случилось?
шевелится на подоконнике... затем появился какой-то странный свет... и
затем я увидела вас, доктор.
Малейшую деталь, малейшее представление. Попытайтесь, пожалуйста.
странный свет... запах цветов... Это все.
спать. Я хочу, чтобы вы выспались. Советую вам принять... - я назвал
лекарство.
некоторые серьезные изменения в состоянии больного. И все. Не задавайте
больше вопросов и идите.
испытал, должен пройти или убить его", - подумал я мрачно. Одна рука со
сжатым кулаком начала медленно подниматься, губы зашевелились. Он
заговорил по-итальянски так быстро, что я не уловил ни единого слова. Я
встал. Паралич кончился. Он мог двигаться и говорить. Но вернется ли к
нему сознание? Это будет ясно через несколько часов; больше я ничего не
мог сделать.
скажу, покажется вам диким, но вы должны повиноваться мне даже в мелочах,
от этого зависит жизнь Рикори. Я хочу, чтобы один из вас сел позади меня у
стола. Другой сядет в головах кровати Рикори между мною и им. Если
заметите какое-нибудь изменение в состоянии Рикори, немедленно разбудите
меня. Ясно?
за мной, буквально не сводить с меня глаз. Если я подойду к вашему боссу,
я могу сделать только три вещи: послушать его сердце и дыхание, поднять
веки и измерить температуру. Если вам покажется, что я хочу сделать
что-нибудь другое - остановите меня. Если я буду сопротивляться - свяжите
меня, но рот не затыкайте, слушайте, что я говорю и запоминайте, затем
позвоните доктору Брейлу. Вот его телефон. - Я написал на клочке бумаги. -
И не вредите мне больше, чем необходимо.
я не обижусь.
сиделки, потом вытянулся на стуле и установил лампу так, чтобы мое лицо
было хорошо видно. Маленькую белую шапочку я положил в ящик стола. Джек
сел возле Рикори. Билл придвинул стул и сел напротив меня. Я засунул руки
в карман, закрыл глаза, постарался ни о чем не думать. Веревочку с
узелками я держал в руке, засунутой в карман. Оставив на время мои
концепции о здравом порядке в этом мире, я решил дать мадам Менделип все
возможные шансы действовать.
какой-то формы, и все же существовал, бесформенный, но чувствующий,
кружащийся по воле ветра, уносящийся в бесконечное пространство.
Бестелесный, нематериальный, я знал все-таки, что существую, больше того,
я обладал какой-то неземной жизненностью. Я ревел вместе с ветром в
нечеловеческом ликовании. Ветер нес меня обратно из неизмеримых
пространств... Вот я как бы проснулся, но пульс странной жизненности все
еще пронизывал меня... Ах! Там на кровати было что-то, что я должен
уничтожить, убить, чтобы мой пульс не замер, чтобы ветер подхватил меня
снова, унес, дал бы мне свою энергию... Но осторожнее, осторожнее... вот
тут в горле под ухом... в этом место я должен вонзить... затем снова
улететь с ветром... туда, где бьется пульс... Что держит меня?..
Осторожнее, осторожнее... - Я хочу померить его температуру. - Теперь один
быстрый прыжок - и в горло, в то место, где бьется пульс. Нет, не этим!
Кто это сказал? Все еще держат меня. Ярость, всепоглощающая в своем
бессилии... темнота и звук удаляющегося ветра...
стоял на полпути между столиком сиделки и кроватью. Джек держал мои руки.
Рука Билла была еще поднята. Я что-то крепко сжимал в руке. Я посмотрел.
Это был большой скальпель, отточенный, как бритва.
внимательно и увидел, что лица обоих землисто-бледные.
инструкции. Все кончено. Вы можете направить на меня оружие, если желаете.
тому, что я ударил изо всех сил.
ярости.
что-то из ящика и встали, сказав, что хотите измерить температуру. Вы были
уже на полпути, когда мы заметили, что у вас в руках. После этого вы
словно обезумели. И мне пришлось стукнуть вас. Все.
сплетенную из волос, положил ее на поднос и поднес к ней спичку. Она
начала гореть, извиваясь, как маленькая змея и при этом крошечные узелки
сами развязывались. На подносе образовалась кучка пепла.
все-таки, будьте настороже, как всегда.
Я спросил телохранителей, не слышно ли чего-нибудь от Мак-Кенна, и они
ответили отрицательно. Я был немного удивлен, но они, казалось, не придали
этому особого значения. Они скоро должны были смениться. Я предупредил их,
чтобы они никому ничего о событиях ночи не рассказывали, за исключением
Мак-Кенна, и они уверили меня, что будут молчать. Кроме того, я предложил
им, чтобы они дежурили в комнате, а не у дверей.
подумал, что второй шок как бы противодействовал первому. Когда он
проснется, он сможет говорить и двигаться. Я сказал об этом его людям. Я
видел, что они горят желанием задать ряд вопросов, но я дал понять, что
отвечать не собираюсь.
больных. Я рассказал ему о ночных делах, умолчав, правда, о шапочке
сиделки и моем печальном опыте. Я сделал это потому, что Брейл ухватился
бы за эту шапочку. Я сильно подозревал, что он был влюблен в Уолтерс и что
я не смогу в этом случае удержать его от визита к кукольной мастерице. Это
было бы опасного для него, а его наблюдения не имели бы никакой цены для
меня. Кроме того, узнав о моем опыте, он отказался бы оставлять меня
одного. А это помешало бы моему решению увидеть мадам Менделип наедине (за
исключением Мак-Кенна, который наблюдал бы за мной извне).
мое самоуважение. Признать, что все случившееся было колдовством,
волшебством, сверхъестественным - означало сдаться на милость суеверия.
Ничего нет сверхъестественного! Если что-нибудь существует, оно должно
подчиняться естественным законам. Мы можем не знать этих законов, но они
существуют.
его. Тем более, что я смог предугадать ее технику. Во всяком случае, я
должен ее увидеть. Но сегодня был день моих консультаций, и до двух часов
дня я не мог уйти. Я попросил Брейла остаться на дежурство после двух.
Около двенадцати сиделка позвонила и сообщила, что Рикори проснулся, может
говорить и просит меня придти.
сказал мне:
Афанасьев Роман
Флинт Эрик
Березин Федор
Верещагин Олег
Шилова Юлия
Куликов Роман