знал, что повстанцы решили дать
последний бой солдатам Совета.

Но, возможно, не такой уж успешный.

Мне это было безразлично. Они думали, что смогут атаковать Замок
Совета только силой своего оружия. Я знал, что единственной их задачей
было отвлечь внимание, пока я проникну в Замок и найду то тайное оружие,
которое даст мне власть над Советом. Пока они будут биться, я успею
проникнуть к Гасту Райми и узнать у него то, что мне необходимо было
знать.

Что произойдет потом - меня не интересовало. Много лесных жителей
должно было погибнуть - ну и пусть. На мой век рабов будет достаточно.

Теперь ничто не могло остановить меня. Нори бились на моей стороне -
я не мог проиграть.

В Замке кипела деятельная жизнь. В тихом ночном воздухе гремели
голоса. В свете огней беспорядочно двигались фигуры. Когда распахнулись
главные ворота, вспыхнуло золотое сияние. На этом фоне показалась большая
группа всадников. Процессия собиралась в путь.

Я услышал музыкальное позвякивание цепей и все понял. На этот раз
жертвы были прикованы к лошадям, чтобы никакие голоса сирен не смогли
заманить их в лес. Пусть себе идут на смерть. Ллура надо кормить, пока он
еще существует.

Лучше они, чем Ганелон, принесенный в жертву у Золотого Окна. Мы
видели, как они шли по темной дороге, а цепи продолжали греметь.

Это был Матолч - там, на могучем коне. Я узнал его хищную фигуру,
небрежно накинутый на плечи плащ. И я узнал бы его в любом случае, потому
что Ллорин рядом со мной чуть не кинулся на дорогу. Он шумно втягивал
воздух, его голос угрожающе прозвучал у меня в ушах:

- Помни! Он мой!

Проехала Эдейри, вся закутанная в свой плащ, и, казалось, от нее
повеяло холодом.

Проехала Медея!

Вскоре я не смог различить вдали ее фигуру. Когда ее белое платье
едва лишь мерцало, а алый плащ растаял в темноте, я повернулся к Ллорину.
В моей голове все перепуталось, и я хаотично менял наши планы, потому что
ко мне пришло новое желание, и я даже не пытался противиться ему.

Я не видел жертвоприношения в Кэр Сайкире. Это было одним из пустых
и, к тому же, опасных белых пятен в моей памяти. Пока Ганелон не вспомнит
Шабаша, пока он не посмотрит, как Ллур принимает приношения через Золотое
Окно, он не сможет полностью доверять себе в борьбе с Советом и Ллуром.
Это был пробел в моей памяти, который следовало заполнить. И внезапно мне
стало любопытно - а не могло ли это быть зовом Ллура?

- Ллорин, подожди меня здесь, - прошептал я в темноту. - Мы должны
быть уверены в том, что они вошли в Кэр Сайкир и начали Шабаш. Я не хочу
начинать нападение, пока не буду уверен. Подожди меня.

Он протестующе зашевелился, но я исчез прежде, чем он успел
заговорить. Я выскочил на дорогу, затем мягко и бесшумно побежал за
процессией к долине - наблюдать за Черной Мессой в Кэр Сайкире. Пока я
бежал, мне казалось, что запах тела Медеи висит в воздухе, которым я
дышал. Я задыхался от страсти своей ненависти и любви к ней.

"Она умрет первой", - пообещал я себе в темноте...

Вскоре я увидел, как огромные железные ворота Кэр Сайкира закрываются
за последним из процессии. Внутри Кэра было абсолютно темно. Они спокойно
входили один за другим и исчезали в кромешной тьме. Двери со звоном
закрылись за ними.

Какое-то воспоминание Ганелона, погруженное глубоко в подсознание,
заставило меня пойти налево, в обход высокой стены. Я послушно повиновался
своему инстинкту, двигаясь, почти как лунатик, к цели, о которой пока
ничего не знал. Память повела меня к выступу в стене, заставила положить
руку на его поверхность. Она была явно неровной, с какими-то выступами и
углублениями. Мои пальцы помнили - они начали скользить по линиям, в то
время, как я еще продолжал удивляться - зачем?

А затем стена под моими руками сдвинулась. Эти выступы были
определенного рода ключом, и двери передо мной открылись в темноту. Я
уверенно пошел вперед: из черной ночи через черную дверь в еще более
глубокую тень внутри. Но ноги мои знали путь.

Передо мной возвышалась лестница. Мои ноги ожидали ее, и я не
поскользнулся.

Мне было даже любопытно двигаться вслепую по этому странному и
опасному месту, не осознавая своих действий. Лестница казалась
бесконечной.

Ллур был тут. Я чувствовал его изголодавшееся присутствие, которое
оказывало давление на мой мозг, во много раз усиленное из-за узкого
пространства. Оно было как звук грома, прокатывающегося вновь и вновь в
каменном мешке Кэра. Что-то во мне завибрировало в ответ, какое-то
сладостное ожидание, которое я быстро подавил усилием воли.

Мы с Ллуром больше не были связаны этой давнишней церемонией. Я
отказался от него. Я теперь не был его избранником.

Внутри меня появилось какое-то неконтролируемое чувство. Оно дрожало
в экстазе при мысли о будущих жертвах, которые так послушно прошествовали
в темную дверь Кэр Сайкира.

И я подумал, помнит ли Совет, помнит ли Медея сейчас обо мне - обо
мне, которого они собирались принести в жертву прошлой ночью.

Мои ноги внезапно остановились. Я ничего не видел, но знал, что
передо мной находится стена с выступающими изгибами. Мои руки нащупали их
и надавили на нужные выступы. Часть стены скользнула в сторону. Я стоял,
опираясь на ее край и глядя далеко вниз.

Кэр Сайкир напоминал могучий сад колонн, которые терялись высоко
вверху, в бесконечной темноте. И где-то там появилось сияние, слишком
высоко, чтобы можно было увидеть его источник. Сердце мое на мгновение
остановилось, когда я увидел его. Я узнал этот свет - это свечение
Золотого Окна!

Моя память вернулась. Окно Ллура. Окно жертвоприношений. Я не мог его
видеть, но вспомнил его свет. В Кэр Ллуре это окно светилось вечно, и сам
Ллур жил далеко за ним. В Кэр Сайкире и других храмах, где приносили
жертвы в Темном Мире, были лишь дубликаты этого Окна, которые загорались
только тогда, когда Ллур приходил сквозь тьму взять то, что было ему
положено по праву.

Наверху, голодный и злой, Ллур купался в этом золотом свечении, как
солнце, пришедшее осветить храм. Где было расположено Окно Сайкира, и
какой оно было формы, я все еще не мог вспомнить. Но что-то во мне узнало
этот золотистый свет и задрожало в ответ, когда я смотрел, как окно
светится все ярче и ярче сквозь колонны.

Далеко внизу я увидел Совет - крошечные фигурки, которые можно было
различить только по цветным плащам: Матолч в зеленом, Эдейри в желтом,
Медея в алом. Позади них полукругом стояли стражи. Впереди последний из
избранных рабов двигался среди колонн. Я не видел, куда они направлялись,
но интуитивно чувствовал это. Окно раскрывало пасть в ожидании жертв.

Когда свет стал ярче, я увидел, что на помосте перед Советом стоит
большой черный алтарь в форме чаши. Над ним висел большой желоб. Я
проследил за ним и понял, что он идет от самого освещенного окна. Глубоко
внутри меня что-то зашевелилось, подсказывая, для чего тут нужны были и
чаша, и желоб. Я оперся о стену, дрожа от возбуждения, которое частично
было моим, а частично - Его, нависающего над нами солнечным светом.

До меня донеслось тихое пение. Я узнал голос Медеи - чистый,
серебряно звенящий - тоненькая ниточка звука в темноте и абсолютной
тишине. Она поднималась вверх, дрожа среди огромных колонн Сайкира.

Ожидание становилось все напряженнее. Фигуры внизу стояли, подняв
головы и наблюдая за разгорающимся светом. Голос Медеи продолжал тянуть
песню.

В саду колонн Сайкира шло время, а Ллур наверху ждал своей добычи.

Затем тонкий и страшный крик раздался над нашими головами. Свет
возбужденно вспыхнул, как будто сам Ллур ответил на крик. Песня Медеи
достигла своего кульминационного момента и затихла. Среди колонн что-то
зашевелилось, что-то задвигалось по кривой желоба.

Мои глаза смотрели на алтарь и чашу.

Члены Совета стояли напряженно, одной скованной группой, ожидая
чего-то.

Из желоба начала капать кровь.

Не знаю, как долго я стоял, опираясь на стену, не отрывая глаз от
желоба и алтаря. Не знаю, сколько раз я слышал крики наверху, и сколько
раз вспыхивал свет. А кровь все текла по желобу в большую чашу. Я был
наполовину с Ллуром, в его Золотом Окне, дрожа в экстазе, когда он
принимал очередную жертву, и наполовину - с членами Совета внизу, деля их
радость участия в Шабаше.

Но я знал, что ждал слишком долго.

Что спасло меня - не знаю. Наверно, какой-то внутренний голос,
неслышно кричавший во мне. Он предупреждал о том, что опасно проводить
здесь столько времени, что я должен находиться в другом месте, пока не
закончится Шабаш, что Ллорин и его люди все ждут, пока я, как удав,
наслаждаюсь жертвой, которая мне не предназначалась...

Очень неохотно мой мозг вернулся к окружающей действительности. С
бесконечным трудом оторвал я себя от Золотого Окна и стоял в темноте,
качаясь, находясь вновь в своем собственном теле, а не в безумных мыслях
Ллура. Члены Совета все еще стояли внизу, охваченные экстазом