Симони, мускулистый молодой человек с бесстрастным выражением лица
профессионального солдата. Он стоял рядом с кем-то, кого Брута с трудом
опознал, как главную местную соль, или как там его титул. Тут же был
улыбающийся эксквизитор. - Он! Он! - надрывался голос черепахи. - Наш юный
друг - не слишком хороший моряк. - сказал Ворбис. - Он! Он! Я узнал бы его
где угодно!
Он чувствовал, как трясется коробка от Ома, неистовствующего внутри. - Убей
его! Найди что-нибудь острое! Вытолкни его за борт!
есть на что посмотреть. Капитан затравленно ухмыльнулся, словно попав между
молотом и наковальней. Ворбис, как обычно, вполне заменял оба. Брута,
тащившийся за этой троицей, прошептал. - Что случилось?
уверен, мы расширим наш кругозор. - сказал он. Потом повернулся обратно к
капитану и указал на большую птицу, спланировавшую под поверхность волн. . -
Тупой Альбатрос. - быстро сказал капитан. - Мигрирует с Пупа к... - он
запнулся. Однако, Ворбис с нарочитой вежливостью созерцал показываемое. - Он
перевернул меня на солнцепеке! Посмотри на его мысли!
потел. - Действительно? С чего бы это?
капитана стало болезненно желтым. - Конечно. Разумеется. - сказал он. -
Брута? - закричала черепаха, -Ты меня слушаешь?
вытянутой руки. - А. Летающие рыбы. - сказал он. - В действительности они не
летают. - быстро прибавил он. - Они просто разгоняются в воде и некоторое
время скользят. - Одно из чудес божьих. - сказал Ворбис. - Бесконечное
разнообразие, а?
прошествовало по его лицу. - А эти, внизу?. - сказал эксквизитор. - Те?
Дельфины. - сказал капитан. - Вид рыб. - Они всегда плавают вокруг кораблей,
как эти?
борт с абсолютно непроницаемым лицом. В разговоре образовалась брешь,
которую капитан поспешил заполнить. Что было весьма неразумно. - Они будут
следовать за кораблем несколько дней. - сказал он. - Удивительно. -
следующая пауза, смоляная яма тишины, готовая поглотить мастодонтов
необдуманных высказываний. Раньше эксквизиторы кричали и напыщенно
проповедовали. Ворбис не поступал так никогда. Он просто выкапывал перед
людьми глубокую тишину. - Кажется, это им нравится. сказал капитан. Он
нервно скользнул взглядом по Бруте, пытавшемуся унять в голове черепаший
голос. Оттуда помощи не было. Вместо этого на выручку пришел Ворбис. - Это,
должно быть, очень удобно в длительных путешествиях. - сказал он. - Хм...
Да? - сказал капитан. - С точки зрения провианта. - сказал Ворбис. - Лорд, я
не уверен... - Это, должно быть, подобно ходячей кладовой. - сказал Ворбис.
Капитан улыбнулся. - О нет, лорд. Мы их не едим. - Действительно? Мне они
кажутся достаточно съедобными. - Да, но в старом предании... - Предании?
бездну впереди, но фраза, благодаря огромной собственной инерции уже
вверглась в нее. На мгновение исчезли все звуки, кроме свиста волн, плеска
дельфинов и сотрясающего небеса грохота капитанского сердца. Ворбис
распрямился над бортом. - Но, конечно, мы не подвержены подобным
предрассудкам? - лениво сказал он. - Да, конечно. - сказал капитан, хватаясь
за эту соломинку. - Глупые матросские байки. Если я еще услышу такое, я
прибью этого типа. Ворбис смотрел куда-то за его ухо. - Эй! Да, ты, там. -
сказал он. Один из моряков кивнул. - Принеси-ка мне гарпун. - сказал Ворбис.
Человек перевел взгляд с него на капитана и потом покорно отправился. - Но,
ах, ух, но ваше преосвященство не должно, ух, ха, заниматься таким спортом.
- сказал капитан. - Ах. Ух. Гарпун - опасное оружие в неумелых руках, я
боюсь, вы можете себя поранить... - Но я и не буду . - сказал Ворбис.
Капитан повесил голову и протянул руку за гарпуном. Ворбис похлопал его по
плечу. - А потом, сказал он. - вы угостите нас ланчем, верно, сержант?
***
жарко и воздух пах, как где угодно запахнет любой воздух, постоянно
соприкасающийся с трюмной водой. Брута не ел весь день. Поначалу он был
слишком болен. Потом просто не ел. - Но жестокое обращение с животными не
значит, что он... не хороший человек. - отважился он; звучание его голоса
наводило на мысль, что даже он сам в это не верит. - Это был совсем
маленький дельфин. - Он перевернул меня на спину. - сказал Ом. - Да, но люди
куда важнее животных. - сказал Брута. - Это мнение часто выражается людьми.
- сказал Ом. - Глава 9, стих 16 книги...-начал Брута - Какая разница, что
пишут в книгах? - вскричала черепаха. Брута был шокирован. - Но ты никогда
не говорил никому из пророков, что люди должны быть добры к животным. -
сказал он. -Я не помню ни слова об этом. Ни разу, когда ты был... больше. Ты
хочешь, чтобы люди были добры к животным не потому, что те - животные, ты
хочешь, чтобы люди были добры к животным потому, что одно из них может
оказаться тобой. - Не плохая идея. - Кроме того, он был добр ко мне. Хотя
его ничто не заставляло. - Ты так думаешь? Ты действительно так думаешь? Ты
заглядывал в его разум?
достаточно было одного взгляда на кого-то, чтобы понять, какие нечистые
помыслы он лелеет. Тоже было и с бабушкой. - Люди не могут этого, я уверен.
- сказал он. - Мы не можем читать мысли. - Причем тут читать, я говорю
смотреть на них. - сказал Ом. - Просто видеть их форму. Невозможно прочитать
мысль. Примерно так же можно пытаться читать реку. Но увидеть форму - легко.
Ведьмы запросто это могут. - "Путь ведьмы будет, как тропа, усеянная шипами.
" сказал Брута. - Оссори? - сказал Ом. - Да. Ну конечно, ты же должен знать.
- сказал Брута. - Никогда прежде не слышал. - сказала черепаха с горечью. -
Это можно назвать обоснованным предположением. - Что бы ты не говорил,
сказал Брута, я по-прежнему уверен, что по правде, ты не можешь быть Омом.
Бог не стал бы говорить так о Своих Избранных. - Я никогда никого не
избирал. - сказал Ом. - Они сами себя избрали. - Если ты действительно Ом,
перестань быть черепахой. - Я же сказал, не могу. Думаешь, я не пробовал?
Три года! Большую часть времени я думал, что я и есть черепаха. - Тогда,
наверное, ты и есть. Может, ты просто черепаха, думающая, что она - Бог. -
Ух... Не пытайся опять философствовать. Начав с подобных рассуждений,
кончишь, размышляя, может ты просто бабочка, думающая, что она прыщ, или еще
что-нибудь. Однажды все мои мысли свелись к тому, сколько надо проползти,
чтобы достичь ближайшего дерева с подходящими низкими листьями, потом... Эти
воспоминания заполняют мою голову. Три года под панцирем. Нет уж, не говори
мне, что я - черепаха, страдающая мегаломанией. Брута размышлял. Он знал,
что об этом грешно спрашивать, но ему хотелось знать, что это были за
воспоминания. В любом случае, разве так уж это грешно? Если Бог сидит тут и
говорит с тобой, можно ли сказать что-то действительно нечестивое? Лицом к
лицу? Почему-то, это казалось не так страшно, как сказать что-то нечестивое,
когда он на облаках, или еще где-то. - Насколько я помню, сказал Ом, -Я
намеревался стать большим белым быком. - Топчущим неверных. - сказал Брута.
- Это не было моей основной целью, но, несомненно, немного топтания вполне
могло бы иметь место. Или лебедем, пожалуй. Чем-то впечатляющим. Три года
спустя я очнулся, и тут выяснилось, что я был черепахой. В смысле, трудно
пасть много ниже. -"Осторожнее, осторожнее, тебе нужна его помощь, но не
выкладывай ему все подчистую. Не говори о своих подозрениях. "
находившим феномен забывания странным и завораживающим, подобно тому, как
другие находят таковой идею летать, махая руками. - В паре сотен футов над
твоим огородом. - сказал Ом, -И это, могу тебя заверить, не то место, где
приятно почувствовать себя разумным. - Но почему? сказал Брута. - Боги не
должны оставаться черепахами, если они не хотят!
подумал он. - "Это один шанс на миллион. И если я не сумею им
воспользоваться, это будет возвратом к жизни, где счастье - лист, до
которого можешь дотянуться. "
себя на произвол человека!"
черепахой, нашептывала: "нет. Ты должен. Если хочешь снова оказаться
наверху. Он туп и доверчив, в его большом вялом теле нет ни капли амбиций. И
с этим ты должен работать... Божественная часть сказала: "Ворбис был бы
лучше. Будь логичен. Такой мозг мог бы сделать все, что угодно! "
перманентно черепахообразный. - Если бы он знал, что ты - Бог... Но Ом
вспомнил отстраненное выражение Ворбиса, пары серых глаз поверх разума,
столь же непроницаемого, как стальной шар. Он никогда не видел подобного
разума ни у кого из прямоходящих. Это был тот, кто, скорее всего, перевернул
бы бога вверх тормашками из любопытства посмотреть, что произойдет. Кто
опрокинул бы вселенную ради сведений, что станется, когда вселенная будет
распростерта на спине. Но ему приходится работать с Брутой, с разумом
остроты меренги. И если Брута поймет, что... Или если Брута умрет... - Как
ты себя чувствуешь? сказал Ом. - Плохо. - Заройся поглубже в паруса. -
сказал Ом. - Ты же не хочешь подхватить простуду. "Должен быть еще
Ильин Андрей
Сертаков Виталий
Круз Андрей
Якубенко Николай
Эриксон Стивен
Каменистый Артем