площадке соломенного чучела женщины. У тщательно сделанной и ярко
раскрашенной фигуры была кошмарная маска вместо лица и преувеличенные
признаки пола. Когда ее принесли, танцующие разразились визгливыми
воплями, в которых, похоже, слышалось имя ("Лэнтис! Лэнтис!"), и
набросились на чучело. Они били и трепали фигуру, и быстро разорвали ее на
куски, а растащили - на память о празднестве, надо полагать.
растерзали чучело, толпа изящных мужчин устроила представление совсем
иного рода - чисто эротический танец, который послужил убедительным
доказательством мнения, которое уже и так сложилось у землян по поводу
роли мужчины в этом обществе. Мужчины-пигмеи были инфантильными
созданиями, во всем подчиненными женщинам. В сексуальном поведении они
исполняли функцию пассивного соблазнения. Время от времени какая-нибудь из
воинов вытаскивала приглянувшегося ей мужчину из ряда танцующих. Он
принимался громко хныкать - что, очевидно, от него ожидалось, - а она
награждала его пощечинами, пока он не замолкал, и уводила прочь. Но
большинство воинов были слишком усталыми, или наевшимися, или ранеными,
чтобы заинтересоваться мужчинами. Через какое-то время около двадцати
женщин собрались в кружок, и мужчины принесли грудных детей, чтобы воины
их покормили. Крошечные младенцы, в пропорциональном соотношении со
взрослыми гораздо меньше земных новорожденных, вели себя на удивление
тихо. Матери обращались с ними бережно и умело, но без особой нежности.
Они кормили одновременно двоих младенцев, и время от времени обменивались
детьми с другими кормящими женщинами. Мужчины, напротив, демонстрировали
нежную привязанность к малышам, на что воины не обращали внимания. Энн
прошептала:
с собой. - Потенциал развития технологии. Хорошее огородничество. Неплохие
инструменты и оружие.
располагались все жилые строения, из которых ни одно не могло сравниться
красотой с великолепной хижиной Пэкриаа. Принцесса пригласила Энн внутрь и
ясно дала понять, что мужчины войти не могут. Через некоторое время Энн
вышла. Щеки ее горели. Позднее, когда уже не было бы очевидным, что она
говорит о доме Пэкриаа, Энн рассказала:
никакие лампы - хотя я вроде заметила глиняные штуки, похожие на древние
римские светильники. Чисто. Странные приятные запахи. Я встретилась с...
наверное, с матерью Пэкриаа. Она ужасно старая, с почти черной кожей. Их
кожа, наверное, меняет цвет от возраста.
своей комнате. Раб делал ей педикюр. А вы заметили, что мы ни разу не
видели старух?
Пол. - Это было бы вполне логично.
не скажешь. Десять изящных мужей. Или одиннадцать.
меня это что-то вроде табу... Ее высочество не настаивала.
шла параллельно реке на расстоянии не более тридцати футов, но не
соединялась с ней. Было бы несложно заполнить ров водой, но пигмеи явно не
собирались этого делать. Когда Энн проявила любопытство по поводу рва,
Пэкриаа была потрясена тем, что кто-то может не знать таких вещей.
Пэкриаа нарисовала на земле картинку. Образ получился таким впечатляющим,
что она первая отпрянула в испуге. Рисунок изображал в профиль животное с
вытянутой мордой и горбом на спине, размерами побольше крысы. Пэкриаа
нарисовала ему крошечный глаз и торчащие вперед зубы - но зубы хищника, а
вовсе не грызуна. Передние лапы были мощными, хорошо пригодными для того,
чтобы рыть землю. Пэкриаа не дождалась, пока Энн как следует рассмотрит
рисунок, она плюнула на него и яростно стерла пяткой. Потом принцесса
сердито пробормотала заклинание и показала на сухие дрова, заготовленные
вдоль рва. Ее жесты нарисовали в воздухе пламя, которое в случае чего
защитит деревню...
работали не рабы, а мужчины-пигмеи. Они с любопытством уставились на
гостей, оторвавшись от изготовления глиняных сосудов. У них не было
гончарного круга - только собственные руки в качестве инструмента, - но
имелась земляная печь для сушки и обжига изделий. Пэкриаа подозвала своего
любимчика, немолодого пигмея, приласкала и отправила обратно шлепком по
заднице. Пигмей радостно захихикал беззубым ртом. Дальше Пэкриаа и земляне
прошли мимо ряда красильных чанов, мимо трех женщин, которые плели циновки
из коры, мимо лежащих на земле неоконченных наконечников для копий и
стрел, мимо большой рамы, на которой были растянуты шкуры вроде оленьих.
ковров. В доме у Пэкриаа их полно...
женщинами-воинами. Напротив загона, но повернутый лицом к деревне, стоял
на низкой платформе кошмарный деревянный идол восьми футов высотой.
Пэкриаа привела гостей к подножию идола и опустилась на колени. Люди
поняли, что нужно последовать ее примеру. Энн грациозно воспроизвела
действия Пэкриаа. Становясь на колени, Пол бросил взгляд через плечо и
увидел, что за ними недружелюбно наблюдают три колдуна, оценивая каждое
движение гостей. Было нелегко стоять на коленях под их неподвижными
взглядами. Пол понадеялся, что Спирмен их не видел.
краской огромные хищные зубы. В щель, изображающую левую руку, было
воткнуто девятифутовое копье острием кверху. Вместо правой руки у истукана
была ветвь дерева, протянутая вперед, к деревянному столу с изрубленной
столешницей. В целом это выглядело как громадная берущая рука. И она, и
стол были запятнаны старой и новой кровью.
многократно повторялось имя "Исмар". Когда она окончила молитву, у нее был
довольный вид; во взгляде принцессы, брошенном на Энн, почти читалась
улыбка. Пол осмотрелся и не увидел колдунов; но ощущение, что они
откуда-то наблюдают за людьми, осталось. Поднявшись с колен, Пэкриаа
повела гостей к загородке из бревен. Полу показалось, что здесь вряд ли
так уж нужны охранники...
никакой опасности. Они казались какими-то не вполне живыми. Они двигались,
как все живые существа, они плевали, зевали, чесались; тут женщина
механически нянчила младенца, там мужчина подошел к деревянному корыту,
зачерпнул пригоршню пойла из отрубей, съел и почесался боком об угол
корыта, как животное. Если не считать таких элементарных действий,
обитатели загона производили впечатление неживых. Женщина прошла несколько
шагов за мужчиной, и отстала; и погоня, и бегство были уныло-ленивыми -
пониженная до неузнаваемости реакция на едва заметную искорку стимула.
Никто не обратил внимания на появление Пэкриаа и незнакомцев. Лица их были
пустыми и расслабленными, во взгляде не читалось и тени мысли - разве что
мимолетное отражение какой-либо чисто физической потребности. Все они были
избыточно полными. Некоторые из женщин носили следы ранений, но раны были
старыми и давно зарубцевались. Пол не находил анатомической разницы между
этими людьми и их полными жизни собратьями из деревни. Возможно,
наркотик?..
подняла упитанную маленькую девочку, которая не сделала попытки бежать, и
показала ее Энн с довольной гордостью, ущипнув ребенка за пухлое бедро.
Девочка не обращала внимания на то, что с ней делают, механически жуя
кашицу из отрубей. С трудом подавляя рвотный рефлекс, Энн пробормотала:
землю и повела гостей прочь из загона. Она казалась скорее обиженной,
нежели рассерженной. Ее огорчило, что могущественные друзья не оценили по
достоинству такое процветающее хозяйство...
сумерек, в них было угрюмое и напряженное ожидание. Разложили большой
продолговатый костер. Пэкриаа жестом дала понять людям, что они могут
усаживаться, где пожелают. Энн никак не могла найти способ сообщить
принцессе, что они хотят вернуться к себе в лагерь, а та явно думала о
чем-то совсем другом, очень серьезном, и не могла больше уделять время
гостям. Принцесса ушла в синий дом. Женщины-воины, рассевшиеся вдоль
костра, принялись синхронными движениями разбрасывать пригоршни земли.
Колдуны, которые сбились в плотную группу за их спинами, затянули
монотонное заклинание. Пэкриаа вернулась, одетая в длинную белую юбку. На
принцессе не было ни раскраски, ни украшений. Она стала ходить туда и
обратно вдоль костра, и читать молитвы, пока не стемнело окончательно. На
ее призыв появились старые мужчины-пигмеи, в отличие от колдунов не
выделяющиеся ни уродствами, ни раскраской. Они принесли нагруженные чем-то
Корнев Павел
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Андреев Николай
Бажанов Олег
Гуль Роман Борисович