предан одному только Майлзу. Он был единственным человеком, достаточно
свирепым и бесстрашным (как некоторые говорили, достаточно безумным),
чтобы противостоять самому великому генералу. Майлз решил, что незачем
объяснять слушателям, какой именно случай заставил его родителей считать
присутствие сержанта Ботари необходимой предосторожностью. Пусть
незапятнанная репутация генерала Петера послужит его внуку - послужит так,
как он сочтет нужным.
одних, милорд. Но я подумал, что бабушка о ней позаботится. Я не мог... я
не знал, как...
комнате и предупредил, чтобы его не прерывали, поскольку это путает
допрашиваемого. Облизав губы, он повернулся к старухе и повторил весь ряд
стандартных нейтральных вопросов: имя, год рождения, имена родителей,
факты биографии... Успокоить матушку Маттулич оказалось труднее, чем
готового сотрудничать Лэма - ее ответы были неровными, отрывистыми, и
Майлз с трудом подавил нетерпение. Несмотря на кажущуюся легкость, допрос
с суперпентоталом требует от следователя умения и выдержки. Сейчас нельзя
рисковать. Постепенно он подошел к первым важным вопросам.
должен был позвать меня, но заснул. Я туда попала только утром, и было уже
поздно. Они все видели.
человечишка. - Майлз понял, что последние слова относились к нему. Старуха
не сводила с него завороженных глаз. - Мутанты рождают новых мутантов, они
плодятся, плодятся... Я видела, как ты смотришь на наших девушек. Ты
хочешь сделать им мутантов, заразить нас всех...
чего я хочу. Не ее дело, проклятой. И Харра тоже все время тут вертелась.
Харра не должна... С чего это она так легко отделается? Зараза-то ведь в
ней. Наверное, получила от своего отца, я спала только с ее отцом - и они
все оказались плохие, кроме одной-единственной.
пол, словно устраняясь от всего происходящего. Лэм и остальные парнишки
слушали, разинув рты; Харра не шевелилась.
когда так и подмывает заорать. Ему хотелось сбежать отсюда...
думала, но, значит, и в ней прятался яд. А я-то на коленях благодарила
Бога, когда она родилась чистая. Наконец чистый ребенок, после стольких
уродов, после такой боли... Я думала - мое наказание закончилось. Но,
значит, она все-таки была мутант: тайный, хитрый...
глядя в пол.
прорезалось возмущение. - Двое уже родились мертвыми: первый и тот, весь
перекрученный. А того, у которого было слишком много пальцев на руках и
ногах, и того, с огромной головой, тех я вырезала. Вырезала. Моя мать -
она проследила, чтобы я все сделала, как надо. Харра... Харра слишком
легко отделалась. Я сделала все за нее.
ледяным голосом спросил Майлз. Самые молодые из присутствующих - сыновья
Кейрела и братья Журики - явно были в ужасе, а старшее поколение дружно
прятало глаза. Да, они наверняка все знали.
Надо было сделать то, что положено. - Она гордо подняла голову, потом
снова ее опустила. - Убила моих детей ради, ради... Я не знаю, ради кого.
А теперь вы называете меня убийцей? Будьте вы прокляты! Какой мне теперь
толк в вашем правосудии? Оно мне было нужно тогда! Где вы были тогда? -
Старуха вдруг неожиданно разрыдалась, а потом столь же мгновенно пришла в
ярость: - Если мои дети должны были умереть, то ее - тоже! Почему она
должна так легко отделаться? Я ее избаловала... Я хотела, как лучше... я
старалась делать, как лучше, это несправедливо...
действует, но ее чувства слишком сильны. А если увеличить дозу (с риском
остановки дыхания), то эмоциональные пики выровняются, но признание не
станет более полным. Его трясло, и он только надеялся, что окружающие
этого не видят. Пора заканчивать.
Маттулич. - Бедная девочка. Ей будет казаться, что мутант просто умер...
Ей пришлось пережить такое...
оскорбительна для ее разума и воли. Она из стойкого рода, эта женщина.
кивнула, словно говоря: "Спасибо, человечек". Он ответно наклонил голову:
"Да, я понимаю".
Майлз, - но в одном я клянусь: время круговой поруки миновало. Больше не
будет тайных ночных преступлений. Настал день. И кстати о ночных
преступлениях. - Он снова повернулся к матушке Маттулич. - Это вы пытались
прошлой ночью перерезать горло моей лошади?
вставала на дыбы.
допрос спокойным, ровным голосом.
сквозь тошнотворный оптимизм суперпентотала, - ты хуже всех. Сколько я
пережила, сколько было горя, и вот являешься ты. Нам всем в лорды дают
мутанта и меняют все правила: мы преданы слабостью этой женщины из другого
мира. Из-за тебя все это было зря. Ненавижу тебя. Грязный мутант...
Стояла глубочайшая тишина, которую никто не решался нарушить.
проблема правосудия.
превратилось в царство покоя и красоты. Искрясь на солнце, неумолчно
журчал ручей, а легкий ветерок, разогнавший остатки ночного тумана, шептал
в листве деревьев. Крошечные однодневки, которых на Барраяре все, кроме
биологов, называли жуками, стрекотали в зарослях кустарников.
раньше заставал меня за разговором с мертвыми. Наверное, он считает меня
психом, но он слишком хорошо вышколен, чтобы сказать это вслух.
здоровым; Майлзу было немного стыдно, что он вынудил его к этой прогулке.
Сейчас сержанту следовало бы лежать в постели. Но Пим страдал не только от
боли в ребрах - он замолчал с того часа, как Майлз добился признания от
матушки Маттулич. В этом не было ничего удивительного. Пим был готов к
тому, что ему придется стать палачом мужчины-детоубийцы, но перспектива
исполнения приговора над полоумной старухой заметно выбила его из колеи.
Впрочем, Майлз не сомневался, что Пим выполнит любой его приказ.
глядел на освещенный солнцем ручей и размышлял над причудами барраярского
правосудия. Основной принцип ясен - дух важнее буквы, правда важнее
процедуры. Прецедент считался менее важным, чем личное мнение судьи.
Парадокс заключался в том, что судья не мог спрятаться за спасительными
словами "закон гласит". Прозвучит голос только его, Майлза.
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия
Ильин Андрей
Круз Андрей
Емилина Ника
Афанасьев Роман