раскрылась, и из нее, словно из огромного огнетушителя, вырвался столб
пенистой жидкости, заливая шофера "линкольна", который только что выскочил
на мостовую, и, прежде чем пена залила его, я увидел, что его лицо закрыто
чем-то черным, а в руках -- револьвер. Струя ударила в лимузин с такой
силой, что ветровое стекло лопнуло и задело осколками почтальона. Толстяк,
который все еще держал меня сзади, пятился, прикрывая себя моим телом. Из
гаража вылетели какие-то люди в комбинезонах. Они добежали до нас и оторвали
меня от толстяка. Все это не заняло и пяти секунд. Ближайшая к нам машина из
тех, что стояли в мастерской, задним ходом выехала через открытые ворота,
двое в халатах накинули сеть на шофера "линкольна", стараясь не прикасаться
к нему -- он был с головы до ног в клейкой пене. Толстяк с почтальоном, оба
уже в наручниках, залезали, подгоняемые ударами, в эту машину. Я стоял без
движения, глядя, как человек, открывший только что дверцу "линкольна",
выбирается с поднятыми руками наружу, как послушно идет он к пикапу под
дулом револьвера, а седой негр надевает на него наручники. Никто меня не
коснулся, никто не сказал мне ни слова. Машина уехала. Пикап, в который
посадили раненого, а может быть, застреленного шофера вместе с сообщником,
тронулся, женщина подняла с тротуара черную шаль, отряхнула ее, положила
автомат в коляску, привела верх в прежнее положение и удалилась как ни в чем
не бывало. Снова стало пусто и тихо. Только грузовик со спущенными шинами и
разбитыми фарами да застреленная собака свидетельствовали о том, что это мне
не привиделось. Рядом с универмагом, в саду, заросшем высокими подсолнухами,
располагался одноэтажный деревянный домик с верандой. В открытом окне, с
трубкой в руках, стоял, удобно опершись локтями о подоконник, мужчина с
темным загаром и светлыми, почти белыми волосами и смотрел на меня спокойно
и выразительно, словно бы говоря: "Вот видишь?" Лишь теперь до моего
сознания дошло то, что было еще удивительнее, чем попытка меня похитить:
хотя в ушах у меня все еще звучали автоматные очереди, взрывы и крик, ни
одно окно не открылось и никто не выглянул на улицу, как если бы меня
окружала плоская театральная декорация. Я стоял так довольно долго, не зная,
что делать дальше. Пишущую машинку покупать, пожалуй, не стоило.
IV. Лунное Агентство
подробности Миссии. Я же хочу очертить лишь общую картину -- чтобы за
деревьями вы не потеряли из виду леса. Женевский трактат осуществил четыре
невозможности. Всеобщее разоружение одновременно с продолжающейся гонкой
вооружений -- это раз. Максимальные темпы этой гонки при нулевых расходах --
два. Полная гарантия от внезапного нападения при сохранении права вести
войну, если бы кому-нибудь этого захотелось. Это в-третьих. И наконец,
полная ликвидация всех армий, которые, однако, по-прежнему существуют.
Никаких войск нет, но штабы остались и могут планировать, что хотят. Словом,
мы установили pacem in terris (Мир на земле (лат.)). Понимаете?
попали из огня да в полымя. А тут я еще прочитал, не помню где, что
Луна молчит и проглатывает всех разведчиков, потому что Кому-то удалось
заключить тайное соглашение с тамошними роботами. И за всем, что делается на
Луне, стоит какое-то государство. И Агентство об этом знает. Что вы скажете?
-- Абсурд,-- произнес энергично Директор. Мы сидели в его кабинете, не
уступавшем по размерам целому залу. Сбоку, на возвышении, стоял огромный
лунный глобус, испещренный оспинами кратеров. Сектора отдельных государств,
покрашенные в зеленый, розовый, желтый и оранжевый цвета, как на
политических картах, тянулись от полюса к полюсу, что делало глобус похожим
на детскую игрушку или освещенный изнутри стеклянный апельсин без кожуры. За
спиною директора свисал со стены флаг ООН.
мне со снисходительным выражением на смуглом лице.-- Наше пресс-бюро готово
представить вам обзор этих россказней. Все они высосаны из пальца.
не выдумка?
программу? -- Читал. Они требуют соглашения с Луной... -- "Соглашения!" --
пренебрежительно хмыкнул Директор.-- Не соглашения, а капитуляции. Только
неизвестно перед кем! Вздорные люди. Воображают себе, будто Луна стала
Кем-то -- будто можно признать ее стороной в переговорах и в пактах,
стороной могущественной и разумной. Будто бы там уже ничего нет, кроме
гигантского компьютера, который поглотил все сектора. У страха, господин
Тихий, глаза велики, а разум-то крошечный.
всех этих вооружений там, на Луне,-- этих армий -- если это армии? Как можно
быть уверенным, что ничего такого не произошло, раз ничего не известно?..
каждого государства был оборудован как эволюционный полигон. Вот,
посмотрите.-- Он взял небольшую плоскую коробочку, и на глобусе начали
загораться сектор за сектором, пока весь он не засиял как цветной
лампион.--Вот эти, самые широкие, принадлежат сверхдержавам. Мы, разумеется,
знали, что перевозим, ведь в роли перевозчика выступало наше Агентство. Мы
также выполнили предварительные работы, рыли котлованы под СУПСы --
супермоделирующие системы. В каждом секторе есть такая система, окруженная
производственным комплексом. Сектора не могут между собою сражаться. Это
исключено. СУПС проектирует новые типы оружия, а СЕКСы -- Селекционные
Контр-Системы -- пытаются с ними бороться. То и другое -- путем
моделирования на компьютерах. Программы исходят из принципа Щита и Меча.
Вообразите себе, что каждое государство разместило на Луне двучленный
компьютер, который играет в шахматы сам с собою. Но в такие шахматы, где
вместо фигур -- оружие, и в ходе игры может меняться все: разрешенные ходы,
ценность фигур, форма доски. Все.
компьютеров, моделирующих гонку вооружений? Чего же тогда бояться Земле?..
Смоделированное оружие не опасней листка бумаги...
дело, и именно в этом суть проблемы, когда идут. Выглядит это так: СУПС
проектирует не какой-либо один тип оружия, а целую систему вооруженной
борьбы. Безлюдную, разумеется. Солдат и оружие тут одно. А еще легче это
понять по аналогии с естественной эволюцией. Борьба за выживание, понимаете?
То есть борьба за существование. Ну, скажем, СУПС проектирует каких-нибудь
хищников, а СЕКС старается нащупать их слабые стороны, чтобы их уничтожить.
Если это ему удается, СУПС выдумывает что-нибудь новое -- а тот опять
отвечает контрударом. В принципе такая моделируемая борьба с беспрерывными
нововведениями могла бы продолжаться и миллион лет -- но каждая из этих
систем через какое-то время должна начать реальное производство оружия.
Через КАКОЕ время -- и КАКАЯ эффективность требуется от опытных образцов,--
уже заранее установили программисты данного государства. Ведь каждое
государство хотело иметь на Луне реальный запас оружия, арсенал, а не только
модели, в виде планов на бумаге или в компьютере. Но и тут есть своя
закавыка, серьезное противоречие, вы понимаете? -- Не вполне. Какое
противоречие? -- Моделируемая эволюция протекает гораздо быстрее реальной.
Тот, кто дольше ждет результатов моделирования, получает оружие более
совершенное. Но, пока он ждет, он остается безоружным. Тот же, кто выбрал
более короткий период моделирования, перевооружится быстрее. Мы называем это
коэффициентом риска. Каждое государство, размещая на Луне свой военный
потенциал, должно было заранее решить, что предпочтительнее: лучшее оружие
позже либо оружие похуже быстрее.
все-таки начинается? Оружие направляют на склады?
начинается уже настоящая, не моделируемая война, разумеется, лишь в границах
данного сектора. -- Вроде маневров? -- Нет. На маневрах лишь делали вид, что
воюют, солдаты не гибли, а там,-- Директор показал на светящуюся
разноцветную Луну,-- воюют по-настоящему. В границах сектора, повторяю.
Никто и ничто не может напасть на соседний...
компьютерах, понарошку, а потом уж всерьез? А что дальше?
возможности. Либо гонка вооружений имеет предел, либо нет. Если имеет --
значит, существует "окончательное оружие" и гонка, в виде моделируемой
эволюции, рано или поздно приведет к созданию этого оружия. Само себя оно
победить не может, и возникает ситуация стабильного равновесия. Развитие
прекращается. Лунные арсеналы заполняются оружием, выдержавшим это последнее
испытание, и больше там уже ничего не происходит. Мы хотели бы, чтобы все
было именно так. -- А это не так?
конца. Не имеет, потому что не существует никаких "окончательных", то есть
идеально приспособленных к жизни организмов. У любого вида есть свои слабые
стороны. Во-вторых, на Луне ведь идет не естественная эволюция, а
искусственная, и притом эволюция вооружений. Каждый сектор наверняка
старается следить за развитием в других секторах и реагирует на это
по-своему. Военное равновесие -- нечто иное, чем биологическое равновесие.
Живые виды не могут быть слишком уж эффективны в борьбе с конкурентами.
Почему? Абсолютно заразные микробы умертвили бы все питающие их организмы и
сами погибли бы. Поэтому в Природе равновесие устанавливается ниже уровня
уничтожения. Иначе эволюция оказалась бы самоубийственной. А развитие
вооружений имеет целью достижение перевеса над противником. У оружия нет
инстинкта самосохранения.
мыслью.-- Ведь каждое государство могло тайком построить на Земле в точности
такую же систему, как та, лунная, и, наблюдая за ее работой, дознаться, что
там поделывает близнец?..
Бажанов Олег
Лукин Евгений
Мацумото Сэйте
Каргалов Вадим
Каргалов Вадим
Беляев Александр