дирались сквозь сухой кустарник и бурелом. Но ни один враг не встретился
им в серой чащобе древесных скилетов. Где-то далеко позади пронзительно
кричала женщина.
по лесистым склонам, и в конце концов по широкой дуге вышли на север к
Космипорту. Когда Умаксуман совсем обессилел, Вольд попробовал идти сам
- медленно. С трудом передвигая ноги. Наконец они выбрались из леса и
далеко впереди увидели факелы Града Изгнания, пылающие во мраке над мо-
рем, где бушевал ветер. Поддерживая старика под локти, почти волоча его,
они поднялись по склону к Лесным Воротам.
волосы Умаксумана. Потом увидели Агата, и раздались возгласы: - Альтер-
ра! Альтерра!
сражались с ним бок о бок, подчинялись его приказам и не раз спасали его
жизнь все эти три дня засад и стычек в лесах и на холмах.
с неумолимым упорством огромной стаи откочевывающих зверей. Не меньше
пятнадцати тысяч воинов, а всего от шестидесяти до семидесяти тысяч гаа-
лей с шатрами, грубыми горшками, волокушами, ханнами, постелями из шкур,
топорами, наплечными браслетами, досками, к которым привязывают младен-
цев, кремниями, огнивами - со всем их скудным имуществом и страхом перед
Зимой и голодом. Он видел, как гаальские женщины на стоянках сдирали су-
хой лишайник с упавших стволов и тут же его съедали. Ему не верилось,
что маленький Град Изгнания еще цел, еще не сметен этим половодьем сви-
репости и голода, что над воротами из железа и резного дерева еще пылают
факелы и навстречу ему радостно бегут друзья.
альные. И нереальной была эта теплая комната, нереальными были лица муж-
чин и женщин вокруг, которых он знал всю жизнь. - Земля там... Вся Отко-
чевка двигалась по двум-трем узким долинам, и склоны там обнажены, слов-
но после оползня. Одна глина. И больше ничего. Земля истоптана в пыль.
Ничего, кроме глины...
тал Гуру.
краях уже погибли, урожай убран, дичь ушла на юг. Им остается только
грабить селения на своем пути и питаться мясом угнанных ханн, чтобы не
умереть с голода, прежде чем они успеют выбраться за границу Зимних сне-
гов.
кой по лицу и почувствовал под ладонью засохшую грязь, ссадины, распух-
шие, незажившие губы. Раньше его поддерживала мысль, что он обязательно
должен прийти в город и рассказать обо всем Совету, но теперь на него
навалилась невероятная усталость, он не мог говорить и не слышал их воп-
росов. Рядом с ним молча стояла на коленях Ролери. Он посмотрел на нее,
и она, не поднимая золотисты глаз, сказала очень тихо:
тики, бежал, прятался в лесу. Он впервые увидел ее две недели назад,
разговаривал с ней по-настоящему не более трех раз, делил с ней ложе
один раз, вступил с ней в брак в Зале Законов рано утром три дня назад,
а через час ушел с отрядом в холмы. Он почти ничего о ней не знал, и она
даже не принадлежала к его биологическому виду. А через день-другой они
почти наверное будут убиты. Он беззвучно рассмеялся и ласково положил
ладонь на ее руку.
не, пока он прощался с остальными.
ни спались из поверженного Зимнего Города сами или с помощью его отряда
и нашли приют в Космопорте. Она тогда не сказала, что хочет пойти к ним.
А теперь, когда они поднимались по крутой улице, которая вела от дома
Эллы к его дому, она вдруг спросила:
ми.
ну. Но он начинал понимать, что на самом деле она упряма, своевольна и
очень горда. Голос ее был кроток, но говорила она то, что хотела ска-
зать.
как эти дикари режут людей. И я хочу сражаться, ответить на войну вой-
ной...
окружат гаали? Или потом, Зимой?
нов.
мысли, и в нем затеплился крохотный огонек радости, который он не испы-
тывал уже давно. Всем своим существом он чувствовал. Что эту маленькую
передышку среди мрака, эту легкость духа он обрел потому, что рядом с
ним идет она. Его так давно давило бремя ответственности за все. А она,
посторонняя, чужая, с иной кровью, с иным сознанием. Не была причастна
его силе. Его совести, его знаниям, его изгнанию. Между ними не было ни-
чего общего, но она встретила его и слилась с ним полностью и всецело.
Как будто их не разделяла непреодолимая стена различий. Казалось, именно
эта чуждость, пропасть, лежавшая между ними, и толкнула их друг к другу,
а соединив, дала им свободу.
камня нигде не горел свет. Этот дом стоял здесь три Года, сто восемьде-
сят лунокругов. В нем родился его прадед, его дед, его отец и он сам. Он
знал его как собственное тело. И входя в этот дом с ней. С женщиной из
кочевого племени, которой иначе предстояло бы жить то в одном шатре, то
в другом. То на одном склоне холма, то на другом или же в тесной землян-
ке под снегом, он испытал странное удовольствие. Его охватила нежность к
ней, которую он не умел выразить, и нечаянно он произнес ее имя, но не
вслух, а на параязыке. И сразу же в темноте она обернулась к нему и в
темноте посмотрела ему в лицо. Дом и город вокруг них были окутаны без-
молвием. И у него в сознании вдруг прозвучало его имя - точно тихий ше-
пот в ночи, точно прикосновение через бездну.
чего не ответила, но в своем сознании всеми своими нервами, всей своей
кровью он вновь услышал ее сознание, которое тянулось к нему: "Агат,
Агат..."
реутомление, долгие часы на холоде, гибель Города - все это он перенес,
сохранив в целости не только волю, но и ясность рассудка.
был даже рад, что больше не сидит у огня в душном сумраке Родового Дома,
как женщина. Это, во всяком случае, он знал твердо. Ему нравился, всегда
нравился возведенный на скалах, полный солнца и ветра город дальнерож-
денных, который был построен до того, как родился самый старый из ныне
живущих людей, и стоит, совсем не изменившись, на своем старом месте.
Построен он куда надежнее Тевара. А что случилось с Теваром? Иногда он
помнил оглушительные вопли, горящие крыши, изрубленные, изуродованные
тела своих сыновей и внуков, а иногда не помнил. Стремление выжить в нем
было очень сильно.
другие беженцы - кое-кто даже из захваченных Зимних Городов на севере, -
и теперь здесь было уже около трехсот истинных людей. Ощущая свою сла-
бость, свою малочисленность, жить подачками презираемых чужаков было так
тягостно и странно, что некоторые теварцы, особенно пожилые мужчины, не
могли этого вынести. Они сидели, поджав под себя ноги, прибывая в Пусто-
те, и зрачки их глаз сжались в крохотные точки, словно они натерлись со-
ком гезина. И женщины тоже - те, кто видел, как их мужей рубили в куски
на улицах и у очагов Тевара, те, кто потеряв детей, - тяжело заболевали
от горя или уходили в Пустоту. Но для Вольда конец Тевара и всего при-
вычного его мира сливался с концом его жизни. Он знал, что уже очень да-
леко ушел по пути смерти. И с тихим одобрением смотрел на каждый новый
день и на всех молодых мужчин, будь то истинные люди или дальнерожден-
ные, ибо сражаться и дальше далжны были теперь они.
над северными дюнами, висела мутно-грязная полоса. На большой Площади
перед домом, который назывался Тэатор и в котором поселили всех истинных
людей, Вольда окликнул какой-то дальнерожденный. Он не сразу узнал Дже-
коба Агата, а узнав, сказал с хриплым смешком:
дыра, точно у пернмекских шаманов, которые выламывают себе передние зу-
бы. А где? (он забыл ее имя) где женщина из моего Рода?
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Березин Федор
Сертаков Виталий
Орловский Гай Юлий