вокруг горящих факелов появились дымные ореолы. Хотя полночь приближалась,
город еще не спал: по улицам спешили домой лавочники и ремесленники,
пьяницы радовались первому кубку, только что сошедшие на берег матросы
строили глазки барышням у прилавков.
название улицы Торговцев Шелком, толпа понемногу редела. Купцы уже
закрывали свои лавки. Время от времени они обменивались шумными
приветствиями, достойными деловых соперников, и задавали друг другу
заковыристые вопросы относительно состояния дел. Некоторые с любопытством
поглядывали на узкое каменное здание, над которым темной махиной нависал
Дом Вора и из удлиненных верхних окон которого лился теплый свет. В этом
доме жила со своею челядью и наемной охраной некая Ивлис, красивая
рыжеволосая девица, иногда танцевавшая для сюзерена и пользующаяся
всеобщим уважением, но вовсе не поэтому, а потому, что в городе
поговаривали, будто она - любовница магистра Цеха Воров, которому торговцы
шелком платили положенную дань. Однако в этот день пронесся слух, что
прежний магистр умер, и его место уже занял другой. Вот торговцы шелком и
предполагали: не вышла ли Ивлис из фавора и не заперлась ли от страха у
себя дома.
к дому, ощупывая кривой клюкой выбоины между склизкими булыжниками.
Поскольку одета она была в черный плащ с капюшоном и почти сливалась с
темным туманом, один из купцов чуть было не налетел на нее в потемках. Он
помог ей обойти зловонную лужу и сочувственно заулыбался, когда она
дрожащим голосом принялась сетовать на состояние улиц и на многочисленные
опасности, подстерегающие старую женщину. Распрощавшись с купцом, она
двинулась дальше, глуповато приговаривая: "Ну, пошли дальше, осталось уже
немного, совсем немного. Но осторожно. Хрупки старые косточки, ой хрупки!"
толкнул старушку и, даже не взглянув, упала она или нет, пошел дальше. Но
не успел он сделать и двух шагов, как получил прицельный и увесистый пинок
пониже спины. Подмастерье неуклюже обернулся, но увидел лишь сгорбленную
фигурку, которая семенила прочь, неуверенно постукивая палочкой по
мостовой. С выпученными глазами и отвисшей челюстью подмастерье попятился,
в замешательстве и не без суеверного изумления скребя в затылке. Позже,
этим же вечером, он отдал половину жалованья своей престарелой матушке.
освещенные окна, словно пребывая в сомнении и не доверяя слабому зрению,
затем с трудом вскарабкалась по ступенькам к двери и тихонько поскреблась
в нее клюкой. Подождав немного, она постучалась снова и крикнула капризным
фальцетом:
этого дома. Эй, вы там, впустите меня!
отозвался:
твердила:
моя старая глотка вконец простыла от этого тумана. Впустите меня. Сегодня
в полдень ко мне прилетела летучая мышь и поведала о том, что ждет
обитательницу этого дома. Мои старые глаза видят тени еще не
свершившегося. Впустите меня, слышите?
несколько мгновений исчезла.
верхней площадки лестницы раздался мягкий хрипловатый голос:
проковыляла внутрь. Дверь была немедленно закрыта и заперта на засов.
телохранителей - дюжих лбов, каждый из которых был вооружен двумя
короткими мечами. Они явно не принадлежали к Цеху Воров и чувствовали себя
не в своей тарелке. Держась за левый бок и не забывая изображать
астматическое дыхание с присвистом. Мышелов с глупой косой ухмылкой
поблагодарил стража, открывшего ему дверь.
представлял собою премерзкое зрелище: лицо его было покрыто удачно
подобранной смесью жира с пеплом, усеяно чудовищными восковыми
бородавками, а из-под капюшона свисали серые космы волос с напяленного на
макушку высушенного скальпа настоящей ведьмы - так, по крайней мере,
утверждал Лаавьян, торговец париками.
клюку и через каждые несколько ступенек останавливаясь, чтобы перевести
дух. Ему было нелегко двигаться таким черепашьим шагом - ведь полночь
приближалась. Во три его попытки проникнуть в этот хорошо охраняемый дом
уже провалились, и он знал, что любой, даже самый незначительный промах
может его выдать. Не успел он добраться до середины лестницы, как снова
послышался хрипловатый голос, отдавший какое-то распоряжение, и к
Мышелову, неслышно ступая босыми ногами, сбежала темноволосая служанка в
черной шелковой тунике.
ручке, подхватившей его под локоть.
украшенном драгоценностями черепе. Он буквально маячил у него перед
глазами: светло-коричневый овал в полумраке лестницы. Череп был ключом к
Дому Вора и спасению Фафхрда. Маловероятно, что Слевьяс отпустит
Северянина, получив череп. Во добыв его. Мышелов сможет поторговаться. А
без черепа ему придется брать штурмом логово Слевьяса, где каждый вор уже
ждет - не дождется его. Прошлой ночью обстоятельства и удача оказались на
его стороне. По вряд ли это повторится. Размышляя таким образом. Мышелов
не забывал ворчать и сетовать на высоту лестницы и негнущиеся старые ноги.
шелковыми гобеленами. С потолка на толстых бронзовых цепях свисала
незажженная большая медная лампа, покрытая затейливыми узорами. Комната
была наполнена мягким светом и нежным ароматом - это горели бледно-зеленые
свечи на низких столиках, расставленные среди склянок с духами, пузатых
баночек с благовонными притираниями и тому подобным.
Вора. На ней было белое шелковое платье, в ярко-рыжих волосах, собранных в
высокую прическу, торчали булавки с золотыми головками. Рассмотрев как
следует ее лицо. Мышелов обратил внимание на жесткое выражение
желто-зеленых глаз и плотно сжатые челюсти, как-то не сочетавшиеся с
мягкими полными губами и кремовой кожей. В позе девицы угадывалась
напряженность.
приказ.
жутковатое звучание. - По ладони, сердцу и глазам. - Он проковылял
поближе. - Дала, крошечные существа разговаривают со мною и рассказывают
всякие секреты.
котенка и сунул его под нос девице. Та от неожиданности попятилась и
вскрикнула, однако этот маневр еще прочнее утвердил ее в уверенности, что
перед нею самая настоящая колдунья.
созданным впечатлением, пока у девицы не прошел страх. Он заговорил о
судьбе и роке, о знаках и предзнаменованиях, о деньгах, любви и
путешествиях по воде. Он играл на суевериях, которые, как ему было
известно, бытуют в среде ланкмарских танцовщиц. На девицу сильно
подействовали его слова о "темном чернобородом человеке, который недавно
умер или находится на пороге смерти", хотя имени Кроваса он не упоминал,
опасаясь вызвать подозрение. Перед Ивлис сплеталась хитроумная паутина из
фактов, догадок и впечатляющих общих мест.
запретного будущего, она наклонилась к Мышелову, сплела тонкие пальцы и
прикусила нижнюю губу, дыхание участилось. Ее торопливые вопросы касались
в основном "жестокого, бесстрастного, рослого мужчины", в котором Мышелов
узнал Слевьяса, а также того, следует ли ей уехать из Ланкмара.
паузы лишь затем, чтобы для пущего правдоподобия откашляться, перевести
дыхание или фыркнуть. Временами ему казалось, что он и в самом деле колдун
и его пророчества - грязная, нечестивая правда.
не забывал, что полночь приближается. Он успел узнать об Ивлис многое и в
первую очередь то, что она ненавидит Слевьяса даже сильнее, чем боится.
Однако заполучить самые нужные сведения никак не удавалось.
Ивлис, в просвете между шелковыми драпировками виднелся кусок стены, и
Мышелов обратил внимание, что один из камней облицовки вроде немного
сдвинут с места. Внезапно его осенило: по размеру, форме и отделке этот
камень - точное подобие другого, находящегося в комнате Кроваса. Стало
быть, здесь, радостно подумал Мышелов, и заканчивается потайной ход,
которым сбежала Ивлис. Он решил, что воспользуется им, чтобы проникнуть в
Дом Вора - хоть с черепом, хоть без оного.
Оборвав речь на полуслове, он прищемил котенку хвост, чтобы тот мяукнул,