Чтение 16–й страницы книги ~Судьба астероида~

Дженкинсом, явно пытаясь отделаться от него. - Дрейфующая порода - это ад,
и человек никогда не справится с ней. Я всегда говорил Дрейку...

- Минуточку, - запротестовал было Дженкинс. - Давайте позвоним дяде.

- Этого сейчас нельзя сделать. - Краснея от плохо скрываемого
раздражения, О'Банион кивнул на запыленную таблицу на металлической стене.
- Надо подождать четыре часа, пока Палласпорт войдет в зону видимости. У
вас есть на это время?

Дженкинс отрицательно покачал головой. Он понял, что старика
устраивает такой поворот дела. Нахмурившись, Ник направился к двери. Он
хотел знать причину этой холодной подозрительности и поспешности. Его
беспокоило поведение старого астерита, но не было времени решать
сравнительно мелкие загадки.

- Я еду в Палласпорт, - резко повторил он. - Пожалуйста, позвоните
дяде, когда вы сможете. Скажите, чтобы он приготовил металл.

О'Банион презрительно ухмыльнулся, держась за ручку двери.

Ник поспешил по пустынной улице с домами, покрытыми ржавчиной,
пытаясь избавиться от неприятного чувства после разговора. Он не мог
разгадать причину недоброжелательности Брюса О'Баниона, но хорошо понял,
что старик не собирался помогать ему в его нелегком деле.

"Но это не имеет значения", - говорил Ник себе. Он может положиться
на своего знаменитого дядю; тот поможет найти металл, поможет установить
передатчик. Мартин Бранд - Дженкинс точно знал это - был самым великим
космическим инженером.

Поспешно возвращаясь на буксир, Дженкинс пытался представить себе,
как этот маленький мирок будет изменен безграничной энергией сити.
Страшные железные наросты будут устранены. Синтетическая почва может
покрыть их, а искусственная вода вернуть им жизнь.

Инженерный мозг Ника неутомимо повторял, что энергия - это жизни.
Мощь сити нужна человечеству. Наверное, уже невозможно спасти людей,
умирающих в клинике Ворринджера, но у Анны будет ребенок...

Дженкинс миновал здание клиники, не заходя внутрь. Анна, Карен,
другие жены и родственники уже, наверное здесь, возле безжизненных тел. Но
он не хотел видеть их плачущими или горестно молчащими у изголовья
пострадавших.

За зданием клиники он прошел в отсек, где оставил "Прощай, Джейн".
Табличка с флюоресцентной надписью, прикрепленная служителями клиники к
борту судна, предупреждала:

ОСТОРОЖНО, ЗАРАЖЕНИЕ!

РАДИАЦИЯ!

НЕ ПОДХОДИТЬ!

Зло усмехнувшись, Дженкинс сорвал табличку и отбросил ее в сторону.
Опасность радиации уже не имела значения для него. Он закрыл люки и
забрался по лестнице в рубку. И старый буксир отправился в далекий путь к
Палласпорту.

Антиматериальная энергия когда-нибудь преобразует весь Паллас - этот
проект был давней мечтой всех космических инженеров. Сити-лучи при помощи
передатчика Бранда пробью себе дорогу к сердцу планетоида и включат там
парагравитационную установку. Свободная энергия сможет производить воздух,
почву и воду. Она способна породить жизнь даже на бесплодном камне.

Но новая свобода Бранда все еще оставалась мечтой. Палласпорт -
столица Мандата - была одиноким островком жизни, расположенным на
искусственно насыпанной земляной горе. Дорогостоящая энергия расщепления
приводила в движение парагравитационную установку, находившуюся на глубине
нескольких километров. Эта установка создавала искусственную атмосферу над
городом. За пределами города лежала голая безвоздушная пустыня.

Через час Дженкинс вызвал диспетчера Палласпорта по фотофону и
получил разрешение приземлить свой зараженный корабль на аварийной
посадочной полосе за пределами города. Он запросил Мартина Бранда. "Офис
мистера Бранда", - отозвался женский голос.

На мгновение Дженкинс забыл, что должен умереть, потому что знал этот
голос. Он не мог забыть его все годы работы на Фридонии. И именно этим
голосом разговаривала с ним трубка. Это был голос Джей Хардин, которую он
встретил когда-то на пути с Земли. Он любил ее и потерял, когда она
узнала, что он собирается работать на компанию "Сити инкорпорейтед".

"Офис мистера Бранда, - повторила она. - Кто говорит?"

- Можно поговорить с мистером Брандом?

Сейчас не имело значения, кто эта девушка. У него не было времени на
личную жизнь. Он помнил приговор доктора Ворринджера и цеплялся сейчас за
слова, сказанные когда-то Мартином Брандом.

Это было в тот день, когда он в первый раз прибыл в Палласпорт и дядя
встретил его на космодроме. Дженкинс все еще надеялся найти Джей Хардин.
Он пытался понять, почему одно только упоминание о сити оттолкнуло девушку
от него. Тогда он спросил, знает ли Бранд что-нибудь о ней.

- Конечно, я знаю ее, Ники, - великий ученый добродушно рассмеялся. -
Ты лучше берегись.

- Почему?

- Я никогда не слышал это имя, - признался Бранд, - но знаю этот тип
женщин. Женщины-землянки, которые прибывают на Мандат, все одинаковы. Они
хищницы, которые хотят только одного получить свою долю богатств
астероидов и вернуться в Солнечный город. Забудь ее, Ники. Лучше думай о
космической инженерии.

Дженкинс тогда так и не нашел девушку, но не смог забыть ее. Четкий
голос Джей Хардин призвал его к действительности.

- Извините, сэр, но мистер Бранд занят. Я его личный секретарь
Хардин. Может быть вы хотите что-нибудь передать ему? Как вас зовут?

- Ник Дженкинс, - голос его звучал резко и хрипло. - Может быть, вы
помните.

- Ник? - она запнулась, очевидно, просто от удивления. Ник ждал с
нетерпением, пытаясь вспомнить цвет ее глаз и прическу. Он не мог
запретить себе надеяться...

Нет, он подавил в себе этот порыв. Он должен умереть, он не имеет
права мечтать о жизни и любви. Ни очарование Джей Хардин, ни жестокая
загадочность ее поведения больше не имели для него значения. Если,
конечно, она не сможет оказать ему помощь в установке передатчика Бранда.

- Мистер Дженкинс. - Ее голос звучал отчужденно и спокойно, разве что
с легким удивлением. - Я не знала, что вы в отпуске. Надеюсь, ничего не
случилось?

- Пожалуйста, Джей, - он запнулся, пытаясь не выдать своего волнения.
- Разрешите мне поговорить с дядей.

- Извините, но он говорит по другой космической линии. Он просил не
перебивать его. Если я чем-нибудь могу помочь...

Дженкинс пытался забыть, что он когда-либо встречался с ней. Он
пытался не думать о том, как она попала на работу в фирму, одно название
которой привело ее в ужас.

Но что она здесь может делать? Он пытался подстроиться под
непринужденность ее тона:

- Я через час приземлюсь на аварийном космодроме на западе от города.
Мне нужно восемьдесят тонн кондюллоя, который мистер Дрейк заказал для
Фридонии. Прямо сейчас. Вы знаете что-нибудь об этом?

- Я видела бумаги. - Ему показалось, что она была смущена. - Я
думала, что металл уже отправлен.

- Нет.

- Тогда он должен быть готов к отправке, - пыталась уверить она. -
Мне известно, что ваш дядя покупал кондюллой через мистера Гаста и его
помощников приблизительного год тому назад. Он купил около трехсот тонн.

- Хорошо, - улыбнулся Дженкинс с облегчением. Он знал, что Мартин
Бранд не подведет Фридонию. - Пожалуйста, скажите дяде...

- Можете поговорить с ним, - прервала его девушка, и Дженкинс услышал
голос Мартина, низкий и хриплый от волнения. - Ники, что с тобой? Ты
ранен?

- Нет. - Он пытался говорить спокойно. - Но у меня плохие новости с
Фридонии...

- Осторожно, Ники, - предупредил его Бранд. - Нас могут подслушать, а
ты знаешь, что такое сплетни. Я встречу тебя на аварийном космодроме.

Аварийный космодром располагался на отдаленной, изолированной от
города возвышенности. Синтетический воздух там был немного разреженным.
Из-за парагравитации голые холмы Палласпорта казались немного
наклоненными. Крутая дорога серпантином шли к вершине.

Дженкинс завел судно в отсек, обитый свинцом. Служитель измерил
степень зараженности корпуса корабля и прикрепил предупреждающую табличку.
Ник вошел в здание и подставил руку для антирадиационной инъекции.

- Надо взять кожную пробу, - предупредил служащий. - Эти уколы не
очень эффективны, и вы можете умереть от радиации, ничего не почувствовав.

Дженкинс мрачно кивнул, ища глазами дядю.

Мартин Бранд не пришел. Никто не отвечал на фотофонный вызов. От
волнения Дженкинс то и дело смотрел на часы. Сейчас было семнадцать десять
по мандатному времени. Офис, наверное, уже закончил работу, но дядя
обещал...

- Ники!

Радостное приветствие Бранда эхом отдалось по пустынному залу
ожидания. Ему было уже за сорок, но он сохранял стройность, и только
черная грива волнистых волос была чуть посеребрена на висках. Его
красноватое с выдающимися скулами лицо отличалось выражением детской