ногами измотала Конана - и он стал медленно погружаться в прозрачную
холодную бездну. Последний большой пузырь воздуха, окруженный
многосотенной свитой маленьких пузырьков, вырвался из его рта и
серебристым мягким шаром рванулся вверх сквозь бирюзовую прозрачную
жидкость к изломанному зеркалу поверхности.
почему-то не приходила. Сердце продолжало громко колотиться в груди,
разгоняя кровь по всему странно чужому телу. Во рту был отвратительный
привкус морской воды, но скоро Мак-Лауд со всем этим свыкся. Глаза тоже
постепенно привыкли и лишь слегка щурились. Представшая картина потрясла
его.
проникали в зеленоватый полумрак, бросая дрожащие блики на покрытые
водорослями валуны и почерневшие от времени и гнили толстые стволы
затонувших бревен от разбитых штормами кораблей.
глядя на странного пришельца, неизвестно как попавшего в их молчаливый
мир. Хотя нет. Полной тишины там не было. Просто звуки, тихие, шуршащие,
глухие и одновременно нежные, воспринимало уже не ухо, а все тело.
длинных веревок водорослей. В воде меч казался намного легче, но двигать
им было труднее, чем в воздухе. Это было весело и странно, и Конан
засмеялся, выпуская из легких струю теплой воды. Вместо смеха в ушах
зашуршало.
пробираться по густо поросшему дну в сторону чернеющего вдали скального
уступа, расчищая себе дорогу ударами меча.
Вода тонкими струйками стекала с его мокрой одежды. Волосы перемешались с
тонкими стеблями морской травы и облепили лицо.
грелся возле костра, наспех сложенного из сухих водорослей и сучьев,
принесенных сюда морем.
юбке ногами, обутыми в такие же мокрые сапоги из плохо выделанной кожи
буйвола, Конан приблизился к сидящему. Рука, крепко сжимающая рукоять
меча, медленно поднялась над его головой и мгновенно опустилась. Сталь со
звоном врезалась в старое дерево, разбрасывая во все стороны сырые осколки
древесины.
побережья. Конан же не удержался на ногах и упал на колени.
Он застыл на месте и в нерешительности повернул голову. Рамирес, не убирая
клинка с шеи, улыбнулся и, погладив свои тонкие усы, проговорил:
настолько же успешно, как и нападение неуклюжего ребенка.
Конану подняться на ноги. Тот попытался что-то сказать, но вместо звука из
его рта вырвалась мощная струя воды, заливая расшитый золотыми пряжками и
роскошными аграмантами камзол из бордового бархата.
отыгрываться!..
откашливаясь, он изрыгал теплую воду на мшистые камни. Резкие судороги
перехватили грудь, отдаваясь болью во всем теле.
воздух хлынул в легкие из кузнечного горна. Сердце бешено колотилось,
готовое в любую минуту вырваться из груди. Новый вдох вызвал лишь приступ
клокочущего кашля, выбрасывавшего из трахей остатки морской воды.
небольшие рыбешки выпали из-под килта.
ребенок, с трудом переживая душащие приступы хохота и утирая рукавом
набегающие слезы.
косясь на лежащий на бревне меч. - Я не вижу здесь ничего смешного. Ты -
пособник Люцифера. Так? Ты ему помогаешь?
идиоту-шотландцу Мак-Лауду. Пытаюсь ему объяснить и доказать, что он не
умеет умирать. Пойми ты, дубина, что ты не сможешь этого сделать, как,
впрочем, и убить меня!
клейморы, которая внезапно, повинуясь его быстрому движению, закувыркалась
в воздухе, сверкая на солнце. - Это просто прекрасное начало. Раздевайся.
суковатую палку, подвесил его прямо над пламенем. Конан некоторое время
стоял в раздумье, глядя, как мокрый бархат исходит белыми облаками пара.
Сообразив, наконец, что замерзает, Конан сбросил одежду и присел возле
костра, хлопая себя по синеющим плечам непослушными ладонями. Испанец одел
уже успевший просохнуть наряд и повесил сушиться обмундирование Мак-Лауда,
а затем, вынув из лодки свой странный павлиний плащ, накинул его на плечи
Конана.
значит, что холод никогда не застанет тебя врасплох. Надо все-таки
заботиться о своей персоне. Иначе можно попасть в затруднительное
положение.
бутылочку, плотно закупоренную пробкой. Распечатав сосуд, он поднес узкое
горлышко к своему длинному носу и, вдохнув аромат напитка, протянул
бутылочку Конану. Тот взял и тоже понюхал горлышко.
возвращая бутылочку, но испанец остановил его руку, подталкивая ее к лицу.
глиняной посудины. Обжигающий комок, прокатившийся по горлу в пищевод, был
похож на проглоченную каплю расплавленного олова. Небо и глотка горели
огнем, но зато в груди и животе было тепло. Слезы брызнули из глаз
Мак-Лауда. Подскочив на месте, он бросился к воде, делая судорожные глотки
и тут же отплевываясь от мерзкого и соленого морского питья.
погас и осталось только приятное тепло, расходящееся от желудка во все
стороны.
погибели. - Ты решил, что я тебя отравил?! Ха-ха-ха! Господи, какой
болван! Это абсент - спирт с полынью. Очень хорошо греет - как снаружи,
так и изнутри.
и уже бережно закрытую пробочкой бутылочку. - Это гораздо крепче эля. От
этой штуки пьянеешь, как от большого кувшина разом.
мне. Ведь я же не настолько глуп, чтобы не понять того, что произошло
сегодня. То есть я, конечно, мало что понял, но...
водорослей, пристально всматриваясь в разгорающееся с новой силой пламя.
покрывале ночи? Никто этого не знает, Мак-Лауд. Известно только, что ты
другой. А я - такой же, как и ты. Люди будут ненавидеть тебя, стараться
изгнать, как твои родственники изгнали тебя из твоей деревни. Но этого
можно избежать, если ты научишься скрывать свои способности, свою силу.
Скрывать все. До тех пор, пока мы не соберемся все вместе.
нас становится все меньше и меньше. Мы разбросаны по всему бескрайнему
миру, но мы соберемся в один великий день и соединимся все вместе в одно.
бы мы ни находились. И закончим битву, которую ведем с тех пор как родился
этот мир.
придет за тобой. Но пока я должен выполнить свой долг перед тобой. Научить
тебя драться. И драться достойно. И иметь возможность противостоять всем
трудностям, подстерегающим тебя в течение твоего бессмертия.
одна надежда на будущее. На то будущее, которое наступит после бессмертия.
Херберт Фрэнк
Ильин Андрей
Ильин Андрей
Сертаков Виталий
Суворов Виктор
Орлов Алекс