долины. У подножий могучих валлинов теснились колючие и цепкие кусты, а по
земле вились лозы-охотницы. Приходилось внимательно смотреть под ноги:
такая лоза вполне способна была захлестнуть лодыжку неосторожного путника
и крепко держать, пока не появятся хищные звери, которыми изобиловала
долина. Звериный пир давал лозе-охотнице то, что ей требовалось для жизни,
- кровь...
на гаванский большак. Все были жестоко исцарапаны и очень устали; вид
наезженной, гладкой дороги, тянувшейся в Гавань и дальше, пролил на души
бальзам. Завидев большак, путники остановились передохнуть... и только тут
осознали, как тихо было в лесу. Странноватая тишина окутала окрестности -
как если бы все живые существа затаили дыхание, ожидая чего-то. До дороги
было рукой подать, но выходить из-под защиты деревьев почему-то не
стремился никто.
Таниса Карамон.
еще не выучились летать, а идти лесом... несколько сот ярдов отняли у нас
целый час! При таком темпе мы выйдем к следующему перекрестку этак через
неделю?
Ветви валлинов сплетались высоко над головами, образуя над дорогой темный
коридор, тянувшийся вдаль. - Вообще-то, - сказал Танис, - мне все это
нравится не больше, чем тебе.
Стурму пустой болтовней, и рыцарь вмешался в него со свойственной ему
трезвой практичностью.
случае нам необходим разведчик...
полуэльфа. - Кендер, путешествующий в одиночку, нипочем не вызовет
подозрений...
подозревать его в чем-либо. Любовь к странствиям была неотъемлемой
национальной чертой кендеров: они бродили по всему Кринну в поисках
приключений. Вот если бы еще у Таса не было препоганой привычки забывать,
куда и зачем его послали, и, встретив в дороге что-нибудь более
интересное, исчезать неизвестно куда...
Непоседа, держи глаза нараспашку и не забывай, на каком свете живешь. Не,
смей сворачивать с дороги, а пуще всего... - Танис сурово посмотрел
кендеру в глаза, - держи руки подальше от чужого имущества!
вприпрыжку устремился по дороге. Его хупак оставлял ямки в плотной земле,
сумки и сумочки подпрыгивали в такт шагам. Друзья слышали, как он принялся
распевать кендерскую дорожную песню:
несколько минут - после чего повел спутников дальше. Они вышли на дорогу,
чувствуя себя неумелыми актерами перед лицом недружелюбно настроенных
зрителей. Им казалось - все глаза Кринна смотрели па них!
футов от обочины ничего не было видно. Стурм пошел впереди, молчаливый и
одинокий Рыцарь гордо нес голову, но Танис знал, что на душе у него было
темно. За Стурмом следовали Рейстлин и Карамон. Танис все поглядывал на
мага, гадая, надолго ли у пего хватит сил.
наравне со всеми. Опираясь одной рукой на свой посох, в другой он держал
раскрытую книгу. Сперва Танис задумался, что бы такое ему приспичило
изучать, но потом догадался, что Рейстлин штудировал книгу заклинаний. Это
проклятие магов: им приходится повторять и наново запоминать заклинания
чуть ли не ежедневно. Волшебные слова сперва ярко горят в сознании, затем
слабеют; если же произнести заклятие - истираются совсем. Вдобавок каждое
заклинание отнимает у мага силы, физические и душевные: в какой-то момент
наступает полное истощение, и тогда магу требуется отдых, прежде чем он
сможет колдовать вновь.
вполголоса заспорили о том десятилетней давности случае с лодкой.
гном.
Луну. Как ни слаб был серенький свет, сочившийся сквозь древесные кроны,
Танис заметил морщинки у ее глаз; Золотая Луна выглядела старше своих
двадцати девяти лет.
пока шли. - Мы с Речным Ветром много лет любили друг друга... но закон
моего народа гласит, что воин, пожелавший взять в жены дочь своего вождя,
должен совершить какой-нибудь великий подвиг и тем доказать, что достоин
ее. А с нами судьба обошлась еще хуже. Дело в том, что семья Речного Ветра
много лет назад была изгнана нашим племенем за отказ почитать умерших
предков. Видишь ли, его дедушка свято верил в древних Богов, тех, что были
до Катаклизма... хотя, правду сказать, мало что свидетельствует о них
нынче на Кринне. Мой отец решил, что такой неравный брак - это не для
меня. Он отправил Речного Ветра в поход за невозможным, наказав добыть
священный предмет, который подтвердил бы истинность древних Богов. Он
надеялся, что Речной Ветер погибнет, а я полюблю другого... - Она с
улыбкой посмотрела па рослого воина, шедшего рядом. Но его лицо было
замкнуто, он молча смотрел вдаль, и Золотая Луна, вздохнув, продолжала: -
Речного Ветра не было несколько лет... Моя жизнь стала пустыней, я думала,
сердце умрет во мне... И вот он возвратился - всего неделю назад.
Возвратился полуживым, со страшной лихорадкой. Он бредил... Спотыкаясь, он
вошел в лагерь и рухнул к моим ногам. Он горел в жару. Он сжимал в руке
этот жезл, и мы едва сумели расцепить его пальцы. Даже в забытьи он
нипочем не желал его выпустить... Он говорил в бреду о темной пещере, о
разрушенном городе, над которым на черных крыльях реяла смерть. Слугам
пришлось привязать его к постели... А потом он вдруг заговорил о женщине,
облаченной в голубой свет По его словам, она подошла к нему в темноте и,
исцелив его, вручила ему этот жезл. Стоило ему вспомнить о ней - и
лихорадка стала ослабевать. И вот два дня назад... - Золотая Луна
замолчала: неужели действительно минуло всего лишь два дня? Казалось -
целая жизнь! - Два дня назад он отнес жезл моему отцу, - продолжала
Золотая Луна, - и заявил, что жезл вручила ему Богиня, - хотя имени ее он
не знал. Взглянув на жезл... - Золотая Луна высоко подняла его, - ...мой
отец велел ему сотворить какое-нибудь чудо. Все равно какое. Но ничего не
произошло. Отец швырнул жезл Речному Ветру, во всеуслышание назвал его
обманщиком и приказал людям побить его камнями до смерти в наказание за
святотатство! - Золотая Луна невольно побледнела при этих словах, а лицо
Речного Ветра стало еще более нелюдимым. - Воины связали Речного Ветра и
потащили его к Стене Скорби, - почти прошептала Золотая Луна. - Они стали
бросать камни... а он только смотрел на меня с любовью... он крикнул, что
даже смерть нас не разлучит... Я бросилась к нему: я все равно не смогла
бы жить без него. Камни... - Золотая Луна поднесла руку ко лбу, вздрогнув
от воспоминания о боли, и Танис только тут разглядел на ее загорелой коже
свежий рубец. - А потом вдруг вспыхнул слепящий голубой свет, - сказала
она. - И мы с Речным Ветром обнаружили, что стоим на дороге недалеко от
Утехи. Жезл сиял голубым, затем померк и стал таким, как сейчас. Тогда-то
мы и решили отправиться в Гавань и выяснить, что думают обо всем этом
тамошние храмовые мудрецы.
котором ты вспоминал... Где он?
тот понял, что мысли варвара витали где-то далеко. Потом Речной Ветер
вновь уставился в сумрак под деревьями.
длинно, людям трудно его произносить.