хотя иногда попадались неглубокие рытвины. Лес поредел, и луна худо-бедно
освещала нам путь. Слева по ходу нашего движения журчала река. Близко мы к
ней не подходили, но то и дело слышали плеск воды у каменистых перекатов.
ржание или иные звуки. Раз над нами, неслышно взмахивая крыльями,
пролетела большая птица. Покружившись, она скрылась с глаз.
Бронко, - я бы ничего не заметил. А так - остается две с одной стороны,
четыре - с другой; вот и приходится ковылять.
Синтия. - Элмер согласен с вами и я, пожалуй, тоже. Но ведь мы не
представляем для них угрозы...
воспринимается ими как угроза, - сказал я. - Они обосновались на Земле
давным-давно и потому не терпят ни малейшего вмешательства в свои дела.
Олден, мы можем все им испортить. Мы расскажем о Земле без Кладбища. А
вдруг наша работа получит признание у зрителей? Люди перестанут считать
Землю всего лишь галактическим могильником.
изменится. Никто не покушается на их способ зарабатывать деньги.
Максуэлла Питера Белла и других князьков вроде него. Но не самолюбие
Кладбища - это гигантская корпорация, которую интересуют доходы, объем
ежегодного прироста прибыли, себестоимость услуг и тому подобное. В ее
гроссбухах нет места самолюбию. Дело не в нем, Флетч. Должна быть иная
причина.
только в самолюбии, Но в чем тогда?
взбредет в голову. Они наняли кого-то швырнуть гранату в Бронко. Их не
остановило даже то, что при взрыве могут пострадать другие. Им наплевать,
понимаете? Им наплевать, потому что они привыкли добиваться того, чего им
хочется. И, кстати сказать, задешево. Они тут хозяева, поэтому с ними
никто не осмеливается торговаться. Мы знаем, чем они расплатились за
гранату, - ящиком виски. Смехотворно низкая плата! Мне думается, чтобы
поддержать свою репутацию, им приходится сурово наказывать тех, кто
ускользает из их объятий.
что нет ни "их", ни "Кладбища". А есть один-единственный человек.
Уязвлено не самолюбие Кладбища, а собственное достоинство Максуэлла Питера
Белла.
окруженный лесистыми холмами, оживляемый лишь редкими группками деревьев.
Река бежала где-то слева от нас, но журчания воды не было слышно уже
давненько. Земля была ровной, и Бронко двигался без особого напряжения,
хотя при взгляде на него у меня сердце обливалось кровью. Но в общем он
держался молодцом.
посмотрел на часы. Почти два часа. Я не имел ни малейшего понятия о том,
сколько было времени, когда мы обратились в бегство, но почему-то в
глубине души был уверен, что взрыв произошел около десяти вечера, а это
означало, что мы находимся в пути уже четыре часа. Может, с ним что
случилось? Разумеется, он должен был подобрать мешки, что остались на том
месте, где мы расстались, однако вряд ли они задержат его надолго.
и дождаться его. Я не сомкнул глаз с тех самых пор, как распрощался с
капитаном Андерсоном, а что касается Синтии, она буквально валилась с ног
от усталости. Спрячемся понадежнее и немножко вздремнем, а Бронко, который
не нуждается в сне, поручим нести дозор.
налетел на нее. Бронко застыл как вкопанный.
холмы, свежий ночной воздух, черные тени птиц - и ни намека на людей.
мгновенно улетучился.
ближайшие пару дней.
дерево ударила молния, и оно все тлеет и тлеет. Или костер, но давнишний:
все ушли, а его залить не потрудились.
виду.
без труда.
подумалось мне, мы посмеемся над своими страхами. Вполне возможно, что
напугавший нас дым принес издалека ночной ветерок. Вполне возможно, в
конце концов, что мы совершенно напрасно опасаемся тех, кто развел в ночи
костер.
вода. Вот и славно, подумал я, будет чем утолить жажду. Рощица, похоже,
поднялась на берегу реки, что бежит через долину.
под деревьями был настолько резким, что я на какое-то время полуослеп.
Неожиданно одна из теней метнулась мне навстречу и ударом дубинки повергла
меня на землю.
заливала мне уши и нос, и я не в силах был сделать вдох. Я дернулся и
судорожно глотнул, и струйки воды с мокрых волос потекли по моему лицу.
твердая земля; при свете горевшего неподалеку костра я разглядел темную
мужскую фигуру, которая держала в руках деревянное ведро. Я понял, что из
этого ведра мне только что плеснули в лицо водой.
лишь сверкнули белизной зубы, когда он сердито крикнул что-то, чего я не
разобрал.
голову, я увидел лежащего на спине Бронко, вокруг которого, норовя
подобраться поближе, толпились люди. Им приходилось туго: Бронко отбивался
от них шестью неповрежденными ногами.
неестественной позе, зачем-то подняв над головой руку. И тут я заметил
рядом с ней верзилу, который сжимал кисть девушки в своих лапищах. Когда
Синтия попыталась встать, он заломил ей руку, и она вынуждена была
опуститься обратно.
словно намеревался раскроить мне череп. Увидев летящее мне в голову ведро,
я перекатился на бок и резко выбросил руку. Ведро просвистело в сантиметре
от моего виска, а его владелец споткнулся о мою руку и повалился на меня.
Я принял его на плечо; он перекувырнулся через меня и с размаху грохнулся
оземь. Я не стал дожидаться, пока он поднимется, если поднимется вообще.
Прыжком я преодолел расстояние, которое отделяло меня от верзилы, что
держал за руку Синтию.
слишком медленно, и я успел нанести ему сокрушительный удар в челюсть.
Клянусь, его подбросило в воздух на добрый фут! Я помог Синтии подняться,
хотя, похоже, помощи ей не требовалось.
сражался с Бронко, решили поживиться более легкой добычей.
по голове, и до сих пор мне было некогда оценить ситуацию, в которой мы
оказались. Но теперь, используя короткую передышку, я присмотрелся к
нападавшим. Иначе как сбродом назвать их было нельзя: грязные, нечесаные,
в лохмотьях из оленьих шкур и меховых шапках. У некоторых из них были
ружья, у большинства, без сомнения, - ножи. Короче говоря, шансов уцелеть
у меня было ничтожно мало.
где-нибудь спрятаться.
увидел, что она шарит руками по земле. Когда она выпрямилась, в руках у
нее были дубинки - длинные палки, которые она, должно быть, отломила от
приготовленных для костра дров. Кинув одну дубинку мне, она сжала другую в
Контровский Владимир
Махров Алексей
Каргалов Вадим
Прозоров Александр
Глуховский Дмитрий
Никитин Юрий