Чтение 16–й страницы книги ~Центр не удержать~

какая основа для власти должна быть на пятой, только что изобретенной им
фазе, но, едва открыв рот, понял, что этого лучше не делать. Основа власти
на пятой стадии крылась в машинах, населенных рукотворными богами вроде тех,
что сражались в глубинах Асгарда. Нисрин-673 обладал даром предвидения, он
узрел "бога из машины", который положит конец истории гуманоидов.

Возможно, это будет уроком - Асгард собрался преподать его тщеславным
галактикам Млечного пути. Ведь все мы песчинки в Великом положении вещей.

- Вам стоит выспаться. Если нам придется принять вызов машин-убийц
подобных тем, что чуть не уничтожили нас сегодня, наш поход не будет легкой
прогулкой.

Он вежливо кивнул:

- Боюсь, что вы правы, мистер Руссо. Я желаю вам спокойной ночи.

Я сомневался, что Сюзарма Лир одобрит подкрепление и виде тетракса, даже
наименее коварного и опасного, чем покойный, но еще не оплаканный
Тульяр-994. Она просто не любила тетраксов и не доверяла им. И имела на то
все основания. "Но какого черта, - подумал я. - Это же и их Вселенная. Он
имеет право пытаться спасти ее, как и любой другой".

Глава 14

Холодный туман окутывал корабль. Он был настолько густым, что я с трудом видел медлительные полны, плещущие о борт. На мне был плащ, черный как ночь. Когда я заворачивался в него, он надежно ограждал мое тело от ветра, и тогда ветер с удвоенной силой жалил мое лицо.

- Мы ничего не делаем, - сказал я той, что ждала, стоя рядом. У нее все
еще не было имени, а я не решался думать о ней как об Афине. - Что
происходит?

- Это начало, - отозвалась она. - Силы, собирающиеся против нас, знают,
что мы выступили. Они пытаются привести себя в соответствие с компьютерным
пространством, которое мы им навязали и сквозь которое мы движемся. Вскоре
они начнут мешать нам.

Я взглянул на серый туман, на серые тени, мрачно кружившие над нами.
Казалось, проходя над нами, тучи замедляли бег и начинали падать. Если бы
этот мир следовало описать как Мидгард, людскую обитель, то наши враги
пытались унести нас в Нифлхейм, в царство богини Хель .
Ее именем мы называем место, где мертвые обречены страдать за свои
прегрешения.

А в тумане над нами реяли демоны, и я видел их лица, похожие на черепа с
пустыми провалами глазниц. И они пытались - правда, пока безуспешно - стать
отчетливыми, видимыми, пытались обрести силу, чтобы ринуться на нас и
яростно пронзить нас когтями.

Я знал, что создания из скандинавских мифов и Нифлхейм существовали
задолго до Земли и были миром туманов на краю бездонной Вселенной. Но я не
мог вспомнить, как из этого хаоса возник мир форм, мир человека. И во мне
зрело болезненное убеждение, что если этот провал в памяти не был временным,
то и мир не должен знать, как он родился и развивался.

Я примеривался к мысли о том, что Бог, создавший Землю, породившую людей,
лишь пытался оживить некие смутные воспоминания. А все беды людские
коренятся в его забывчивости. Я тешил себя мыслью, что и та бесконечная
Вселенная, откуда я пришел, тоже была компьютерным пространством внутри
колоссальной машины, что ее непреложные законы - всего лишь уверенность
некоего тонко организованного разума, который не сомневается в своих
замыслах.

Здесь, однако, игра с идеями может оказаться опасной, и было бы неразумно
усиливать собственное беспокойство.

Я поднял воротник плаща повыше и попытался согреть щеки и уши. Время шло,
но его ход не отпечатался в моей памяти, и я не мог сказать, сколько часов -
или дней - мы уже плывем. Это было дремотное время, оно не могло быть
измерено ни часами, ни ударами притихшего сердца.

Я снял колчан со стрелами и поставил его рядом с луком. Письмена,
вырезанные на балюстраде, не были ни картинами, ни буквами известных мне
алфавитов. Я предположил, что это руны, составляющие могущественное охранное
заклятие, ведь ничем другим палуба не была защищена.

Вот некая тень - более плотный сгусток темноты - вылетела из тумана и
понеслась в нашу сторону, принимая облик огромной хищной птицы. Однако это
было всего лишь привидение. Когда оно пролетало над нами, я пригнулся и, не
ощутив дыхания ветра, понял: пока не опасно. Но с этого момента туман
наполнился хищными тенями, которые кружили над нами, ожидая, пока их тела
обретут твердость и можно будет обнаружить себя. Казалось, они пьют черноту
из кружащихся клубов тумана, и небо постепенно светлело, словно яркое белое
солнце пыталось прорваться сквозь пелену тумана.

"Смею ли я желать, чтобы лучезарный лик солнца разогнал этот туман, -
пронеслось и моем мозгу. - Не спеть ли мне магическую песнь, которая
заставит мглу исчезнуть?" Но я не стал пытаться - не потому что не был
уверен в силе слов, а потому что боялся, как бы заклинание не сработало
против нас. Мы шли вперед под грозным и хмурым небом, у нас была своя цель,
а я хорошо знал, какую опасность таит в себе колдовство, знал, что глупые
заклятия приносят несчастья неумелым магам.

Я слышал плеск невидимых весел, слышал, как они погружались в воду, чтобы
нести нас по волнам, и думал - водятся ли рыбы в атом море, рыбы, для
которых наш корабль выглядит как диковинное многоногое насекомое, бегущее по
поверхности? Но и эта мысль меня не приободрила.

Мирлин стоял у штурвала, лишь слегка придерживая его, а женщина смотрела
вперед. Не знаю, так ли было нужно стоять у руля, наверняка им правила та же
неведомая сила, что вздымала весла. Видно, Мирлину было легче, когда он хотя
бы делал вид, что работает. Я подошел и встал рядом с ним. Забрав с собой
лук и стрелы, переставил их к фальшборту.

- Кажется, они становятся четче, - сказал он, глядя вверх на кружившие
над нами тени. В голосе его звучала тревога, и ему хотелось, чтобы наша
первая встреча с опасностью произошла как можно позже. Я повернулся к нашей
спутнице, богине в человеческом обличье, и смотрел на нее, пока она глядела
в небо.

- Слишком скоро, - прошептала она и, перехватив мой взгляд, добавила:

- Не беспокойтесь, прошу вас. Вряд ли начнется нападение, они все еще
слабы. Наш мир не так легко разрушить.

Словно наперекор словам одна из теней понеслась на нее, вырастая в небе.
Исполинский орел вытянул вперед когти, чтобы, вонзившись в жертву, разодрать
ее на части. Защищаясь, она выставила вперед руку и увернулась, плащ упал с
плеч, с золотистой брони.

Дотронулась ли ее рука до призрачного создания, сказать трудно, но она
была невредима, и демон улетел прочь огромной бессильной птицей. Но было
ясно, что в следующий раз создание не будет столь бессильным, ибо тени стали
чернее черного, а полет их - быстрым и яростным. Я обнажил меч и отбросил
плащ, решив больше не прятаться от холода.

Будто радуясь моему вызову, три тени слетели на меня, сложив крылья. Я
смотрел на них и видел, как исчезли птичьи головы, а на их месте возникли
человеческие лица, а разверстые рты были полны заостренных зубов. Огромные
когти на вытянутых лапах, казалось, вырастали по мере их приближения.

Я взмахнул мечом, и он был легок и быстр. На мгновение почудилось, что
клинок был только тенью. И подумалось, что я не смогу отразить нападение
гарпий. Но легкость меча восполнялась его силой. Взмахнув им лишь единожды,
я поразил всех трех демонов в птичьем облике. Он прошел сквозь них, как
сквозь туман, разорвав их в клочья. Их тела потеряли форму и растаяли в
красном облаке, а затем черно-красные тени, описав дугу, скрылись за бортом
беззвучно, без всплеска.

Внезапно я ощутил себя столь могущественным, что голова закружилась. От
первой победы душа возликовала, и я внезапно почувствовал себя высшим
существом, которое не дрогнет перед ночными чудовищами. Хотя рассудок и
нашептывал мне, что то было лишь начало, а сама опасность подстерегает нас
дальше, я чувствовал себя непобедимым, словно впервые в жизни понял, что
значит быть героем. Я по-прежнему чувствовал себя так, будто слегка выпил,
но это было опьянение победой.

Я перегнулся через борт, оперевшись на поручень левой рукой. Я
вглядывался в пучины вод, но видел не больше, чем слышал до этого, а
создания уже исчезли в глубине. Внезапно что-то длинное и черное возникло из
этой мрачной бездны, словно вынырнув из-под днища корабля, и обвилось вокруг
запястья моей руки, покоящейся на перилах.

На ощупь оно было мягким и скользким, и все же его хватка была поистине
железной. Чем-то это создание напомнило мне исполинскую пиявку, и я уже был
готов ощутить ядовитый укус, почувствовать, как она сосет кровь. В ужасе я
инстинктивно отшатнулся и попытался отдернуть руку. И поступил неправильно.
Рынок тут же отозвался в теле противника: как только рука дернулась, упругое
щупальце вернуло ее назад с такой силой, что я чуть не вылетел за борт.

Именно тогда я испугался, что пришла настоящая опасность, что именно
сейчас наша защита рухнет. Я оказался не готов к нападению. Если бы чудище
утянуло меня и спою обитель под бурными волнами, это наверняка лишило бы
меня рассудка и отдало во власть бесформенных морских монстров.

Но я не упал: какой бы запоздалой ни была моя реакция, какими бы
неловкими ни были мои движения, я смог удержаться на ногах, выпрямиться и
ударить мечом, начисто отрезав черное щупальце, словно его и не было. И
снова туман окрасился красным. Петля, захлестнувшаяся вокруг моего запястья,
растворилась, а само создание кануло в пучину.

- Слишком, слишком быстро! - прокричал я моим товарищам, хотя не было
никакой нужды повышать голос. - Но это не остановит их. Они ополчились
против нас и не дадут передохнуть.

Ее не нужно было предупреждать. Изящный меч был в руке, да и Мирлин
оторвался от своего бессмысленного занятия и держал оружие наготове. Он
возвышался надо мной на целую голову, если не больше, и вращал над головой
мечом, разрубая нападавших на него кривлявшихся демонов с хищно
выставленными когтями. Сейчас он казался потомком богов или титанов.

Все больше черных созданий заполняло палубу - одни из них лезли через
борта, другие захлестывались вокруг перил, как кнуты или ремни. Я рубил
мечом направо и налево, сокрушая их в тот момент, когда они прикасались ко